Мишка кончил первым, а Тим последовал за ним и обессиленно рухнул сверху, уткнувшись лицом в шею. Его тяжёлое, мокрое тело не вызывало отвращения. Некоторое время они просто лежали, а потом леший вдруг перекатился на спину, увлекая Мишку за собой. Их руки и ноги были переплетены и почти склеены потом и спермой. Мишка поднял голову, и их взгляды встретились, отражая то, что чувствовали оба. Куда-то пропали злость и желание отомстить, и они просто смотрели друг на друга с немым вопросом, одинаковым для обоих. Судьбе вздумалось свести их как злейших врагов, тогда зачем все эти эмоции и постоянная потребность задеть и привлечь внимание друг друга, чтобы, в конце концов, оказаться рядом? Откуда это безумное притяжение, которому невозможно противиться?! Тим потянулся вперёд, намереваясь поцеловать, Мишка даже не подумал отворачиваться, и их губы почти встретились.
В следующую секунду в комнате померк свет. Длинная размытая тень промелькнула от двери, и Мишка успел разглядеть, как что-то длинное и чёрное, корявое, как коготь ведьмы, опускается на его грудь, готовясь вонзиться в размякшее тело. Тим одним рывком отшвырнул его в сторону, принимая удар на себя, и спустя мгновение упал сверху тяжёлой копной. А потом на Мишкину грудь полилась тёмная и густая кровь.
========== Глава 4 ==========
Иногда одна-две секунды могут длиться целую вечность. Для Мишки так и было. Тим рухнул на него тяжёлым грузом, и его неподвижность вместе с одуряющим запахом крови пугали до чертиков.
Сердце глухо стукнуло где-то в Мишкином горле. Его первым порывом было вскочить, но он смог сдержаться и вместо этого осторожно перевернул лешего. Рана была в груди, не слишком далеко от сердца и даже на вид казалась глубокой и страшной. Не отыскав глазами оружия, которым её нанесли, Мишка бросил беглый взгляд на лицо мужчины. Тим был невероятно бледным и еле дышал.
Понимая, что должен найти нападавшего, парень заставил себя отвернуться и начал осматривать комнату. Долго искать не пришлось. Враг не стал убегать с места преступления и всё ещё находился в спальне. В дальнем углу, поджимая к груди кривые колени, корчилась баркановская хохотушка. Ежась и вздрагивая, она отворачивала лицо к стене и издавала странные звуки, напоминающие скулёж больной собаки вместо своего обычного бессмысленного хихиканья. В правой руке, неумело пряча её под складками бесформенных лохмотьев, хохотушка держала что-то длинное и чёрное, больше всего смахивающее на коготь какого-то сказочного чудовища. Судя по всему, она не собиралась нападать в ближайшие секунды, и Мишка опять повернулся к лешему. Даже при его скудных медицинских познаниях было очевидно, что прежде всего следовало остановить кровь. Быстро подцепив простыню, отброшенную к краю кровати, он скатал её в комок и прижал к ране, стараясь не слишком давить.
Тим открыл глаза, и с его губ сразу же сорвался глухой стон. Бледное лицо исказила гримаса боли.
— Чёрт, — не сдержался Мишка, сам понимая, что его голос звучит до отвращения беспомощно. — Ты как?
— В порядке, — сцепив зубы, чтобы не застонать, пробормотал леший. Было похоже, что он вот-вот отключится, но вместо этого Тим отколол номер похлеще и, резко приподнявшись, попытался сесть и одновременно перетянуть простыню в свои руки.
— Совсем тронулся?
Мишка попробовал вернуть его на место, одновременно решая, что делать. Следовало бежать за помощью, но разве можно было оставить слабого и раненого лешего наедине с взбесившейся хохотушкой? Может, для начала самому скрутить негодную тварь в бублик и после этого со спокойной душой притащить в комнату Алексея и остальных?
Леший всё-таки забрал простыню и сам держал её, плотно прижимая к ране. Мишка решился. Скатившись с кровати, он сделал шаг в сторону хохотушки, почти желая, чтобы она опять попыталась напасть или оказала сопротивление, однако его остановил резкий окрик Тима.
— Не подходи к ней! — сбиваясь на глухой хрип, предупредил леший. — И не вздумай нападать. У неё щепка чёрного дуба.
— А?
Мишка ещё раз глянул на хохотушку, наконец понимая, что она держит в руке. Корявый коготь оказался священной реликвией. Вот она, легендарная щепка, украденная из-под самого носа нерасторопных хозяев. И вор тут как тут собственной персоной.
— Почему нельзя нападать? Вашу красавицу надо обезвредить, прежде чем тащить сюда остальных. И желательно поспешить. Ты вроде живой пока, но мало ли что…
Прыгая на одной ноге, Мишка торопливо натягивал на себя джинсы. Озарение настигло его всего минуту назад — нельзя бежать за подмогой, светя голым задом.
— Не подходи, я сказал. Это может быть опасно. Даже для тебя.
Тим говорил с перерывами, глотая воздух. Ему было больно, но он боролся с раной и сам с собой, не собираясь просто лечь и тихо страдать. Собравшись с силами, мужчина медленно встал, отбросил окровавленную простыню, меняя её на полотенце, которое обернул вокруг бёдер, и сделал несколько осторожных шагов вперёд.
— Что ты творишь, придурок?
Прекратив изумлённо таращиться, Мишка перехватил покачнувшегося лешего уже на полпути между кроватью и широким мягким креслом, стоявшим у двери. Подставляя своё плечо, он еле сдержал кривую усмешку. Да, похоже, судьба неплохо развлекается за их счёт, заставляя помогать друг другу, особенно после того, как один спас второго от опасного удара ценой собственной шкуры.
Тим почти рухнул в кресло, сразу же разворачиваясь так, чтобы наблюдать за хохотушкой. С этого места ему было прекрасно видно большую часть комнаты.
— Позови Алексея и Егора, — скомандовал он. — Я покараулю. Её нельзя оставлять одну.
— Да она тебя тут добьёт…
Мишка собирался поспорить, но замер, посмотрев на рану мужчины. Это было невероятно. Подсохшая кровь оставалась и порядком портила картину, но рваные края каким-то чудодейственным образом уже сошлись вместе и превратились в толстый некрасивый рубец, отсвечивающий тревожным чёрно-синим оттенком.
— Что за фигня с твоей раной? — выпалил он. — Ты в курсе, что она затянулась?
— А ты в курсе, что я просил тебя позвать остальных? — раздражено отмахнулся Тим.
Он был прав, и Мишка заставил себя отвести взгляд и начать действовать. Решив далеко не идти, он бочком протиснулся к двери, не забывая поглядывать в сторону хохотушки. Едва переступив порог и стоя одной ногой в коридоре, он громко заорал, совершенно не переживая о том, как это будет выглядеть со стороны:
— Эй, все сюда! Быстро! Нужна помощь!
Уже после первых слов у него запершило в горле, возвращая не самые приятные ощущения от ожога верёвкой. Не став дожидаться результата, Мишка вернулся в комнату. Тим оценил его дикий ор недовольной гримасой, хохотушка заворочалась в своём углу, а спустя минуту в коридоре послышался топот, и в комнату ворвался Егор.
— Что такое? Чего вопишь как резаный?
Вместо того чтобы заметить хохотушку и украденную щепку, он уставился сначала на полуобнажённого Тима, потом на голую Мишкину грудь, благополучно пропуская и кровь, и зловещую синеву на теле брата. На его губах начала расползаться широкая недоверчивая ухмылка.
— Да ладно? Вы это сделали? И как результат…
Рассмотрев, наконец, неестественную бледность Тима и кровь на его коже, он осёкся на полуслове.
Следом за Егором в комнату вбежала Арина. За ней по пятам нёсся Дудка.
— Что случилось? Где пожар? — выпалил он, вопросительно глядя на Мишку, пока девушка, не став ничего спрашивать, сразу же бросилась к брату.
— Тим! Какой ужас!
— Что тут происходит?
Последняя фраза принадлежала Алексею. Его кресло направляла Зоя, и они столкнулись на пороге с дядей Борисом, норовившим первым попасть в комнату и перекрывшим движение остальным. После появления последнего представителя семейства Баркановых Мишка подумал, что вполне заслуженно может гордиться силой своих голосовых связок. Его крик мог созвать даже соседей, если бы они тут были. Впервые на его памяти чувствительность леших к громким звукам хоть немного пошла на пользу делу.