Да и это 'что-то' есть и у меня. Именно оно заставляет требовать от тебя ответ прямо сейчас, а не когда мы окажемся на суше. Увидев тебя впервые, я вдруг понял, что ты та, кого искал всю жизнь и, наконец, обрел. Мне тридцать четыре года, и до этой поездки шел по жизни легко, без обязательств и обещаний. А теперь осознал, что хочу получить эти обязательства. Я уверен в их исполнении.
Алекс отстранился и прошелся по каюте. Затем замер на середине комнаты и обернулся ко мне.
Никогда не верил в справедливость, но... натянуто улыбнулся он и потер шею. ...Но она должна существовать в этом мире. В противном случае и жить бессмысленно. Жаль только, что от правды зависит порой слишком многое. Сейчас на кону мое собственное счастье. Рискнуть?
Взгляд карих глаз остановился на моем лице, в нем читалась горечь и боль.
Рискни, сорвалось с моих уст, прежде чем успела подумать.
Да, так будет правильно. Мари, я написал тебе письмо, но прошу прочитать его на берегу. Если ты сочтешь оскорбительным и неприемлемым для себя то, что в нем изложено, то я приму это. Но если решишь иначе, то... Буду ждать тебя каждый последний четверг месяца в кафе 'Сюрприз' на Манхеттене.
Алекс вынул из кармана сложенный в несколько раз лист бумаги и протянул мне. Я не стала брать, и мужчина положил его на стол.
Кто ты Алекс Стоун? задала я вопрос.
Я тот, кто любит тебя больше всего на свете, тихо произнес собеседник. Но совсем не тот, кем кажусь, Мари. Мне есть чего бояться.
Я подошла к иллюминатору. Контраст черного и голубого на бескрайних просторах потрясли. Небо пожелало остаться незапятнанным белыми облаками и предстало перед океаном в лазурном убранстве. Океан, словно джентльмен, предпочел сдержанные консервативные тона. И только лентарадуга, будто приколотая к вороту костюма, указывала на его настроение.
- Когда-то появление радуги считалось ужасным предзнаменованием, - обнимая меня и целуя в затылок, произнес Алекс.
- Как можно такое красивое чудо природы окрестить плохим предчувствием?
- Не знаю, и это не важно. Пусть обернется счастьем для нас с тобой.
Мистер Стоун развернул меня к себе и припал к губам. Поцелуй получился коротким, и я разочарованно вздохнула.
- Нет-нет, дорогая, сегодня мы выйдем к людям и будем прогуливаться по палубе.
Хорошо, согласилась я. - Только давай навестим Стива. Сын покинул его, жена убита, он, должно быть, в ужасном состоянии.
Алекс одарил меня жестким взглядом, прижал к себе и, выдержав паузу, произнес:
- Договорились.
Вдруг вспомнилась сцена в порту Ирландии, и реакция Анны на слова ее собеседника. Она разговаривала с этим красавцем по-свойски и была раскована. Мужчина тоже не соблюдал дистанцию и не пытался произвести впечатление. Так ведут себя с теми, кого знают достаточно, для того чтобы свободно беседовать на разные темы. Они явно знакомы, и эта встреча выглядела дружеской. Возможно, девушка не зря оказалась на пирсе. Она увидела Алекса и вышла к нему. Ей хотелось поговорить со старым знакомым. В этом нет ничего предосудительного, ведь желание пообщаться время от времени возникает у всех без исключения. Знакомых у Анны было мало только жених да его сын. После замужества ее присутствие на борту судна должно было стать более комфортным, но порыв поговорить со старым знакомым со стороны убиенной, пресек неизвестный. Сейчас, я готова поклясться, это был испуг. Она затравлено оборачивалась. Мне показалось тогда, что Анна смотрела на Джона, сына ее мужа, но теперь не так в этом уверенна. Какой из этого следует вывод? О присутствии убиенной должно знать как можно меньше людей. И второе - она из того же круга, что и мой новоявленный жених. Отказываться от визита к вдовцу уж точно не собираюсь. Думаю, смогу получить от него информацию, а затем проверить ее, поговорив со Стоуном.
- О чем задумалась? - прошептал мужчина.
Я подняла на него грустные глаза.
- О той бедняжке, Анне.
- Неужели рядом с обнимающим мужчиной женщина может думать о чем-то другом, кроме этого самого мужчины?
- Это нам свойственно. Кстати я видела, как вы с убиенной разговаривали. Вы знакомы?
Наверное, не надо было задавать вопросы прямо, но не удержалась и сморозила глупость. Поняла это по длительной паузе. Но вопреки здравому смыслу продолжила спрашивать:
- Тебе не кажется, что она одного круга с тобой или мной? Ты расскажешь, где вы встречались?
Вместо ответов я получила долгий поцелуй и предложение одеться и прогуляться. Сам Стоун в скором времени покинул меня, и пришлось, в самом деле, переодеться для моциона. Закончив с туалетом, принялась за прическу, и в этот момент в дверь каюты постучали.
- Добрый день, мисс Мари, - переступив порог, поздоровалась компаньонка.
- Здравствуйте, мисс Ребекка, - проявила я вежливость и натянуто улыбнулась.
- Вы не показываетесь уже сутки, и застать вас невозможно. Что с вами? Я волнуюсь.
- Морская болезнь, - соврала я, - это катастрофа для любого живого организма. Она сморила меня вчера и готова это сделать сегодня.
Обманывать не хорошо - известно всем, но мне вдруг не захотелось откровенничать с попутчицей и рассказывать о трагедии, апогей которой мне пришлось увидеть. Это вполне может повлечь за собой ненужные разговоры и расспросы.
- Я заходила к вам вчера и хотела предложить спуститься на пирс, чтобы прогуляться, - продолжила я, укладывая последний локон в простую строгую прическу. - Но не застала. А дальше уже не было никакой возможности.
- О, я была в столовой. Там музицировали и пели. Веселье разгорелось не шуточное, - пряча глаза, пояснила Ребекка.
Она решила, что чем-то мне обязана? Неужели? Ребекка милая, и с ее энтузиазмом и жизнелюбием не стоит сидеть в одиночестве.
- Вы такая умница! Необходимо больше бывать в обществе, тогда быстрее окончится это путешествие. Обещайте, что в следующий раз повеселитесь за нас двоих!
- Мисс Мари, я так вам сочувствую. Вижу, вы оделись. Желаете прогуляться?
- Да. Вы не составите компанию?
Ребекка кивнула и помогла мне подняться с кресла, ведь необходимо было разыгрывать из себя больную. Получалось весьма впечатляюще. Судя по роли, которую я избрала для себя, морская болезнь давала о себе знать постоянно. Потому поход в столовую или ресторан был отметен моей компаньонкой, и оставалась лишь палуба. Тут я решила поиграть в милосердие и попросила Ребекку после прогулки отвести меня в салон, где она недавно так весело развлекалась. Задачу возложила на себя простую: во время всеобщего веселья под предлогом неожиданно подступившей болезни распрощаться с компанией, выйти на палубу и спуститься в третий класс, чтобы отыскать там Стива. Затем, распросив кочегара могла пойти в свою комнату. Никто не заподозрит меня, ведь приступы - вещь неожиданная, и до веселья ли тут?
Выйдя на воздух, мы с Ребеккой медленно пошли вдоль бортика, любуясь контрастом природных явлений и девственной красотой окружающего простора. Я незаметно оглядывалась, стараясь не особенно привлекать внимание. Алекса не было видно поблизости. Утренний разговор с возлюбленным раздосадовал, и его нежелание отвечать на вопросы навело на другие, более смелые размышления. У меня не было желания мстить ему, но и видеть, пока не поговорю со Стивом, не хотелось.
Прогулка пошла на пользу не только здоровью. Как только мы вышли на палубу 'А', Ребекка шагу не могла ступить, чтобы не поприветствовать знакомого. Меня она представляла всем, как давнюю подругу из России. Все пытались интересоваться ценами на зерно, общей политической и экономической ситуацией. Приходилось отшучиваться или туманно отвечать. Этим я овладела в совершенстве, будучи ученицей пансиона. Учитель английского восхищался гибкостью моего слога и возможностью поговорить обо всем на свете, не затрагивая при этом ничего особенно. Он искренне считал, что такие, как я вполне могут составить хорошую партию любому послу. Что касается мужей высокого ранга, то господин-учитель преувеличивал, ведь невесты с большим приданым нужны всем. У меня с этим проблемы, разрешение которых даже по приезду в Америку весьма туманно. Зато умение говорить обстоятельно ни о чем пригождалось в обычной жизни.