Она была слишком стара для этого, и это было слишком больно, и ей уже не хотелось никаких естественных родов.
– Здесь? Он родится здесь? – растерянно спрашивал Сэм, не в состоянии поверить.
– Не знаю… Я… это… о Господи, Сэм… это ужасно… я с этим не справлюсь…
– Справишься, не волнуйся… В больнице тебе дадут лекарства… Не беспокойся… лучше надень что‑нибудь.
В конце концов Сэм помог ей одеться и нашел ее туфли.
Он никогда не видел свою жену в таком тяжелом состоянии.
Было четыре часа утра. Швейцар вызвал им такси, и Алекс с трудом вошла в приемный покой, где ее уже ждал врач. Он остался вполне доволен течением родов, чего нельзя было сказать об Алекс. Сэм и не подозревал, что его жена способна кричать таким диким голосом, требуя наркоза, и впадать в истерическое состояние после каждой схватки. Однако понемногу она успокоилась, и через два часа после ее прибытия в больницу уже началась стадия потуг. Сэм обнимал ее за плечи, и все, кто находился в комнате, пытались поддержать ее. Казалось, это будет продолжаться вечно, но уже через полчаса новоиспеченные родители увидели крохотное личико рыжеволосой Аннабел. Девочка немедленно издала оглушительный крик, а затем, словно удивившись самой себе, посмотрела на Сэма. По щекам супругов текли слезы. Новорожденная смотрела на отца так, как будто она искала его долгое время и наконец нашла. Затем Аннабел передали матери, и Алекс, переполненная чувствами, о которых ей раньше и не приходилось мечтать, бережно взяла свою дочь на руки Она испытывала именно то, о чем ей приходилось слышать от других людей, и поражалась тому, насколько бедна была бы ее жизнь, если бы она не приобрела этот опыт. Через час Алекс уже кормила Аннабел и нянчилась с ней так, как будто занималась этим всю жизнь. Сэм беспрестанно щелкал фотоаппаратом, утирая слезы радости, – ни он, ни она были не в состоянии поверить, что на них свалилось такое счастье. Произошло чудо, которого могло бы и не быть. Словно мудрое Провидение излечило их от собственной глупости, показав им настоящий смысл жизни.
Первую ночь жизни своей дочери Сэм провел в больнице.
В основном они с Алекс смотрели на Аннабел, по очереди держа ее на руках и перепеленывая. Сэм восхищенно наблюдал за процессом кормления, думая про себя, что это самое красивое, что он когда‑либо видел. Глядя на дочку, они оба решили, что теперь хотят второго ребенка. Трудно было поверить, что они чуть было не лишили себя этого несказанного благословения. Сэм не мог понять, как Алекс, только что прошедшая через все муки родов, могла хотеть повторения, но она была тверда в своем намерении. Перегнувшись к нему через спящую Аннабел, чтобы поцеловать, Алекс сказала:
– Я хочу еще одного.
– Ты шутишь, – ответил Сэм, удивленный, но довольный. Он, впрочем, признавался себе в том, что думает о том же самом. Конечно, он предпочел бы, чтобы второй ребенок оказался мальчиком, но еще одна девочка – это тоже неплохо.
Эта девочка была просто красавица. Сэм постоянно брал в руку ее тоненькие пальчики, а Алекс их все время целовала. В первый же день существования Аннабел родители были совершенно очарованы ею.
Когда они вернулись домой из больницы, это состояние очарованности так и не прошло, и Аннабел росла, окруженная постоянным восхищением мамы и папы. Сэм старался приходить домой пораньше. Когда Аннабел исполнилось три месяца, Алекс не без сожаления вернулась к работе. Она пыталась продолжать кормить девочку, но нерегулярность ее рабочего расписания не позволяла ей делать это.
Однако она забегала домой во время перерыва на ленч и дала себе слово в те дни, когда не было процессов, покидать офис ровно в пять и работать дома, после того как Аннабел уснет. А по пятницам она уходила в час, а там хоть трава не расти. Эти непривычно ранние для нее приходы домой превратились для Алекс в своего рода культ.