С одиннадцати ночи Рогов проверял бумаги, подготовленные юристами. На отдельном листке он отметил, что по офисному зданию не готов договор с пожарными и местными энергетиками, а без этих бумаг работать нельзя. Наконец Рогов закрыл папки с бумагами, сдвинул их на край стола.
В кожаном кресле за кофейным столиком сидел юрист «Васты» Александр Шатун. Ожидая, когда босс освободится, он разыгрывал сам с собой шахматную партию. В недавнем прошлом, когда штат фирмы превышал пять сотен человек, Шатун выполнял функции начальника службы безопасности. И неплохо справлялся со своими обязанностями.
– Думаешь, как провести остаток сегодняшней ночи? – спросил Рогов. – Ты прикидываешь, что лучше: завалиться к девочкам или хорошо отоспаться. Угадал?
– Есть третий вариант: напиться, – отозвался Шатун, не отрывавший взгляд от шахматной доски. – У меня коллекция хорошего виски: шотландского, ирландского, американского, австралийского… Не хочешь составить компанию?
– Не сегодня. Я слишком устал.
Он встал из кресла, подошел к подоконнику и стал смотреть на темную улицу. Он думал, что у фирмы «Васта» оставалось уже не так много недвижимости, когда-то купленной за гроши, теперь подорожавшей в сотни, в тысячи раз. Распродажа активов началась более года назад, когда компаньон Стаса, совладелец фирмы Вася Ивченко был еще жив. Это их общее решение: продать все, что когда-то сумели скупить. Разменять фишки на наличные.
Вася не дожил до сегодняшнего дня, не снял сливки с жирного молока. Он был неплохим коммерсантом, только твердости характера иногда не хватало. Многие Васькины мечты не сбылись.
Но такова наша общая судьба. На прекрасном поезде под названием «Красивая жизнь» ты мчишься в розовые дали. Сердце полно любовью, вокруг так много прекрасного, манящего, желанного, карманы набиты деньгами. Но вот объявляют твою остановку. И надо выходить. Хочешь или не хочешь – надо выходить. Васька вышел из поезда год назад.
Кончиками пальцев Рогов помассировал виски. Голова оставалась тяжелой. Интересно, что бы сказал Василий, если бы узнал, какие огромные деньги удалось выручить. Конечно, есть свои издержки. Грязный нал приходится отстирывать, осуществляя банковские проводки через доверенных банкиров. На эти цели уходит два с половиной процента с общей суммы выручки. Надо дать на лапу чиновникам, что сидят на местах. Плюс расходы на создание подставных фирм, через которые приходится действовать, чтобы не показывать налоговой инспекции реальную прибыль. Плюс взятки милиции, плюс… Всего не перечесть. Но дело того стоит.
Рогов подсел к кофейному столику и сказал:
– Белая королева бьет ладью. Ну, чего ты еще думаешь? Ходи.
– Есть другая комбинация, – Шатун передвинул белую пешку на одно поле вперед. – Теперь оцени перспективы.
– Давай о другом поговорим. Крой сразу: чего слышно из Душанбе?
– Джейн Майси прилетела. И все-таки решила инспектировать наш объект. Встретил ее мой человек, из местных. Ему можно доверять. Когда-то у него была небольшая бригада. Грабили товарные составы, подрабатывали на наркотиках. Но его парней отстреляли конкуренты. И теперь он сам по себе.
– Значит, проблем не будет?
– Я так не говорил, – Шатун сбросил фигуры с шахматной доски. – Понимаешь, эта Джейн хотела выехать на место. Она настаивала на своем. Садыков ничего не мог сделать.
– Очень интересно. А я обо всем узнаю последним?
– Я думал, эта чертова баба посидит пару дней в Душанбе и вылетит обратно в Москву. Но очень упертая, договориться с ней практически. Сначала я решил – устроить Джейн несчастный случай со смертельным исходом. Или инсценировать ограбление с убийством. Садыков с таким делом легко бы справится. Но к чему спешить? Закопать американку никогда не поздно. Но вместо нее пришлют другого аудитора, который окажется ничем не лучше. Смерть Джейн привлечет внимание. И может обернуться неприятностями. И решение пришло само: пусть съездит. Ну, раз уж иначе нельзя…
– Ты ведь еще неделю назад говорил: все схвачено, все сделано, как надо. А теперь выясняется, что эта баба выезжает на место.
– Пусть выезжает, – улыбнулся Шатун. – Вопрос: далеко ли она уедет? И по какой дороге. И куда, в конечном счете, попадет. Понимаешь?
– Это звучит веселее. Ладно, продолжишь рассказ по дороге домой.
Рогов вышел из кабинета и стал спускаться вниз по мраморной лестнице. Шатун поднялся во весь могучий рост, надел пиджак, потому что в подплечной кобуре таскал крупнокалиберный пистолет. И, быстро перебирая ногами, заспешил за хозяином.
Глава третья
«Волга» Садыкова вырвалась из города ранним утром, когда жара еще не началась, а солнце уже позолотило вершины гор, покрытые ледниками и вечным снегом. Наряд военных, проверявших транспорт на выезде из города, остановил машину.
Из будки контрольно-пропускного пункта вышел лейтенант. Вроде бы русский, в форме, выгоревшей на солнце, давно потерявшей свой первоначальный свет. На голове фуражка с зеленым верхом, на плече автомат. За ним следовал сержант из местных, он держал на поводке серую овчарку с широкой грудью и мощными лапами. Собака скалила зубы, рвалась вперед, старшина дергал поводок и ругался по-таджикски.
Лейтенант приказал отогнать машину на обочину, выйти всем, кто есть в салоне. Выгрузить из багажника вещи, проследовать в помещение контрольно-пропускного пункта для процедуры личного обыска. Он отдавал приказания быстро, Джейн, занявшее место на заднем диване, за водителем, решила, что поездка может закончиться прямо сейчас, еще не начавшись. Садыков, обернувшись, сказал, чтобы она сидела, где сидит, сам вышел и коротко переговорил с лейтенантом.
Офицер, заглянул в салон.
– Доброе утро, – сказал он и улыбнулся.
– Доброе, – выдавила из себе Джейн. В горле першило от пыли, а процедура личного обыска, которую предстояло пройти, уже вызывала чувство физической брезгливости. – Доброе утро…
– Хорошая погода, – лейтенант почему-то не уходил, он продолжал, согнувшись, стоять у машины, смотреть на Джейн и улыбаться. – По радио передавили, через пару дней станет прохладнее. Как там Москва? Шумит? Я-то сам родом из…
Лейтенант не успел закончить повествование, в помещении контрольно-пропускного пункта загудел зуммер телефона внутренней связи. Офицер махнул рукой сержанту, отдал короткую команду и пропал в облаке пыли.
Поплыла кверху железная труба шлагбаума, раскрашенная в красно-белый свет, с укрепленной посередине табличкой «Стой, запретная зона. Открываем огонь без предупреждения». Садыков нырнул в машину, включил мотор и газанул. Через несколько мгновений постройки пропускного пункта, башня, сложенная из бетонных блоков, с пулеметом на крыше и длинные кирпичные постройки скрылись за поворотом.
– Ищут наркотики, что идут из Афганистана, – Садыков усмехнулся. – На границе и в городе полно солдат. А дряни меньше не становится. Потому что лаборатории, где делают героин, давно переехали из Афганистана на эту сторону реки. Это раз. Во-вторых, в этом бизнесе участвует много людей. А деньги рекой текут.
Дорога спускалась вниз, на равнину, Садыков гнал машину, стараясь отмахать побольше километров до наступления жары.
– Почему нас пропустили? – спросила Джейн. – И даже документы не проверили?
– Ну, предположим, документы проверили, – ответил Рахат. – Я предъявил лейтенанту свой паспорт и вашу справку. И сказал, что вы жена русского инженера геодезиста, который работает за сто верст от города. Приехали к мужу из Москвы.
Садыков вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги: «справка коммунального управления Железнодорожного района города Душанбе». Джейн пробежала взглядом ровные машинописные строки. Выдана Антонине Ивановне Максимовой, в том, что она зарегистрирована по месту своего жительства: улица Молодых строителей, дом 12. Согласно заявлению, паспорт Максимовой утерян. Неразборчивая подпись и водянистая печать.
Рахат гнал машину так быстро, как только мог. Подвеска поскрипывала, но не разваливалась. Изредка навстречу попадались грузовики с овощами. Холмы кончились, дорога спустилась на равнину, но здесь кончился асфальт. Еще некоторое время «Волга» летела по грунтовке, подпрыгивая на рытвинах.