Именно тогда я в первый раз попытался покончить с собой. Я не мог это сделать обычным способом, ведь тогда мой образ «идеального» был бы разрушен, да и в сторону родителей могли бы пойти упреки, а они ведь ни в чем не виноваты. Они не виноваты, что их сын - генетический урод. Поэтому я решил сделать так, чтобы все подумали о несчастном случае, в котором была бы моя вина. Я стоял в десятке метров от проезжей части и неотрывно смотрел на светофор для пешеходов. Зеленый. Зеленый мигающий. Красный. Между ним и тем моментом, когда поедут автомобили, еще было секунды две-три, и тогда я сорвался с места, делая вид, что очень спешу, и выскочил на проезжую часть, когда машины уже поехали. Раздался оглушительный, протяжный сигнал бензовоза, и я замер на месте, ожидая удара, готовый к тому, что через несколько секунд мое существование будет окончено. Но ничего не произошло. А когда я раскрыл глаза, то увидел машину в какой-то паре сантиметров от меня, а водитель быстро открывал окно и орал на меня, спрашивая: «Жить надоело?» Хотелось ответить честно: «Надоело», но я лишь поспешно извинился и затерялся среди толпы прохожих.
С тех пор я больше не пробовал таким способом повторить свою попытку самоубийства, хотя до сих пор перехожу дорогу, не глядя по сторонам и закрыв глаза, ожидая, что в любую секунду мое тело пронзит от боли после столкновения с автомобилем. Я ведь заслужил это. Заслужил мучительно болезненную и долгую смерть, ведь я сделал то, что не смогу никогда себе простить...
Я решил пойти другим способом и приказал Роме держаться от меня подальше. Я думал, что если не буду его видеть, то те чувства, которые были внутри меня, пройдут сами собой, что я смогу вновь зажить так, как жил раньше... Но я ошибался и очень сильно. От невозможности видеть своего мальчика мне становилось только хуже. Меня начинало трясти, как какого-нибудь наркомана. Окружающие стали раздражать так, что хотелось только кричать на них, а особо бесящих избить, чтобы на них живого места не осталось. И даже когда оставался один, все, что я мог, - это проклинать себя и рыдать, как маленький мальчик, которому не купили игрушку, о которой он давно мечтал. Я знал, что сходил с ума. Это ужасное чувство, когда ты осознаешь, что тебе нужна чья-то помощь, но ты не можешь ее получить, потому что тогда разрушится твой образ, который все так любят, и тебе приходится справляться со всем в одиночку. Самому искать выход из сложившейся ситуации. Самому беззвучно шептать себе, обхватив руками, что все будет хорошо, что ты сильный и все выдержишь, что все пройдет...
Но мир словно настроен против меня. Это просто фатальное невезение. Несчастный случай. Я увидел своего мальчика после долгих месяцев, которые для меня сложились в года. Я и он. И больше никого рядом. И я теряю контроль: над собой, над разумом. Единственная четкая мысль, что осталась в моей голове, это: «Мой! Мой! Мой! Мой!»
Я не помню до конца, что с ним делал. Я не помню, что делал потом. Я не помню, как добрался до дома. Лишь позже, среди ночи, до меня дошло, что же я сделал.
Я. Изнасиловал. Рому.
Если до этого я просто себя презирал, то теперь я стал ненавидеть себя и свое существование. Я не понимал, как я мог совершить такое. И я совсем не представлял, как мне искупить свою вину перед мальчишкой, что я должен ему сказать... И я так и не попросил у него прощения, потому что попросту испугался. Испугался, что он прогонит меня, что увижу в его глазах то же самое, что вижу в своих, когда смотрю в зеркало. Я бы просто не перенес, если бы мой мальчик стал меня ненавидеть. Я трусливо сбежал, сохраняя в своей голове тот его образ, где он, смеясь, смотрит на меня, а в его глазах стоит восторг...
Я плеснул на лицо холодной воды, избавляясь от воспоминаний. Как хорошо, что сейчас никого нет рядом, не уверен, что смог бы что-нибудь нормально произнести. Заглянув в свое отражение, я еле пересилил себя, чтобы не ударить кулаком в самый центр зеркала и не разбить его к чертям. Отвернувшись, я закрутил кран с водой и быстрыми шагами заспешил к выходу из туалета. Через пару минут должна была начаться пара, а мне как лучшему студенту, опаздывать не положено...
Я вернулся в аудиторию за минуту до начала пары. Стоило мне там появиться, как Илья вновь стал просить прощения, на что я с улыбкой ответил, что ничего страшного не случилось, а Наташа поинтересовалась, как я себя чувствую. Она заботливо погладила меня по голове, когда я сел рядом с ней, и бросила на Илью убийственный взгляд, после чего он поспешно замолчал, но уже через пару секунд бурчал что-то себе под нос про «неженственных девушек, которых надо принудительно отправлять в армию». Рафаэль же ничего не говорил и не спрашивал, лишь посмотрел на меня, чуть улыбнувшись, и занял свободное место в том же ряду, в котором сидел я, и из-за этого сердце вновь забилось в бешеном темпе. И я неосознанно постоянно бросал на него взгляды, каждый раз выпадая из реальности, когда замечал, что он тоже смотрит на меня. Внутри меня творилось что-то, не поддающееся описанию. Мне одновременно хотелось улыбаться и оказаться рядом с этим парнем, как можно ближе, и ударить себя, причинить себе боль, чтобы она отрезвила меня, потому что с каждой секундой я начинал все больше и больше себя ненавидеть, понимая, что мне все трудней и трудней отвести от Рафаэля взгляд, что я перестаю контролировать свое тело, что я, кажется, влюбляюсь…
Но это ведь неправильно. Это невозможно. Я нормальный парень. Мне нравятся девушки. Сколько раз я должен повторить это, чтобы мой разум усвоил эти две простые истины? Мне нравятся девушки, только девушки! А то, что я чувствую к Рафаэлю, - это, скорее всего, любопытство… Да, именно! Любопытство. Он новый человек в моем кругу общения, вот и вызвал интерес. Ничего такого…
Но все же лучше от него держаться подальше. Как можно дальше.
Первая пара прошла довольно быстро. Так быстро, что я с недоумением смотрел на уходящего преподавателя, осознавая, что пропустил всю лекцию мимо ушей. Хорошо, хоть чисто автоматически записывал все, что говорил лектор.
- Хей, Рафик, а ты вечеринку устроишь в честь своего приезда? – спросил Илья, чуть ли не на всю аудиторию. Моментально повисла тишина, и взоры всех студентов устремились на Рафаэля, что обернулся к Илье на стуле.
- Рафик? – удивленно пробормотала Аня, еще одна из одногруппниц. – Ужасно. Сразу на ум какой-то кавказец приходит, а Рафаэль на него совсем не похож. Шамиль – без обид!
- Ничего. Я привык, - со вздохом ответил Шамиль. Он был единственным в группе, кто по национальности не являлся русским.
- Да ладно, - подал голос Рафаэль, улыбаясь. – Мое имя как только не коверкали. Можете даже погавкать.
В аудитории образовалась тишина. Каждый пытался осмыслить сказанные парнем слова.
- Погавкать? – первая не выдержала Наташа. Она обняла меня за талию и положила свой подбородок мне на плечо.