Вывернутые назад руки болели, но далеко не так сильно, как голова, которая, казалось, разрывалась изнутри. Эзра попытался пошевелиться, но все тело затекло настолько, что малейшее движение причинило мучительную боль, против воли вырвав полустон-полувсхлип. Единственное, что удалось сделать эрц-герцогу, это открыть глаза. Зрение постепенно адаптировалось к царившему вокруг сумраку, и молодой человек смог осмотреться. Он лежал на хорошо выделанных шкурах посреди огромного шатра, внутреннее пространство которого было разделено на части импровизированными занавесями. Посередине находился деревянный столб, подпиравший купол. К нему-то и был прикован длинной железной цепью Эзра фон Веллер, эрц-герцег, советник короля.
Горло пересохло, во рту ощущался мерзкий привкус собственной крови, но самое ужасное было не это. Эзра постепенно вспоминал последние события: возвращение домой после аудиенции у Его Величества, несколько человек, перегородивших путь, бой, толчок в плечо и обжигающую боль. А дальше было беспамятство, окончившееся в этом странном шатре. Кожаный ошейник сильно натер шею, влажные пряди некогда отливающих золотом волос липли ко лбу и щекам, то и дело застилая зеленые глаза.
Полог внезапно колыхнулся, пропуская внутрь высокого широкоплечего мужчину, одетого явно не по столичной моде. Его черные густые волосы были заплетены в косу, змеившуюся по спине, темные глаза смотрели на пленника - а в том, что именно таковым было его положение, Эзра уже не сомневался - внимательно и оценивающе, без неприязни или злобы. Крупные, но не грубые черты лица показались смутно знакомыми, но эрц-герцог был не в том состоянии, чтобы напрягать усталую память. Мужчина подошел к советнику, присел рядом и начал осторожно ощупывать его плечо, которое моментально пронзило вспышкой боли. Только сейчас Эзра понял, что обнажен до пояса, не считая умело наложенной повязки. Штаны на нем остались собственные, а вот сапоги исчезли. Он попытался произнести хоть слово, но из пересохшего горла вырвался лишь хрип. Незнакомый мужчина понимающе хмыкнул, поднялся на ноги и принес раненному глиняный кувшин с водой. Щедро плеснул в прихваченную по пути чашу и поднес ее к губам Эзры, другой рукой придерживая его за спину. Вода была чистая и свежая, и эрц-герцог моментально закашлялся, сделав слишком большой глоток.
- Не жадничай, - произнес незнакомец глубоким раскатистым голосом. - Я не собираюсь ее у тебя отнимать.
На этот раз память сработала четко, услужливо развернув перед Эзрой картинки не такого далекого прошлого.
- Эти степняки в конец обнаглели, - зло прошипел Франц, указывая на высокого мужчину, явно чувствовавшего себя не в своей тарелке на роскошном королевском приеме. Эзра едва заметно поморщился в ответ. Выглядел вождь кочевников и впрямь не на своем месте. "Ему бы кожаные штаны, да рубаху - из тех, что они носят обычно", - подумалось эрц-герцогу, - "но только не эти придворные тряпки, слишком аляпистые для такого простого лица. Обычная белая сорочка и штаны пошли бы ему гораздо больше".
- Степь вымирает, - произнес он вслух, не глядя на любовника. - Поэтому-то даже вольные народы готовы сменить кочевую жизнь на оседлую. Воды становится все меньше, стада уходят. Если Сансар хочет спасти своих людей - он должен расстаться с привычным укладом. Хвала богам, ему хватает ума признать это.
- Еще скажи, что этот дикий варвар достоин уважения! - фыркнул его спутник, презрительно оглядывая объект их спора. Эзра пожал плечами. Его уже утомлял этот разговор, равно как и необходимость вообще присутствовать на приеме. Ужасно болела голова, хотелось домой, в прогретую кровать, и чтобы кто-нибудь осторожно и ласково помассировал виски, снимая гудящую тяжесть. "Но разве от Франца дождешься подобного?" - промелькнула горькая мысль, а затем эрц-герцог поднял взгляд и вздрогнул. Прямо на него, не мигая, смотрели яркие серые глаза, светлым пятном выделяющиеся на смуглом лице кочевника.
- Он еще и пялится на тебя! - возмутился Франц. - Это выходит за любые рамки!
- Франц, постой! - Эзра бросился за любовником, который быстрым шагом направился к кочевнику, угрожающе положив руку на эфес короткого церемониального меча. Вокруг стало оживленнее - все почувствовали надвигающийся скандал и придвинулись ближе, предвкушая развлечение. Варвар не сдвинулся с места, спокойно разглядывая надвигающегося на него разгневанного придворного.
- Собакам полагается ждать своих хозяев на улице, - громко произнес Франц, остановившись в шаге от кочевника. Эзра ухватил своего спутника за плечо.
- Что ты несешь? - прошипел он с возмущением.
- Ну а как же? - тот поднял бровь в притворном изумлении. - Ведь он пришел наниматься в цепные псы нашего короля, так по какому праву эта дворняга разгуливает на великосветском приеме?
- Если сюда пускают болонок, - звучным голосом отозвался степняк, прежде чем Эзра успел ответить, - то почему бы и сторожевому псу не топтать тот же пол?
Франц позеленел от злости, а эрц-герцог едва удержался от смеха. Он тоже не понимал эту новую моду на мелкую-мелкую завивку, дополняемую начесом и бантами, так что головы знатных особ становились похожи на комнатных собачонок. Сам Эзра носил волосы распущенными по плечам, лишь иногда подбирая их лентой в тон наряда.
- Ах ты... - начал было разъяренный Франц, наполовину извлекая клинок из ножен, но эрц-герцог решительно стиснул пальцами его запястье, вынуждая убрать оружие.
- Довольно, - голос советника короля приобрел металлические нотки. - Уважаемый Сансар наш гость, и никому не позволено говорить с ним в подобном тоне. Немедленно извинись, Франц.
- Никогда в жизни, - его любовник побелел об бешенства. - Эзра, ты в своем уме? Ты на чьей стороне?
- Ты неправ, Франц, - твердо ответил тот, а потом добавил едва слышно. - На нас смотрят, ты подаешь дурной пример остальным.
- Нет необходимости, - насмешливо произнес варвар. Его речь была практически чистой, с едва заметным акцентом, который не резал слух, а наоборот, придавал словам неуловимую музыкальность. - По обычаям степи оскорбление смывается кровью - но мы не на моей родине. А здесь, - он повел плечами, - законы позволяют одним людям надсмехаться над другими, причем просто по праву рождения, а не из личных заслуг. Вежливость требует, чтобы я, как гость, соблюдал традиции той страны, в которой нахожусь.
- Мудрые слова, - Эзра склонил голову в легком полупоклоне, принятому для высказывания уважения равному. - Что я могу сделать, чтобы загладить вину своего друга?
- Поспособствовать скорейшему принятию решения Его Величеством, - по губам кочевника скользнула едва заметная улыбка. - Мы устали ждать. Если нам скажут "нет", то мы тут же покинем вашу страну. В степи все проще, хотя там и труднее выживать.
- Я сделаю все, что в моих силах, - пообещал эрц-герцог и, ухватив пышущего недовольством Франца за плечо, потащил его подальше от невозмутимого варвара, ничуть не смущающегося и не теряющегося под высокомерными оценивающими взглядами.
Через неделю король Таллий, как ни убеждал его в обратном Эзра, повелел кочевникам покинуть пределы страны. Палеста не нуждалась в их службе.
Эзра опять поперхнулся водой и мучительно закашлялся. Сансар переместил ладонь ему на затылок, придерживая голову, и снова поднес чашу к губам. Эрц-герцог попытался отстраниться.
- Немедленно освободи меня! - хрипло потребовал он, дернув за цепь. Степняк усмехнулся в ответ, отставил воду в сторону и вновь потянулся к повязке. - Да что здесь происходит?! Вы действительно потеряли всякий страх? Король уже ищет меня!
- Зачем искать того, кого собственноручно похоронил и оплакал два дня назад? - в притворном изумлении поднял бровь кочевник. Эзра на секунду потерял дар речи, а затем резко вскинулся и оттолкнул степняка здоровой рукой. Движение получилось неловким, болезненным, и он не удержал равновесие, завалившись на бок, прямо под ноги присевшего на корточки Сансара. Тот хмыкнул, легко подхватил пленника и снова уложил на спину.