Пленные североамериканцы группами по пятьдесят человек проходили к стоящему на взлетном поле пассажирскому лайнеру, и поднимались на его борт. Почему так происходит, Мейсон не знал, а просто ждал своей очереди.
Спустя полчаса он оказался в гостевом зале лайнера, где царили порядок и чистота, а в воздухе еле слышно витал запах цветущей мимозы. По шикарным пушистым коврам, как есть, босой, голодный и вшивый человек прошел к столу, за которым сидели три офицера: два полковника и один генерал. Квентин положил перед ними свой паспорт, пластиковую карточку со всей информацией о нем, и представил себе прожаренный сочный бифштекс, который он будет уминать за обе щеки уже через двадцать минут.
Один из полковников вставил карточку паспорта в щель компьютера. Тройка офицеров что–то внимательно изучила на мониторах своих планшетов, переглянулась и генерал провозгласил:
— Виновен!
К Мейсону тут же подошли два человека в белых комбинезонах, которые стояли у стены и один из них, не церемонясь, выстрелил ему из пневмопистолета–стоппера в шею. Тонкая иголка ударилась в его шею и, уже падая на ковер, Квентин выдохнул:
— За что?
Корпорация «Великобритания». Планета Йорк. 2925 год.
С момента своего освоения Йорк всегда считался тихим и удобным для жизни человека местом. Аграрная планета, жемчужина в короне главы корпорации «Великобритания» Рональда брит Когсвелла. Здесь никогда не было бунтов, мятежей и недовольства жителей. Фермерские хозяйства, раскиданные по всей планете, были изолированным обществом. Они производили натуральные продукты для верхушки корпоративного общества, и за это имели многое из того, о чем рабочие крупных мегаполисов могли только мечтать. Зачем о чем–то беспокоиться? Выращивай свиней и телят, расти пшеницу и фрукты, сдавай продукцию в один из двух городов–космопортов, получай за это полновесные фунты и живи, как тебе заблагорассудится. Днем работа, а вечером развлечения. Болей за местную футбольную команду, и пей пиво в одном из многочисленных городков невдалеке от своего дома.
И вот, в теплый летний вечер, в один из таких безымянных городков, из космопорта Йорк—Север, прилетел новенький аэрокар шикарной модели «Леди Вамп». Ярко–красная двухместная машинка, с автоматическим управлением, повышенной комфортностью и безопасностью, способная развивать скорость до четырехсот пятидесяти миль в час, приземлилась на стоянке перед самым крупным баром в городке, который назывался просто и незатейливо «Дядюшка Генри». Помаргивала синим светом давно вышедшая из моды неоновая вывеска, а зеваки у входа, три полненьких и похожих друг на друга фермера, с любопытством посмотрели на аэрокар.
Дверца «Леди Вамп» неслышно и мягко отъехала в сторону, и на тротуарную плитку ступили такие стройные ножки, каких жители городка не видели очень давно. Вслед за обутыми в вызывающие красные туфельки–лодочки ножками появилась и их хозяйка, стройная брюнетка в простеньком, но очень дорогом летнем платье. Не спеша, двинувшись к бару, она прошла мимо зевак, и скрылась внутри.
— Хороша стерва, — сплевывая на тротуар зеленоватую табачную слюну официально разрешенного наркотабака, сказал Джонни Макгилл, владелец самых лучших дойных коров в округе. — Фигурка точеная, личико симпатичное, а вымя, всяко получше, чем у моей хозяйки.
— Это точно, — согласился с ним его сосед, Арни Боллейн, про которого в юности ходила слава окрестного ловеласа. — Интересно, кто такая и что она в наших краях делает?
Боллейн и Макгилл посмотрели на третьего человека в их компании, непутевого Джонни Фултона, сплетника, знавшего все местные новости и собиравшего самые разные слухи. Джонни с ответом не замедлил:
— Дочка хозяина бара, столичная штучка из самого Нового Лондона.
— А у него разве есть дочь? — одновременно удивились Боллейн и Макгилл.
— Ну, да. Генри уже неделю всем говорит, что вскоре она приедет его навестить. Сам–то он не местный. Бывший полицейский, семью имел, все как положено. А потом что–то не заладилось у него. Пенсию выслужил и вот уже двадцать пять лет у нас в городке живет.
— Сколько он с нами, это мы и без тебя знаем, — произнес Макгилл. — Ты лучше скажи, почему он раньше про дочь молчал?
— Вроде бы в ссоре с женой был, но время обиды лечит, дочь выросла и решила отца навестить. Созвонились, и она наконец–то приехала.
— А–а–а, понятно, — одновременно протянули фермеры.
— Так может быть, раз такое дело, — продолжил Фултон, — давайте в бар вернемся? Мы с вами Генри хорошо знаем, и такой человек ради знаменательного события обязательно проставится.
От халявной выпивки ни один фермер не отказывается — это неписаный закон, и все трое вошли внутрь бара. Здесь, они застали картину, от которой сердца их возрадовались. Хозяин бара Генри Ингрэм, старый, но еще не ветхий мускулистый мужчина лет около семидесяти, обнимался со своей вновь обретенной дочерью и пускал скупую мужскую слезу. Посетители бара, а таких было около тридцати человек, с любопытством смотрели на эту сцену, ведь не каждый день что–то подобное увидишь. А когда Генри оторвался от дочери, и скомандовал бармену наливать всем присутствующим за счет заведения, поддержали его одобрительными выкриками и ударами пивных бокалов по крепким деревянным столам.
Вечер набирал обороты, и выпивка полилась рекой. Был включен большой настенный телеэкран, начинался отборочный матч между двумя районными футбольными командами и, пользуясь тем, что посетителям стало не до них, счастливые отец и дочь поднялись на второй этаж, где жил хозяин заведения. Они вошли в кабинет Генри, обставленный под старину, и улыбки с лиц старика и девушки испарились, как их и не было. Ингрэм прошел к тяжелому дубовому столу, сел и, держа руки под столом, выжидательно посмотрел на свою гостью.
— Расслабься Генри, — приятным бархатистым голоском произнесла девушка — и убери палец от спускового крючка. Мало ли, вдруг, случайно выстрелишь, а я не для того тащилась сюда через космос, чтобы ты меня пристрелил.
— Сначала пароль, — сказал, как прорычал, мужчина.
— Час Икс настал, Охотник.
— Правильно.
Ингрэм расслабился и откинулся на спинку высокого резного стула, а гостья сказала:
— Жду отзыв.
— Вы не правы, лучше всего назвать этот момент часом Игрек.
— Принято, — кивнула девушка и присела рядом с Генри.
— Кто вы? — посмотрев в красивые зеленые глаза гостьи, спросил он.
— Я Эфа, — с некоторым превосходством в голосе ответила она.
— Надо же, сама неуловимая Эфа в гости пожаловала, — Ингрэм приподнял правую бровь и одобрительно покивал головой. — И что же такой молодой, но уже легендарной личности как вы от меня требуется? Я давно уже отошел от дел Сопротивления и ничем не интересуюсь.
— Нам требуется вся информация о космопортах на этой планете. Системы охраны, грузопоток, контрабандная цепочка на Альбертину, криминальные личности, взяточники из администрации и так далее. Мы знаем, что у вас имеются информаторы в этой среде, и вы должны нам помочь. Вы боец, Охотник, и хотя разочаровались в борьбе, я верю, что революционная искра все еще живет в вас.
Ингрэм промолчал, задумался, пожевал сухие бледные губы и спросил:
— Для чего вам эта информация?
— Мы хотим совершить диверсию, которая надолго выведет космопорты Йорка из строя. Минимум жертв, а шума будет столько, что все увидят, Сопротивление еще живет. Ведь вы сами в свое время хотели уничтожить эти объекты, но вам не хватило решимости, а у нас, ее с избытком, так давайте, осуществим ваш план. Хватит терпеть тиранию корпоративной верхушки, время революции пришло. Свобода или смерть!
— Ну, что же, можно попробовать поработать вместе, — усмехнувшись, согласился мужчина.
После этого он включил новенький компьютер марки «Хайато—Хамелеон-3000», выпускаемый корпорацией ЯКПК. Монитор с экраном в сорок дюймов, который оказался столешницей дубового стола, загорелся приятным светло–синим цветом. Высветилась сенсорная панель рабочего стола, и Генри вывел на экран две карты со схемами космопортов Йорк—Север и Йорк—Запад, расположенных на разных материках планеты.