Ребекка проводила меня до каюты и пообещала зайти, чтобы вместе отправиться на ужин. Войдя в свою каюту, я прошла в комнату, где недавно обедала и удивилась тому, что все было убрано. Поискала письмо, оставленное без внимания, и обнаружила его на комоде. Конверт был запечатан, а на лицевой стороне, где обычно пишется адрес, четким размашистым почерком виднелось: 'Для мисс Марии'. Желание прочитать содержимое пакета возникло молниеносно, и я надорвала край конверта. Затем решила сделать это позже, и сунула его в карман пальто. Нужно было привести себя в порядок и одеться к трапезе. Скинула верхнюю одежду, шляпку и подошла к гардеробу. Не скажу, что выбор платьев был велик. Есть одно, которое сшила недавно, но одеть не довелось.
- Если так пойдет, то скоро придется кроить прямо на корабле, чтобы не выглядеть заурядной, - посетовала я и достала обнову.
Ребекка пришла через час, и мы отправились в ресторан. Роскошь, веселье, счастье - это не многое, что приходило в голову, видя красоту убранства палубы первого класса. В последствие и эти слова разбежались из головы. Войдя в зал, вцепилась в локоть попутчицы и постаралась слиться с обстановкой. Не удалось. Меня не только заметили, но и окружили заботой и вниманием собравшиеся джентльмены. Через полчаса удалось немного расслабиться и взять непринужденный тон в разговоре с одним американцем. Он явно делал мне авансы и желал узнать лучше 'русскую красавицу', а я мило уклонялась от ухаживаний и старалась придерживаться нейтралитета в разговорах.
- Добрый вечер, господа, - услышала я и обернулась.
Это был Алекс Стоун. Недовольство читалось во всем его облике, но он держался молодцом. Улыбка вполне добродушная и немного усталая. Все в соответствии с приличиями, не более.
- О, Алекс Стоун, - обрадовалась Ребекка и подошла к нему.
Взяв за локоть, представила всем, кто не был еще с ним знаком. Таких оказалось немного, и вскоре разговор пошел более бойко. Мистер Стоун расточал улыбки дамам, попутно осыпая их комплиментами, а на меня не взглянул ни разу. Американец, почувствовал, что мною никто кроме него не заинтересовался и принялся ухаживать с утроенной силой. Пришлось сослаться на приступ морской болезни и бежать с глаз долой от разудалой компании и докучливого провожатого. Ребекка расстроилась и пожелала мне выздоровления.
Я почти бежала, застегивая пуговицы пальто. Необходимо было поговорить со Стивом, чтобы прояснить ситуацию. Появление Алекса дало толчок к осознанию, что меня влечет во всей этой истории не только любопытство. Скорее желание разобраться. Но здесь есть еще один неоспоримый факт - чтобы не довелось узнать о мистере Стоуне, я приму это, как данность и постараюсь примирить ее со своим внутренним 'я'. Ревность, которая вспыхнула сегодня, когда мой мужчина общался с другими женщинами, разорвалась в душе, словно орудийный снаряд и оставил глубокую воронку уязвленного самолюбия. Когда это началось, и Алекс стал 'моим'? На этот вопрос не нашлось ответа. Будто я всегда знала, что так оно и есть.
Я хотела узнать тайну Анны, но сердце замирала от страха. В каюте Стива не оказалось. Соседи объяснили, что он на работе. Смена закончится к утру. Они готовы взять на себя труд сообщить о моем приходе. Распрощавшись, медленно побрела в сторону палуб второго класса. Решила забраться выше и по лестнице поднялась на шлюпочную площадку. Облокотившись о бортик, глубоко вдохнула, чтобы собраться с мыслями. Не вышло. Вместо этого посмотрела на небо, усеянное яркими звездами.
В морозные ночи воздух становился кристально прозрачным, а далекие миры выглядели броскими и манящими. Ощущение, что Некто соткал ткань удивительного глубокого оттенка и вплел в нее серебристые блестки. Океан черен, словно бездна. Сегодня он не был предрасположен заигрывать с небом и копировать его в себе. Напротив, он пугал своей бесплотностью и густотой. Будто 'Титаник' завис над пропастью или уже летел в нее, как маленькая огненная искорка, рожденная огромным костром.
- Послушай меня, Ребекка, - произнес знакомый голос. - Не вмешивайся в это.
Фраза вырвала меня из размышлений, и я инстинктивно отпрянула назад, чтобы оказаться в тени и не быть замеченной. Беседовавший с компаньонкой был Алекс Стоун. Странно слышать пренебрежительные нотки в произносимых им словах.
- Я не могу, это выше моих сил, - ответила девушка. - Почему, Алекс? Почему? За что ты наказываешь меня?
- Между нами ничего не может быть.
- Почему тебе нравятся эти... плебейки? Я на все ради тебя готова.
- Ребекка, не надо быть на все готовой ради меня, - зло сказал Алекс. Я не прошу тебя об этом! Оглянись вокруг, есть целый мир. Иди в него, а меня оставь в покое.
- Я люблю тебя, и ты об этом знаешь! - слезы в голосе женщины слышались отчетливо. - Повернись ко мне, посмотри на меня. Ты мой мир, другого не существует. Сжалься, Алекс.
Я еле слышно всхлипнула и зажала себе рот рукой. Не ожидала от компаньонки такого порыва. Было стойкое ощущение, что ворвалась в чужую жизнь или подсмотрела в замочную скважину.
- Не знаю, что сказать тебе на это. Ребекка, ты красива, умна, эгоцентрична, в тебе есть все, что нужно любому мужчине, но не мне. Я обручен и желаю быть рядом со своей избранницей.
- Тогда позволь быть твоей любовницей. Приходи ко мне хоть иногда, этого будет достаточно. Просто видеть тебя и все, - жалобно всхлипнув, попросила пассажирка.
- Ты мне надоела! - не выдержав, взревел мужчина. - Сколько ты будешь преследовать меня? Ты противна своей любовью, омерзительна.
Я сжалась от таких слов, будто меня ударили по лицу. Как Ребекка это выдержала? Отняв руку от губ, приблизилась к ограждению и взглянула вниз. Мне хорошо было видно беседующих людей. Они стояли в центре ярко освещенного участка палубы. Хотелось признать, что у девушки железные нервы, она даже не побледнела от жесткой фразы.
- Хорошо, сэр, - холодно произнесла Ребекка. - Но с этого дня вы будете бегать за мной и молить о пощаде. Я выкупила все ваши векселя и в любой момент могу усадить в тюрьму. Представляю себе ту простофилю, что отдала вам свое сердце. Не женщина, а шкатулка с деньгами. Вы наплели ей, что любите, а она готова на все, чтобы спасти вас. Или все иначе? А? О долгах вы предпочтете говорить после того, как будет объявлено о свадьбе и заручитесь согласием невесты? Представляю эту картину! Красивая обстановка, девушка разомлела от ваших поцелуев, и вы говорите о своих страданиях. Или поступите проще - пошлете письмо, в котором раскаетесь в грехах и попросите не искать вас. О! Я угадала, плебейка получила письмо!
Ребекка рассмеялась. Получилось это зло и вульгарно. Я затаила дыхание, стараясь расслышать ответ Алекса. Но мужчина долго молчал. Вместо него заговорила девушка:
- Тебе никуда не деться от меня, Алекс. Рано или поздно ты будешь моим. Это случалось уже не раз, произойдет и в этот. Тебе не найти более состоятельной невесты, чем я. Скоро получу наследство, и ты приползешь ко мне на коленях и попросишь выйти за тебя замуж. Поверь, не стану долго тебя томить ожиданием ответа. Уже сейчас говорю тебе: 'Я согласна'.
Я отпрянула в тень. Шум платья, шорох ног и ничего больше. Только музыка на несколько мгновений разорвала пустоту ночи, а затем снова стала приглушенной. Я перегнулась через перила и посмотрела вниз. Алекс стоял возле бортика и смотрел в черноту. Опущенные плечи выдавали его подавленное состояние. Моя рука инстинктивно потянулась к карману, в котором лежало письмо от Стоуна. Захотелось его порвать и выбросить, не читая. Понятно, о чем шла в нем речь и кто та самая 'плебейка', которую выбрал Алекс. Я знала, что никогда не приду в кафе на Манхеттене, но и расстаться сейчас с англичанином не могла. Приключение будет ярким и незабываемым, и эту чашу я выпью до дна.
Мужчина тем временем развернулся и пошел вслед за Ребеккой. Я осталась одна в темноте ночи. Слезы обожгли глаза. Идти в каюту было бессмысленно, и потому направилась к лестнице, чтобы спуститься на палубу 'А' и найти кого-то из слуг, кто знает, где живет Алекс Стоун эсквайр. Расставание очень скоро произойдет, и мне придется покинуть жизнь сэра Стоуна навсегда. Ребекка права, он покорится ее настойчивости, а мне останутся воспоминания о его глазах, руках, губах и лживых речах. На этом корабле уступать сопернице эти несколько счастливых дней я не намерена.