С Е Р Г Е ЙМ О Г И Л Е В Ц Е В
притчи
ПРИТЧАОКАСИЛЬДЕЕВАНДАЛЬСКОЙ,АНТИПОДЕДУЛЬСИНЕИТОБОССКОЙ
Касильдея Вандальская, как известно, была дамой сердца Рыца¬ря Леса, он же Рыцарь Зеркал, он же бакалавр Самсон Карраско. Одновременно она являлась как бы антиподом, несуществующим, впрочем, в природе, несравненной Дульсинеи Тобосской. Которой, кстати, в природе тоже не было никогда, ибо выдумало ее исключительно воображение Дон Кихота, он же Алонсо Кихано. Воображение, помноженное на страсть к чтению рыцарских книжек, а также подкрепленное леностью Санчо Пансо, утверждавшему с наглым видом (попросту вравшим) в глаза Дон Кихоту, будто он действительно видел Дульсинею Тобосскую, несравненную и прекраснуювладелицу роскошного и богатого замка. Следовательно, реальность Дульсинеи Тобосской гораздо более высокого плана, ибо свидетельствуют о ней не один, а два человека (Дон Кихот и Санчо). Причем на протяжении обеих частей романа Сервантеса реальность и осязаемость Дульсинеи Тобосской выше реальности Касильдеи Вандальской, о которой свидетельствовал один лишь Самсон Карраско, он же Рыцарь Леса (или Рыцарь Зеркал). Существуя, как антипод Дульсинеи Тобосской, оспаривающий право ее первородства в деле изящества манер и вообще добродетелей женщины, в том числе таких, как женская красота, Касильдея Вандальская извлекается из небытия одним лишь фактом упоминания рядом с именем Тобосской Владычицы. Обрекаясь этим на вечную жизнь, хотя и второго, не такого высокого плана. Дай Бог, чтобы люди живые, а не выдуманные чьим-либо воображением, удостоились такой чести бессмертия на фоне реального, земного своего антипода!
11.05.94 г.
ПРИТЧА О МОТЫЛЬКЕ
Жил-был мотылек, весьма слабый и беззащитный, но с таким свирепым узором на крыльях, изображающим хищного зверя, похожего на льва или тигра, что даже хищные птицы: орлы, совы и филины, — боялись его и на всякий случай не связывались. Он же так поверил в свою свирепость, что переходил (точнее — перелетал) дорогу кому попало. Однажды он перелетел дорогу маленькому воробью, только что вылупившемуся из яйца, совсем еще птенцу, не наученному пока что обходить стороной хищных тигров, львов, и вообще незнакомому с белым светом. А потому птенец воробья, недолго думая, склевал мотылька, и тут же его проглотил. Все были в ужасе, но потом успокоились.
Мораль: не пыжься больше, чем отпустила природа, а также будь разборчив в еде.
11.05.94 г.
ПРИТЧА О ДВУХ СУМАСШЕДШИХ
Один сумасшедший пожаловался врачам на другого, но его самого внезапно схватили, одели в смирительную рубашку и начали усердно лечить.
Мораль: не рой яму ближнему своему.
8.06.94 г.
ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ПРИТЧА
Герой спасает от разрушения рынок маленького южного городка, в котором когда-то родился. Но на рынке теперь сидят базарные бабы, торговки рыбой, а также местные бандиты и рэкетиры. Как чужой, как оплеванный и шелудивый пес пробирается по краю рынка герой, истомленный и смертельно уставший в экологических битвах, а от рядов, торгующих свининой и салом, летит к нему глумливый хохот и жалкие кости в виде подачки. И, втянув в плечи разбитую голову, бежит герой прочь с поля своих недавних ристалищ.
Мораль: не мечи бисер перед свиньями.
30.03.94 г.
ПРИТЧА О ЖЕНЩИНЕ-ШТУРМБАНФЮРЕРЕ
Женщина-штурмбанфюрер состарилась, режим ее давно рухнул, фюрера ее вытащили из могилы и повесили на веревке вниз головой.