Живем мы в уютном двухэтажном домике, у каждого своя комната, вроде как номер в хорошей гостинице: небольшой телевизор «Сони», кондиционер, ванная… Столовая общая, повариха тетя Клава – кладезь кулинарных талантов, да и с продуктами вопросов нет. Все остальное – административный корпус в виде маленького строения, где сидит Пономарев и где помещаются рация, компьютеры и телефон, разделочный и консервный цеха, склады с морозильниками, генераторная, на берегу – хозяйственные постройки и причал, где торчит «Академик Вавилов». И вся артель. Или рыбсовхоз? Нет, все-таки, наверное, артель.
Озеро, хотя на картах и есть, попадает в закрытую зону. С одной стороны, заповедник, с другой – военный объект. По крайней мере, лесную дорогу, которая к нему ведет, стерегут военные, они же охраняют и периметр. В какую бы сторону ни пошел, рано или поздно наткнешься на колючую проволоку с табличками про стрельбу, а если вовремя не среагируешь, то и на патруль.
А мы тут сидим, как ученые в «шаражке» в сталинские времена. Только они делали самолеты, ракеты и атомную бомбу, а мы – мы делаем консервы и мороженую рыбу. И очень хорошо получаем. Очень хорошо. Правда, тратить деньги на всем готовом некуда, но мы копим, копим. И даже переводим в доллары. Не все – Бутов переводит в марки, он почему-то больше им доверяет. И рано или поздно я отсюда уеду с приличной пачечкой, а то и с чемоданчиком зеленых бумажек с президентскими портретами. Уеду на юг, подальше от комарья и вонючих репеллентов, от рыбной вони и дизельных выхлопов, от ворчания Сергеича и штампованных шуток Бутова… Буду лежать на песке, слушать компакты в плейере, пить холодное пиво.
А потом поеду на рыбалку. На старую добрую рыбалку, с удочкой и поплавком, с ползучими червями в коробочке, с красноперками с пол-ладошки, которые клюют как бешеные… И мерить улов буду не на центнеры, а на штуки, на килограммы, может быть. И разделывать и морозить его не буду, а сразу отдам соседскому коту, который будет сидеть на тропинке и поджидать меня с гостинцами…
Скоро. Контракт я подписал на четыре года и продлевать не собираюсь. Пусть другие работают – за такие деньги желающих найдется достаточно. Да и занятие не самое противное. Хуже бывает.
Вот только обидно, что добрую половину туши приходится выбрасывать. Потому что мы ж не людоеды, и в Москве тоже не людоеды сидят.
Русалки – они ж только на одну половину как рыбы.
А на вторую – как люди…
