Но вот о чем она думала? Дарем — самый настоящий крестьянин, фермер. Наверняка утащит ее в деревню и спрячет, Для яркой светской особы, привыкшей к разнообразию и элегантности лондонской жизни, подобная судьба может оказаться страшнее смерти.
Едва негласные соперники подошли к ротонде, Дарем откашлялся и заговорил:
— Сэр Ройс, хотелось бы обсудить одно очень важное обстоятельство.
Ройс подошел к столу, уставленному бокалами с шампанским, знаком предложил Дарему выпить, но тот лишь отрицательно покачал головой. Ройс, однако, не стал отказывать себе в удовольствии.
— Понятия не имею, что за тема может нас объединять, и все же готов выслушать.
Лорд Дарем вытащил из кармана платок и вытер лоб.
— Прошу прощения за некоторую нервозность, но… сэр Ройс, я хочу поговорить о мисс Притчард. Она считает вас почти членом семьи — кем-то вроде отца…
Ройс поперхнулся: шампанское попало не только в горло, но и в нос.
Собеседник тихо выругался и хлопнул тяжелой ладонью по спине, причинив еще больший вред, чем шампанское.
Чтобы остановить насилие, сэр Пемберли поднял руку:
— Благодарю, уже отдышался. Просто… Лиза не считает меня отцом.
— Ну, значит, старшим братом, — без возражений исправился Дарем. — Как только я встретил мисс Притчард… собственно, вы и сами отлично ее знаете. Она неповторима. Разумная, волевая молодая леди с прекрасной деловой хваткой, которая окажется весьма полезной в хозяйстве. Именно такую жену я и искал.
В груди возникло болезненное жжение, однако шампанское винить вряд ли следовало. Этот медведь целенаправленно искал жену. И нашел — Лизу. Можно подумать, его кто-нибудь звал в Лондон!
Ройс с трудом заставил себя говорить спокойно:
— Дарем, а вы оповестили о своих планах саму Лизу?
— Пока нет. Еще не пришло время. — Он самодовольно улыбнулся. — Полагаю, имею все основания считать, что мисс Притчард неравнодушна к моему вниманию. Видите ли, сэр Ройс, вы встречаетесь с Лизой каждый день и, разумеется, привыкли, однако в моих глазах… большего и желать нельзя. Она прекрасна, совершенна.
Да, этот человек говорил так, как способен говорить только влюбленный до безумия. Ройс одним глотком допил шампанское, поставил пустой бокал на стол, схватил следующий и мгновенно осушил.
Дарем наблюдал с очевидным недоумением, растерянно переминаясь с ноги на ногу.
— Сэр Ройс, вы хорошо себя чувствуете? Шампанское подействовало благотворно, и вскоре напряжение немного спало.
— Да, отлично. Можно задать вам один вопрос, Дарем?
— Я к вашим услугам.
— Что общего у вас с Лизой?
— Общего? Ну, мы… — Джентльмен солидно сжал руки за спиной и, нахмурившись, посмотрел на лепной потолок. — Она… хм… общего. Право, я, общего, говорите?
Лорд Пемберли терпеливо ждал, пока собеседник осознает горькую правду: единственное, что объединяло их с Лизой, — это то, что их не объединяло ровным счетом ничего.
Внезапно взгляд Дарема прояснился.
— Лиза любит животных, а на моей ферме больше тысячи коров.
Коровы? Ройс покачал головой.
— Лиза любит лошадей и обезьян. Точнее, лошадей и одну конкретную обезьяну.
— А у меня и лошади есть, — поспешил заметить Дарем. — Несколько отличных верховых, а еще рабочие.
Ройс был готов держать пари, что на этих лошадях пахали землю.
— Но мои коровы… что вам известно о крупном рогатом скоте, сэр Ройс? — Дарем засветился гордостью. — Мои коровы особой породы, выведены в результате упорной работы. Отец еще до моего рождения начал селекцию продуктивных животных, а я продолжаю его дело. — На круглом лице появился румянец. — Конечно, утверждение может показаться глупым, но такое стадо — настоящая фамильная ценность. В нем заключается мое главное достояние.
О Господи, Дарем вовсе не шутил. Ройс попытался представить Лизу в деревне, в окружении коров и дюжины толстеньких ребятишек — причем каждый держал в руках или маслобойку, или бидон с молоком. Мысль подействовала настолько угнетающе, что стало нехорошо: пришлось прижать руку к животу.
Безумие. Так что же, оставаться в стороне и наблюдать, как Дарем разрушает жизнь Лизы? И не только жизнь Лизы, но и его собственную, потому что без дружбы с мисс Притчард существование теряло смысл.
Ройс услышал свой решительный голос:
— Лорд Дарем, я опасаюсь лишь одного. — Чего же именно?
— Дело в том… — Ройс прикусил губу, делая вид, что не уверен, стоит ли продолжать, и наблюдая за реакцией собеседника.
На самодовольном лице Дарема появилось выражение озабоченности.
— Ну же, сэр Ройс, нам с вами предстоит вскоре стать родственниками: Лиза считает Маргарет и вас своей семьей. Говорите все, что считаете нужным.
— О, что ж, отлично! Если предстоит стать родственниками, то, думаю, непременно должен предупредить… меня тревожит, как ваши коровы воспримут ее обезьяну. Дело в том, что порой Джордж ведет себя крайне агрессивно и даже очень больно кусается.
Дарем побледнел.
— Кусается?
— Именно. Разумеется, только когда испуган. Но очень маленькая обезьяна непременно испугается коров, особенно очень больших и очень продуктивных.
— Какой ужас! А я слышал, что укус обезьяны может оказаться опасным.
— Более того, зарегистрированы даже смертельные случаи. А если животное вдруг начнет охотиться на ваших коров… — Ройс ощутил острые угрызения совести: слишком тяжкую ношу, он возлагал на крошечные плечики бедного Джорджа. Однако выхода не было; следовало что-то немедленно предпринять. Что-то дерзкое и решительное, способное спасти Лизу.
Он повернулся и поставил пустой бокал на стол, размышляя, достаточно ли сказано.
Дарем долго молчал, обдумывая печальное известие, и, наконец, ответил:
— Это существо всегда меня нервировало. Может быть, удастся уговорить мисс Притчард оставить его в Лондоне?
— Никогда и ни за что. Она без ума от своего глупого зверя.
— Какая жалость! Я так надеялся… — Дарем с видимым усилием взял себя в руки. — Что ж, придется хорошенько подумать. Не сомневаюсь, что удастся принять верное решение. Сэр Ройс, известно, что вы с леди Шелбурн очень близки Лизе, а потому считаю необходимым подчеркнуть… да, хочу заверить в благородстве собственных намерений.
Лорд Пемберли сунул руки в карманы и сжал кулаки.
Не подозревая о нависшей угрозе, помещик продолжил:
— Кроме того, я в состоянии прекрасно позаботиться о мисс Притчард. Она будет иметь все, что захочет, — с достоинством заявил он. — Может быть, вам угодно выяснить какие-нибудь подробности?
Еще как! Ройсу было угодно выяснить, каким образом Дарем намерен справиться с привычкой Лизы поступать только так, как ей заблагорассудится. И что он будет делать с ее печальным пристрастием к бесконечным походам по магазинам. Что она сможет купить в деревне? Разумеется, там не найдется нарядов того качества, к которому она привыкла. А туфли? Где она найдет туфли, ботиночки, сапожки, без которых жизнь утратит смысл, а может быть, и вообще рухнет? Несомненно, супругам придется приезжать в город, по крайней мере, раз в неделю, если не чаще.
Но главное, что хотел знать Ройс, — это какого черта он сам будет делать без Лизы? Она давно стала неотъемлемой частью его существования и всегда была готова выслушать, подсказать, посочувствовать и рассмешить. Он грустно посмотрел на бокалы с шампанским. Светящимися точками пузырьки жизнерадостно взбирались на поверхность и бесследно исчезали, едва достигнув цели. Странно. Куда и зачем они спешили?
— Как часто вы собираетесь приезжать в Лондон после свадьбы?
— Несколько раз в год. Думаю проводить здесь не меньше недели.
Всего лишь неделю? Трудно было представить известие более печальное. Лорд Пемберли пытался придумать еще какой-нибудь довод против ужасного союза. Что-то способное убедить влюбленного простака в иррациональности женитьбы.
— Вы сообщили Лизе о намерении жить в деревне практически постоянно? Она может придерживаться иного мнения, а упрямство не позволит ей пойти навстречу. Она чрезвычайно самостоятельна.