— Да иду я, в любом случае иду, — криво усмехнулся парень. — У нас же практика, мать её так. А вот Танюхе лучше отсидеться дома. Не переживай, солнце, я тебе выпишу все данные.
— Ещё чего, — решительно покачала головой девушка. — Даже и не думай. Я тоже пойду.
Она покосилась на Мишку, который сжимал и разжимал кулаки, мечтая разбить костяшки пальцев о тупую рожу Скачкова.
— Мы все пойдём, — чуть хрипло от накатывающей злости сказал он. — Чтоб наш охотник за сокровищами не влез окончательно в полную задницу.
— Рад, что мы всё решили, — подвёл итог высказываниям Тим и поднялся с кресла. Небрежно кивнув Скачкову, он задержал на секунду взгляд на Мишке. — Что ж, до завтра. Встретимся на месте.
Едва леший вышел за порог, как Егор резко повернулся к Скачкову.
— Блядь, Ванька, я не думал, что ты такой идиот! Ты хоть понимаешь, с кем спутался?
Мишка не стал слушать продолжения. Он знал, что для Ивана все его слова были сейчас пустым звуком, а с Егором можно было и позже поговорить. К тому же он был уверен, что его ждут.
На улице было уже темно. Слабое сияние фонаря у ворот давало слишком мало света, но даже его хватало, чтобы разглядеть пустой двор. Нигде никого не было, смолкло предвечернее жужжание комаров, и даже листья на деревьях не колыхались, словно воздух вдруг застыл и превратился в желе. Мишка сжал в кармане баллончик с мергамой. Он не сомневался, что леший где-то рядом.
— Ну? — сцепив зубы, позвал он. — Где ты, урод?
— Как невежливо, — произнёс тихий насмешливый голос за его спиной. — Смотрю, ты совсем не изменился, медвежонок.
Мишка резко оглянулся. Тим был тут как тут. Стоял, небрежно опираясь рукой о стену дома. Чёртов леший! Он выглядел абсолютно так же, как и год назад. Знакомый самоуверенный вид, наглая смазливая рожа. Если в доме Мишку сдерживало присутствие других, то сейчас он словно сделал шаг назад, с головой окунаясь в события не столь далёкого прошлого. Воспоминания захлёстывали ледяной волной. Надо было держать себя в руках, не поддаваться ярости и панике, но он едва справлялся.
— Ты тоже, — слова давались с трудом, проскальзывая в горле, как кусочки колкого льда. — Всё такой же — замышляющий очередную гадость ублюдок.
Вытащив баллончик, Мишка приложил указательный палец к небольшой кнопке. Оставалось лишь слегка нажать, чтобы пустить газ. Тим убрал руку от стены и выпрямился. Тёмные глаза ярко блеснули. Разумеется, он отлично видел в полутьме, чёртов неч.
— Мергама, да? — лениво протянул леший. — Я впечатлён. А разве студентам такое можно использовать?
— В особых случаях. Таких, как этот.
Мишка сместил палец вниз, сообразив, что его начинает трясти и он может придавить кнопку, сам того не желая.
— Какого хрена ты тут забыл?
— Помогаю вам с практикой, разве не ясно? А ещё я, кажется, обещал тебе, что вернусь.
Тим усмехнулся. Абсолютно так же пакостно, как и год назад. А потом вдруг резко покачал головой, и усмешка моментально пропала, словно её и не было. На его лице появилось серьёзное выражение.
— Расслабься, малыш. Мы расстались не лучшим образом, признаю. Но сейчас не время и не место, чтобы сводить старые счёты. Я пришёл не за тем, чтобы воевать.
— Не за тем?
Мишка чуть не захлебнулся собственной злостью. Ярость не отступала. А ещё был страх, который он упрямо старался не замечать.
— Ну ты и тварь. Расстались не лучшим образом, значит? Ты маньячил в моём городе, скотина. Похитил девушек и мою сестру чуть не утащил в свои подземелья. Сделал моих друзей своими рабами, а меня…
Он увлёкся собственными эмоциями, вспомнив то, что не стоило вспоминать, и почувствовал, как лицо полыхнуло жаром. Это было хуже всего. На секунду Мишка ощутил дикую ненависть к самому себе. Его пальцы вцепились в баллончик мёртвой хваткой. Пусть этот урод хотя бы намекнёт, позволит себе лишь слово — и всё. Пусть он это сделает…
Но леший прекрасно чуял, откуда ветер дует. Он просто пожал плечами.
— Всё так. Я знаю все свои грехи и не собираюсь оправдываться. Я же не человек, забыл? Если бы возникла необходимость всё повторить опять, я бы это сделал. Но сейчас у меня другие планы, и в них не входит причинять кому-нибудь вред.
— Охренеть.
Мишка покачал головой, на секунду подумав, что у него начались проблемы со слухом. Хотя если и начались, то не только у него. Похоже, чёртов леший тоже себя не слышит.
— Хочешь сказать, что временно отключил режим отмороженного ублюдка и пришёл сюда, даже не собираясь придушить меня где-нибудь в тёмном углу?
— У меня и в мыслях не было, что я тебя здесь встречу. Не представляешь, как я удивился, услышав твой голос. И, честно говоря, даже не сразу поверил. Это был настоящий сюрприз.
На губах лешего появилась очередная лёгкая улыбка, из-за которой Мишка опять испытал желание пустить мергаму. И плевать на все последствия. Бесило всё: слова Тима, его взгляд и улыбка, само присутствие. Но хуже всего было ощущение опасности, о чём сейчас звенела и фонила каждая клеточка Мишкиного тела. Он не верил лешему ни на грош.
— Зачем тебе помогать Скачкову с холстами?
Мишка понимал, что сейчас его нервы натянуты как струна, и это было плохо. Тим молча смотрел на него. Очевидно, раздумывал, как поудачнее соврать. Наконец он сказал:
— Некоторые из холстов касаются моего народа, и я хочу знать, что в них написано. Мне удалось раздобыть этому придурку-ведьмёнышу ключ к тайнику лесных ведьм, и теперь он сможет отвести меня прямо на место. Так получилось, что это мелкое высокомерное ничтожество — внук лесной ведьмы, а таких сейчас мало осталось. Мне нужна его помощь, так же как и ему моя. Это всего лишь взаимовыгодная сделка. Никаких коварных замыслов.
— А что потом? После того, как Скачков найдёт и прочитает холсты? Ты убьёшь его? И остальных за компанию?
— Нет. Какая мне от этого польза?
Леший покачал головой. Его лицо казалось спокойным и безмятежным. Можно было подумать, что он находится сейчас в компании своего хорошего приятеля и коротает время за приятной беседой.
— Не веришь? Я бы тоже не верил на твоём месте. Мы с тобой не друзья, Мишка, и никогда ими не будем. Я напакостил тебе, а ты испортил мне всю малину. Вначале я хотел до тебя добраться, очень хотел, но это осталось в прошлом. Есть дела поважнее мести. Нужды семьи, например.
— У тебя и в прошлый раз были… нужды семьи, — Мишка почти выплюнул последние слова.
— И с тех пор я понял свои ошибки. Не всегда следует лезть напролом. Сейчас я не собираюсь никому вредить. Меня интересуют лишь несколько холстов. Не буду скрывать, я их заберу, потому что они касаются исключительно моего народа, но на этом всё. Я никого не трону. Впрочем, ты и сам сможешь в этом убедиться. Я почему-то уверен, что ты не попустишь веселье в болотных норах. Может, из-за того, что там буду я?
— Не сомневайся, — процедил Мишка. — И лучше забудь обо всех своих отвратных замыслах. Ничего у тебя не получится.
— Я ничего не замышляю, — Тим терпеливо вздохнул. — Ладно, вижу — тебя бесполезно в чём-то убеждать. Послушай лучше моего совета: на твоём месте я бы присмотрелся к девушке ведьмёныша.
— Зое? — от неожиданности Мишка вздрогнул. — А она тут при чём?
— Сам не уверен, потому и не могу сказать тебе ничего определённого. Просто поверь на слово, чутьё меня редко подводит. А теперь я, пожалуй, пойду. Завтра рано вставать. Был рад увидеться, сосед.
Тим ухмыльнулся и тенью скользнул к воротам. За считанные секунды он растворился в темноте, наверняка успев услышать брошенное в ответ:
— Да пошёл ты.
Чувствуя дикое желание начать ругаться, Мишка поднялся на порог и чуть не столкнулся с Таней, которая как раз выходила на улицу, кутаясь в лёгкую куртку.
— Миш, ты куда пропал? Я уже решила, что ты ушёл с тем особенным. Шучу, конечно.
Она улыбнулась, а Мишка скривился, хорошо зная, что это не заметно в вечернем полумраке, и попытался ответить в том же духе.