Направленность: Смешанная
Попаданец, да. Слэш, да.
Предупреждения на месте.
Не стоит есть кактус!
В одной из побочных сюжетных линий есть инцест (герои - двоюродные братья).
========== Пролог ==========
Ранним солнечным утром Клим Белецкий спустился вниз к почтовым ящикам, чтобы забрать почту. Не то, чтобы он ожидал каких-то неприятностей, просто какая-то сволочь повадилась периодически запихивать в почтовые ящики рекламные листовки совершенно бредового содержания в огромном количестве, и это… бесило. Клим во всём любил порядок, поэтому листовки из ящика периодически извлекал и подвергал ни в чём не повинную печатную продукцию безжалостному уничтожению. Ну, бесила она его. Бывает.
Клим в свои двадцать два года был человеком на диво организованным и даже в чём-то педантичным, в его однокомнатной квартирке царил практически армейский порядок, все вещи находились на своих раз и навсегда определённых местах, и не терялось никогда и ничто. И в его жизни не было места глупым мечтаниям и фантазиям, Клим всё и всегда просчитывал наперёд и ошибался крайне редко. И никаких неожиданностей он не любил, нахлебался в своё время и мечтаний, и неожиданностей…
Мать Клима, Наташенька Белецкая, была созданием хрупким, воздушным и крайне мечтательным. Как иногда говорят – не от мира сего. Ей замечательно жилось под крылом любящих, замечательных родителей, которые обеспечивали единственную дочку от и до, так что пошлые жизненные реалии не отвлекали её от хрустальных мечтаний.
Наташенька считала себя особой талантливой и высокодуховной, она прекрасно музицировала, писала стихи и неплохо рисовала. И образование получала соответствующее – обучалась на философском факультете… Нет, она не собиралась в дальнейшем становиться Кантом или Шопенгауэром, но ведь это так красиво звучало… К тому же приличная девушка должна иметь высшее образование, разве не так?
Итак, Наташенька вроде бы училась, вращалась в богемных кругах, где с жаром обсуждала новые тенденции в искусстве и особенности театральных постановок, читала собственные стихи и восхищалась чужими, могла поддержать любой разговор на тему живописи, как классической, так и современной, обсудить модный роман или театральную постановку, к тому же внешне девушка была мила – волнистые белокурые волосы, карие глаза с поволокой и губки бантиком… Неудивительно, что в желающих познакомиться поближе недостатка не было.
Нравы в богемной среде были достаточно свободными, а Наташенька – достаточно безалаберной, чтобы в один прекрасный день оказаться беременной непонятно от кого, да ещё и на таком сроке, когда аборт делать было малость поздновато.
Родители Наташеньки, поохав и посокрушавшись, решили, что девочка будет рожать, потому как отрицательный резус-фактор – это серьёзно, после первого аборта можно не забеременеть вообще, а уж малыша они как-нибудь воспитают. Наташенька же только обрадовалась, что всё благополучно разрешилось, будущий малыш представлялся ей этакой милой куколкой, которую можно будет одевать в розовые костюмчики с кружевами и рюшами и не торопясь прогуливаться с нарядной коляской в ближайшем парке, или сидеть на скамеечке, читая Фета или Тютчева, пока малышка будет мирно спать.
Да-да, Наташенька была уверена, что у неё будет девочка – хорошенький белокурый ангелочек с милым и спокойным характером, ангелочек, который не будет доставлять никаких хлопот и только выгодно оттенять Наташенькину красоту и молодость.
Клим жестоко разочаровал мамочку-мечтательницу. Он родился мальчиком, белокурых локонов не имел, напротив, волосики малыша были цвета воронова крыла, глаза – неопределённого жёлто-коричневого цвета, да ещё к этому прилагался вполне себе выдающийся носик с заметной горбинкой, в будущем обещавший стать просто-напросто орлиным. Клим не походил ни на кого из материнских ухажёров, так что Наташенька была не только разочарована, но и озадачена.
Вторым неприятным моментом было то, что малыш отнюдь не был тихим ангелочком. Он громко кричал, часто пачкал подгузники, шумно срыгивал после кормления и вообще требовал к себе неусыпного внимания. К этому Наташенька была не готова и, едва оправившись от родов, предпочла вернуться к друзьям в увлекательный богемный мир, оставив маленького Клима на дедушку и бабушку. Те приняли внука безропотно, к тому же они в отличие от мамаши-стрекозы искренне полюбили мальчика… и лет этак десять всё шло прекрасно.
Наташенька нашла себе постоянного мужчину – владельца художественной галереи «Артесса», который всерьёз влюбился в белокурую мечтательницу, у неё всё было замечательно, к тому же она получила всё, к чему стремилась – возможность стать хозяйкой художественного салона, этакой Нинон де Ланкло нашего времени. Родителям она звонила редко, появлялась у них ещё реже, сыном не интересовалась совершенно. А в свои редкие визиты она с некоторым недоумением смотрела на некрасивого черноволосого мальчика со слишком длинным носом, не понимая, как она – такая красивая и талантливая – могла произвести на свет такую посредственность.
Что же касается Клима, то маму он обожал, она казалась ему неземной прекрасной богиней, а то, что он живёт не с ней, а с бабушкой и дедушкой, мальчик воспринимал спокойно – ну, не живут скучные посредственности рядом с райскими богинями… К тому же бабушку и дедушку он тоже любил, совсем другой любовью – не небесно-обожающей, а земной и тёплой.
Клим был насквозь обычным – учился средне, занимался в спортивной секции, вёл обычную мальчишечью жизнь… и, может быть, так бы и прошло его детство, но судьба подкинула мальчику большую подлянку. Бабушка и дедушка возвращались с дачи и в их старенькую «Волгу» врезалась на всём ходу грузовая фура. Неопытный водитель, мокрый асфальт… Несчастный случай. Бывает.
Старики скончались, говоря сухим протокольным языком, «до прибытия «Скорой». А Клим… Клим фактически остался сиротой. Наташенька, которая к тому времени успела родить своему мужчине хорошенькую белокурую малышку, которой занимались, в основном, няня и гувернантка, совсем не хотела брать сына в уже состоявшуюся семью. Она его не знала, не любила, не хотела… Да и муж её не горел желанием воспитывать чужого ребёнка. Но и бросать мальчика на произвол судьбы было как-то не по-людски.
И так онемевший от свалившегося на него горя мальчик, ожидавший от мамы хоть какой-то поддержки и помощи, оказался в платной закрытой школе-интернате для мальчиков. Нет, школа была хорошая, воспитатели и учителя к ученикам относились, как положено, уровень преподавания был высокий плюс спартанские условия жизни. Школа себя позиционировала, как кадетский корпус, большое внимание в ней уделялось точным наукам и начальной военной подготовке. Загружены ученики были до предела, так что у подростков не оставалось времени на глупости и переживания.
Климу сначала было тяжело, очень тяжело. Поступок матери он воспринял, как предательство, но он справился. Справился, но что-то внутри него перегорело и надломилось. Внешне это был спокойный, выдержанный мальчик, идеальный ученик, любящий порядок, учителя его хвалили, соученики уважали, но… близких друзей у Клима не было. И не потому, что с ним никто не хотел дружить. Клима уважали, он был вполне доброжелателен и приветлив, держался со всеми ровно, но в душу к себе не пускал никого. Уход бабушки и дедушки, фактический отказ от него матери… это было слишком больно, и Клим поклялся себе, что больше не будет привязываться ни к кому.