Асы нелегальной разведки - Шварев Николай Александрович

© Шварёв Н.А., 2015

© ООО «Издательство «Вече», 2015

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2015

Сайт издательства www.veche.ru

Иосиф Ромуальдович Григулевич – это вершина советской разведки, достичь которой способны лишь те, кто отмечен и избран Богом.

Иосиф Ромуальдович родился 5 мая 1913 года в Вильно в семье караима-фармацевта. В 1924 году отец потерял работу и эмигрировал в Аргентину. Иосиф остался с матерью в Вильно, окончил гимназию имени Великого князя литовского Витовта. Помимо родного, с детства свободно владел литовским, русским и польским языками. Позже в совершенстве овладел итальянским, испанским, португальским, французским и английским языками.

В 1926 году вступил в нелегальный Коммунистический союз молодёжи Западной Белоруссии. В 1930 году стал членом компартии Польши. В феврале 1932 года арестован польской полицией, приговорён к двум годам условно и выслан из Польши. По решению Литовского коммунистического бюро Григулевич выехал во Францию и поступил в парижскую Высшую школу социальных наук. В августе 1934 года по предложению Коминтерна направлен на работу в Аргентину. В начале сентября 1936 года ЦК КП Аргентины командировал Григулевича в Испанию. С марта 1937 года начал сотрудничать с советской разведкой. Из Испании Иосиф Ромуальдович возвратился в Москву.

В 1938 году недавно назначенный начальник разведки П. Фитин подписал приказ о направлении Григулевича в служебную загранкомандировку. Ему был присвоен псевдоним «Артур». В то время в Латинской Америке только в Мехико действовала нелегальная точка. Грянула Вторая мировая война, и Григулевич оказался, по его словам, «нужным человеком в нужную минуту и в нужном месте». Сразу после нападения Германии на СССР всем резидентурам были даны указания о переходе всей оперативной деятельности в режим военного времени.

П.М.Фитин

Перед И. Григулевичем были поставлены следующие главные задачи:

«Примите все меры по налаживанию диверсионной работы, чтобы воспрепятствовать транспортировке стратегических грузов из Аргентины для фашистской Германии. Используйте любые другие возможности, включая создание рабочих комитетов для сокращения и приостановления переброски в страны “оси” грузов, которые могут применяться для военных целей: продовольственных товаров, продукции сельского хозяйства и других материалов, которые в больших количествах вывозятся через Буэнос-Айрес.

Приступите к подбору и переброске надёжной агентуры во вражеские и оккупированные врагом страны с разведывательными заданиями. Организуйте свою работу, используя возможности “земляков”». В полученной телеграмме было и приятное сообщение для Григулевича: «Вы награждены орденом Красной Звезды за выполнение специальных заданий в 1940 году».

Большую помощь по реализации указаний Центра Григулевичу оказывал лидер Компартии Аргентины Викторио Кодовилья (1894–1970). На одной из встреч с Григулевичем Кодовилья (партийный псевдоним «Медина») был взволнован сообщениями из Советского Союза, но, как всегда был конкретен и деловит. Он рассказал о программе действий, принятой на экстренном заседании руководства партии. Главная задача: создать широкий национальный фронт борьбы против нацизма и фашизма, оказывать помощь и поддержку советскому и другим воюющим с Гитлером народам, потребовать от правительства Аргентины разрыва отношений со странами «оси» и незамедлительного установления дипломатических отношений с Советским Союзом.

«Выше голову, камарада Хосе, – сказал Кодовилья Григулевичу. – Напав по-разбойничьи на Россию, Гитлер подписал себе смертный приговор. Очень скоро он обломает себе зубы. Мы в Аргентине сделаем все возможное, чтобы ускорить его путь на виселицу. Для коричневой чумы есть только одно подходящее место – на свалке истории».

Григулевич почти еженедельно встречался с Кодовильей, решая неотложные дела по подбору кадров для резидентуры, обсуждая очередные шаги по развёртыванию движения солидарности с СССР.

По всей стране создавались комитеты по сбору средств для Красной Армии. Позже они были объединены в Демократическую конфедерацию помощи. Кодовилья был откровенен: «Не будем предаваться иллюзиям, Хосе. Война предстоит долгая и затяжная. Кажется, что борьба ведётся из последних сил, но Советский Союз выстоит. Нацисты ощущают себя хозяевами всего мира. В Аргентине последователи Гитлера ведут себя всё наглее. Они повсюду в государственном аппарате, в армии. Особенно зверствуют те, что работают в полиции. Проводят незаконные обыски, аресты, отправляют без всяких на то причин на крайний юг – в ссылку. Составляют списки коммунистов, подлежащих нейтрализации. Но Комитеты помощи мы продолжаем открывать, несмотря ни на что…»

Об указании из Москвы по созданию диверсионной группы в КПА не знали, в том числе и Кодовилья. Тема была слишком деликатной.

Поздней ночью 2 июля резидент «Артур» в своей небольшой квартире на улице Суипача подготовил первое сообщение для отправки в Нью-Йорк. Начиналось оно словами: «Приступил к выполнению задания…»

Юозас Григулявичус (литовский вариант имени и фамилии) родился 5 мая 1913 года в г. Вильно (Вильнюсе) Российской империи. В графе «национальность» во время своих зарубежных странствий он писал в соответствии с «легендой» – литовец, чилиец, мексиканец, костариканец. Когда же начался легальный период его биографии (в 1953 г.), Григулевич неизменно и не без гордости указывал в пресловутой пятой графе: «караим» или «еврей-караим». Караимы – одна из самых малочисленных народностей в Советском Союзе. По данным переписи, их не более 3 тысяч человек, часть живёт в Крыму, часть – в Литве и Польше. По версии Григулевича, караимы – потомки древнего народа Крыма – тавров, которые были порабощены и ассимилировались с тюркскими народами – гуннами и хазарами. Вероучение караизм, т. е. почитание Ветхого Завета, они приняли у хазар. После разгрома хазарского царства часть исповедавшей караизм народности перебралась в Литву. Среди них были и предки Иосифа Григулевича.

Иосиф учился сначала в Паневежской, а затем в Виленской (литовской) гимназии им. Великого князя Витовта. В 1931 году, будучи гимназистом, он включился в подпольную комсомольскую работу, был арестован. Допрашивал Григулевича некий Пясецкий, который специализировался на искоренении коммунистической крамолы в Вильнюсе.

Пясецкий начал с того, что он «всё знает». «Признайтесь, и мы забудем этот печальный инцидент. Польские власти относятся к литовцам по-дружески, более того, – поляки и литовцы братья. Ах, ваши убеждения? Ну что ж, известное дело: кто в молодости не был социалистом, – даже маршалок (Пилсудский) им был; вы нам подтвердите то, что мы знаем, и сразу окажетесь на свободе».

В ответ на эти «медовые» речи Григулевич категорически отрицал свою принадлежность к комсомолу или компартии и утверждал, что политикой он не интересовался, а занимался только учёбой. Всего было арестовано 13 учащихся-литовцев, из которых большинство выпустили «на поруки». Из гимназистов за решёткой остались только двое – Д. Пумпутис, секретарь комсомольской организации, и Григулевич. Прямых улик против Иосифа не было. Он успел уничтожить всю нелегальщину и комсомольские документы на квартире задолго до обыска.

Из «централки» Иосифа перевели в известную строгостью режима виленскую тюрьму Лукишки. Именно там, в апреле 1933 года, он узнал о смерти матери, близкого дорогого человека. Ничто не предвещало несчастья, оно обрушилось на него внезапно. Из заключения был освобожден один из сокамерников Григулевича. Зная, что у того нет своего угла в Вильнюсе, Иосиф посоветовал ему остановиться на квартире у своей матери. Гость рассказал всё о тюрьме и бесчеловечных условиях содержания заключенных. Разговор оказался для Надежды Лаврецкой роковым. Она была настолько потрясена услышанным, что сердце не выдержало. Ей было 47 лет.