Глэдис они не одобряли, в их глазах она была плохой матерью, к тому же она ярко красилась и вела не особо добродетельную жизнь. А вот к Норме Джин они относились хорошо, она была почти идеальной подопечной – тихая, послушная, редко болела, без споров ходила в воскресную школу.
Эта относительная идиллия продолжалась до 1932 года, когда в жизни девочки произошла катастрофа – сосед застрелил ее собаку. Норма Джин впала в первую в своей жизни депрессию, и вскоре напуганным Болендерам пришлось вызвать ее мать. После этого Глэдис наконец решила забрать дочь к себе. Хорошо это было или плохо – трудно сказать.
В июне 1933 года Мэрилин Монро оказалась в Голливуде, где жила ее мать.
Глэдис как раз удалось попасть в жилищную программу президента Франклина Рузвельта и получить кредит на дом под очень низкий процент. Этот дом она тут же сдала английской супружеской паре, работавшей в кино, оставив себе с дочерью пару комнат.
Глэдис и ее лучшая подруга Грейс Макки, с которой они вместе работали, проводили все свободное время в развлечениях с шумными развеселыми компаниями. А маленькая Норма Джин, воспитанная религиозными Болендерами, в ужасе молилась за них, уверенная, что за такое поведение они попадут в ад.
Но теперь она ходила не в церковь, а в кино, и вскоре религиозность осталась в прошлом, а девочка стала молиться тем же богам, что и окружающие ее люди, – актерам и актрисам, блиставшим на киноэкранах. Глэдис и Грейс были без ума от ослепительной блондинки Джин Харлоу, и вскоре она стала для Нормы Джин любимой актрисой, кумиром и образцом для подражания.
Мэрилин прожила с матерью всего несколько месяцев. В начале 1934 года Глэдис Бейкер попала в психиатрическую больницу.
Она всегда была психически неустойчивой. Но кризис спровоцировала цепь несчастий, которая и более крепкого человека могла довести до нервного срыва. Глэдис тяжело пережила смерть матери в сумасшедшем доме и с тех пор очень боялась тоже сойти с ума. А в 1933 году на нее свалились сразу два удара – она узнала о гибели сына и о самоубийстве своего деда. Призрак безумия оказался совсем близко. Стремясь избавиться от него, она то работала до потери сил, то много пила, то ударялась в фанатичную религиозность.
И конечно, это все не только не помогло, но и наоборот, стало катализатором ее болезни. Грейс Макки пришлось вызвать невропатолога, но прописанные им таблетки не помогли, и в один несчастливый день Глэдис впала в буйство, как когда-то ее мать.
Ее поместили в лечебницу, а маленькая Норма Джин осталась на попечении Грейс Макки – уже третьей «мамы» за ее короткую жизнь. О сумасшествии Глэдис ей не сказали, сообщили просто, что та заболела. Правду Мэрилин узнала лишь спустя много лет.
В 1953 году Мэрилин Монро рассказала, что в девятилетнем возрасте она стала жертвой насильника.
Некий «мистер Киммел» завел ее в свою комнату, закрыл дверь и велел ей быть «хорошей девочкой». Видимо, имеется в виду жилец Глэдис, хотя в другом варианте этой истории Мэрилин говорила о муже Грейс Макки. Она вспоминала, что пыталась пожаловаться матери (или тете Грейс?), но та не поняла, на что именно она жалуется, и дала ей пощечину за плохое поведение. А потом мистер Киммел, держась совершенно уверенно и спокойно, дал ей монетку, чтобы она купила себе конфет. Но последним ударом стало то, что в церкви она чувствовала себя грязной и греховной и пыталась исповедаться, а мистер Киммел, нимало не смущаясь, пошел сразу к причастию, как человек, чувствующий свою правоту.
Насколько эта история соответствует истине? Скорее всего лишь частично – по крайней мере первый муж Мэрилин уверенно утверждал, что она ему досталась девственницей. Да и насчет личности насильника в ее рассказах были сильные расхождения. Но вероятно, какие-то домогательства со стороны взрослого мужчины все же были, и это сильно повлияло на неустойчивую психику Нормы Джин.
Именно Грейс Макки первая сказала Мэрилин, что та обязательно станет актрисой.
«Грейс любила Норму Джин и восхищалась ею, – вспоминала Лейла Филд, коллега Грейс Макки по работе. – Если бы не Грейс, не было бы никакой Мэрилин Монро… Грейс восхищалась Нормой Джин так, словно та была ее родной дочкой. Грейс говорила, что Норма Джин обязательно станет кинозвездой. Такое у нее имелось предчувствие. Даже убеждение».
Грейс была лучшей подругой Глэдис Бейкер, и маленькую Норму Джин она любила вполне искренне. Когда девочка осталась на ее попечении, Грейс сделала все, чтобы получить статус официального опекуна. Она получила свидетельство о невменяемости Глэдис, добилась того, что ей передали и ребенка, и все имущество подруги (состоявшее в основном из долгов), и наконец с радостью смогла забрать Норму Джин к себе. Ее собственные племянники, о которых она заботилась много лет, недавно уехали с родителями на другой конец США, и она была счастлива, что у нее вновь будет ребенок, на которого она сможет изливать нерастраченную материнскую нежность.
Казалось, что в жизни Нормы Джин наконец наступила счастливая и спокойная пора. Но это было ненадолго.
Летом 1935 года Грейс Макки неожиданно влюбилась и вышла замуж. И Мэрилин оказалась лишней в новой семье.
Денег ни у Грейс, ни у ее мужа не было, с работой у них как раз были сложности, и в конце концов муж убедил Грейс отдать Норму Джин в приют. Временно, конечно. Но для девочки это, разумеется, стало страшным ударом. Она успела привязаться к Грейс и такой поступок расценила как предательство.
13 сентября 1935 года Грейс уложила вещи своей приемной дочери и отвезла ее в сиротский приют Лос-Анджелеса. Подобным образом поступали многие родители, у которых не было средств содержать ребенка. Наверное, половину детей в детском доме составляли такие же временные обитатели, ждавшие, когда же родители смогут забрать их назад.
Норма Джин прожила в этом приюте до 26 июня 1937 года. Грейс ее не забывала, она регулярно вносила плату за приют и за одежду для девочки. К тому же она почти каждую субботу забирала ее и водила в кино, в кафе, по магазинам, наряжала ее в белые платья и говорила: «Ты такая красивая, Норма Джин. Если бы не нос – само совершенство. Однажды ты станешь великой киноактрисой, величайшей актрисой всех времен».
О двух годах, проведенных в приюте, Мэрилин Монро вспоминала с ужасом.
Она рассказывала журналистам, что «спала в комнате, где стояло двадцать семь коек», описывала мрачные помещения, умывание ледяной водой, казарменную дисциплину и постоянное использование детей в качестве бесплатной рабочей силы на грязной работе – «трижды в день мыть сто тарелок, сто чашек, сто ножей, ложек и вилок, и так – семь дней в неделю… драить туалеты и ванны…».
Но судя по воспоминаниям других людей, Мэрилин опять больше фантазировала, чем говорила правду. В приюте был специальный персонал для приготовления пищи и уборки помещений, а детям поручали лишь несложную работу, чтобы развить у них чувство ответственности. За это им платили по пять или десять центов в неделю.
В личном деле Нормы Джин в 1935 году написано, что она была «нормальной здоровой девочкой, которая хорошо ест и спит, производит впечатление довольной, не жалуется и говорит, что любит свой класс».