Над столом повисла напряженная тишина. Я пристально взглянула на наглую Марвабель, удивленная и обиженная за всех, кого она только что оскорбила. Я уже хотела было сообщить ей, что никому не интересны провидческие мысли Хэнка, но в этот момент заговорила еще одна участница, сидевшая за столом, – чернокожая женщина средних лет, в очках в красной оправе и с белой прядью в черных как смоль волосах.
– Всем привет. Меня зовут Нора Чарльз – уверяю вас, к Дэшилу Хэммету я не имею никакого отношения, – и я живу в Лондоне. Я Страж и участвую в этой конференции в пятый раз. У меня тоже есть пес, – добавила она, улыбнувшись Джиму. – Его зовут Пако. Это чихуа-хуа, но он не демон.
– Вижу, ты по-прежнему слепа, как крот, – заметила Марвабель, скривившись, что, очевидно, должно было сойти за улыбку. – Просто шучу, дорогая. Ты же меня знаешь.
– Знаю, – бесстрастным тоном ответила Нора, и это слово сказало мне все.
– Вы знакомы? – невольно вырвалось у меня. Я переводила взгляд с безвкусно одетой Марвабель на скромную Нору.
– Я тоже когда-то была Стражем, много лет назад, когда была молода и глупа, – быстро вставила Марвабель. – Мы с Норой год обучались у одной и той же наставницы. Но потом я вышла замуж за Хэнка и бросила всю эту дребедень. Вы же знаете, что Оракулы – гораздо более важные персоны, чем Стражи.
– А вы? – Мониш взглянул на нас с Джимом, прерывая неприятную паузу, последовавшую за словесной пощечиной Марвабель.
Я изо всех сил постаралась забыть о своем падении в вестибюле и держаться с достоинством.
– О-о-о. Всем привет. Очень рада с вами познакомиться. Меня зовут Эшлинг, а это Джим, мой демон. Мы в первый раз участвуем в конференции, и, как вы, должно быть, уже догадались, я Страж. В некотором роде. Не совсем, но надеюсь скоро им стать. Это зависит от того, найду ли я себе наставницу.
Пять пар глаз широко раскрылись при этом сообщении, затем торопливо обратились в другую сторону. Нора наблюдала за мной, слегка наморщив лоб.
– Вы не прошли обучение? – Она перевела взгляд на Джима. – Но у вас есть демон.
– Ну да, но он в некотором роде ошибка природы.
Демон горестно всхлипнул:
– Ты хочешь сказать, что вы с папочкой не собирались заводить меня? О, какая боль! У меня сейчас сердце разорвется!
Я наступила ему на лапу.
– Когда я говорю «ошибка», я имею в виду, что… – Я сделала неопределенный жест. Сотрапезники молча уставились на меня, с нетерпением ожидая продолжения. Однако я не смогла придумать внятного объяснения тому, как ко мне попал именно Джим. Подробный рассказ занял бы весь вечер. – Ну, я думаю, слово «ошибка» здесь вполне подходит. Нет, я не обучалась искусству Стражей. Я надеялась найти здесь кого-нибудь, кто согласился бы разъяснить мне тонкости этой работы. Но вы, наверное, не собираетесь брать ученицу?
– Как это ни странно, но, напротив, собираюсь, – ответила Нора, разглядывая вазочку с фруктовым салатом, который поставил перед ней официант.
– Ах! – Видимо, перспектива обучать меня ее напугала. Или она чего-то стеснялась. – Может быть, вы уделите мне минутку?
Официант поставил вазу с салатом на тарелку Джима, затем еще одну порцию – передо мной. Нора пробормотала что-то насчет занятости.
Я вздохнула про себя, видя ее явное нежелание продолжать общение со мной, и, встряхнув салфетку, собралась заткнуть ее Джиму за ошейник.
– Мне кажется, можно начинать. Все остальные уже едят, – произнесла Тиффани, отбросив на спину прядь светлых, сильно вьющихся волос, и внезапно замерла с надутыми губами и склоненной набок головой. Я уже хотела спросить, все ли с ней в порядке, когда у меня за спиной мелькнула ослепительная вспышка.
Фотограф двинулся к следующему столу.
– Это были «Смущенные глазки», – сообщила мне Тиффани с приятным европейским акцентом.
– Прошу прощения?
– «Смущенные глазки». Одна из моих самых красивых поз. У меня их множество. Помимо того что я профессиональная девственница, я также очень успешная модель. Занимаюсь этим потому, что работа девственницы отнимает у меня мало времени, а вы знаете, мир был бы намного лучше, если бы все проводили свободное время улыбаясь. Мне нравится делиться своей улыбкой с людьми. Поскольку я обладаю редкой красотой, то считаю, что это просто моя обязанность, вы согласны?
– Э-э-э… Конечно. – Я взяла ложку и, помешивая салат, задала себе вопрос: почему рядом со мной обязательно оказываются какие-нибудь ненормальные? Хотя это ведь я была хозяйкой демона-ньюфа… О боже, я тоже ненормальная!
Какой-то человек, направляясь к своему месту, прошел мимо дальнего конца стола, где сидели Мониш и Тей. Неожиданно он остановился, взглянул мне прямо в глаза и сказал:
– Вы прольете фруктовый сок себе на грудь.
Полная ложка фруктов с шипучей цитрусовой заправкой, которую я как раз подносила ко рту, дрогнула, и я облилась.
– Какого… черт бы тебя побрал! – выругалась я, отбрасывая ложку и хватая плотную льняную салфетку; левая сторона моей тонкой крестьянской блузки была осыпана кусочками фруктов и заляпана соком. – Какого черта, кто этот человек и за что он со мной так?
– О, тск, – прошептала Тиффани, состроив печальную гримаску, когда я окунала уголок липкой салфетки в бокал с водой. Она действительно произнесла это: «тск». – Может быть, ваш демон сможет слизать с вас сок?
– Точно, – ответил Джим, обнажая зубы в собачьем оскале. – Негоже выбрасывать цветы души в помойку.
– Только попробуй прикоснуться своим языком к моей груди, и клянусь, я, возьму нож и отрежу тебе…
– Ну тихо, тихо, я просто хотел тебе помочь. Бывают же раздражительные люди! – И Джим обратился к своему фруктовому салату: придерживая лапой ножку вазы, он принялся вылизывать ее содержимое.
– Этого джентльмена зовут Паоло ди Стефано, – объяснил Мониш. – Он необыкновенно искусный Прорицатель. Он, как и я, состоит в организационном комитете конференции.
– Ха! Прорицатель. Это он так утверждает, – фыркнула Марвабель, похлопав мужа по руке. – Хэнк мог бы стать Прорицателем, если бы захотел. Но я сказала ему: нет, не стоит растрачивать талант на какие-то жалкие предсказания. Он слишком гениален для таких мелочей.
Раздался звон ложек о стекло, и все одновременно подавились фруктами. Я закончила приводить в порядок одежду, отчаянно стараясь распределить рюши на груди так, чтобы мокрое пятно было как можно менее заметно. Мысленно я проклинала себя за то, что надела под блузку свой самый откровенный кружевной бюстгальтер. Под влажной тканью, ставшей прозрачной, была явственно видна моя грудь.
– Браво Хэнку, – пробормотала я, дергая блузку, чтобы мокрое пятно сдвинулось под мышку. Ответом мне было молчание, и я поняла, что снова сморозила глупость. Я улыбнулась поджавшей губы Марвабель. – Извините. Я не хотела вас обидеть. Честно говоря, я не очень хорошо разбираюсь во всех этих тонкостях с Прорицателями и Оракулами. Не могли бы вы объяснить мне разницу?
– Оракул дает совет человеку, ищущему его, – сухо ответила она, тщательно набирая на ложку салат и стараясь не пролить ни капли. – Оракулы при помощи своей мудрости руководят нашей жизнью. А Прорицатели просто шарлатаны. Чтение мыслей и прочая ерунда.
Джим, закончив вылизывать вазу из-под салата, прижался головой к моему плечу и пристально уставился на мою нетронутую порцию.
– Как ни неприятно мне оспаривать высказывание благородной леди, – начал Мониш с легким индийским акцентом, – должен сказать, что Прорицатели – это не просто шарлатаны или экстрасенсы. Они известны своей способностью предсказывать ближайшее будущее. Многие, например Паоло, считают своим долгом сообщать окружающим о предстоящих неприятностях.
Около моего уха раздался шепот:
– Ты будешь есть свои фрукты, мисс Бюст?
Я взглянула вниз. Моя блузка сползла обратно, и под влажной тканью была полностью видна почти обнаженная грудь.
– Чтоб тебя… – Я сдернула с головы шарф и обмотала вокруг шеи так, чтобы концы свисали на пострадавшее место, затем подвинула свой фруктовый салат Джиму. – Я, конечно, ценю заботу этого парня, Паоло; он уже успел предупредить меня о том, что я споткнусь и обольюсь фруктовым соком, и все же не могу избавиться от мысли, что это произошло именно из-за его замечаний.