— А тебя, гляжу, вставило. Что ты несешь? — рассмеялся я.
— В принципе, я несу счастье людям. В данной конкретной ситуации мною была использована цитата из мультфильма «Кунг-фу Панда».
— Ты что, мультики смотришь?
— А ты нет? — искренне удивился Гор.
— Я уже вырос из того возраста, знаешь ли.
— Никогда не бывает поздно для мультиков! — убежденно воскликнул Гор. — А знаешь что? Ты же хотел сходить в кино на все сеансы подряд, помнишь? Давай заменим это вечером мультипликации?
— То есть кино на все сеансы это, как ты выразился, детский сад, а вечер мультипликации — серьезное взрослое занятие?
— Не будь занудой. Мы с Максом все время так делаем, это весело.
— С Максом?
— Племянник.
— Ты не говорил, что у тебя есть племянник.
— Ну, знаешь, это не то, что обычно рассказывают. Как это должно, по-твоему, выглядеть? «Привет, меня зовут Игорь. Я яркий, классный, офигенный, я не такой, как эти все. А ещё у меня есть племянник Макс, ему шесть»?
— Примерно так, — рассмеялся я. — Так ты расскажешь мне про него?
— Да хоть всю подноготную моей сумасшедшей семейки, но только завтра, а то у меня уже язык заплетается. И в сон клонить начало… Только ты мог умудриться купить палёнку за шесть сотен.
— Ну, извини, я не профессиональный алкаш.
— А как же студенческие годы? Скажешь, не бухачил?
— Не скажу. Но в нашей группе учился грузин, а у него всегда было домашнее вино.
— Господи, — покачал головой Гор. — Какой ты неискушенный. Провести тебя, что ль, напоследок, по злачным местам?
— В клуб фетишистов «Золотой дождь»?
— Фу. И кто из нас пошляк неприличный?
Глава 7. Увлекающиеся родственники и парк развлечений
Разбудил меня Гор. Он коварно стянул с меня одеяло и полез целоваться, требуя взамен упущенной ночи любви утро. Кроме всего прочего Игорь был отвратительно бодр и свеж, что рождало во мне глухую зависть, ибо мое самочувствие после вчерашнего можно было описать только нецензурным словом.
— Отстань, — прохрипел я, отталкивая ретивого любовника. — Я не в форме.
— Ты меня теперь динамить будешь? — обиделся Гор. — Скажи ещё, что у тебя голова болит!
— Вообще-то и правда болит, — проанализировав свои ощущения, сообщил я.
— Ты умираешь?
— Разве что от похмелья, — мрачно сказал я.
— И ты даже не хочешь меня поцеловать?
— Хочу, — улыбнулся я. — Только я даже зубы не чистил ещё.
— Есть у меня тут одна зубная щетка, — поиграв бровями сказал похабно улыбающийся Гор, демонстрируя внушительную выпуклость в паху.
— Не в обиду тебе, но если ты мне сунешь в рот эту «зубную щетку», я блевану. Я, кажется, сделаю это в любом случае, — булькнул я, резво соскочил с кровати и стремительно понесся в туалет. Меня предсказуемо вывернуло наизнанку. После пяти минут страстных объятий с белым санфаянсовым другом я сам себе пообещал больше никогда в жизни не пить. Учитывая, что жить мне осталось не так уж и долго, обещание грозило быть в кои-то веки выполненным.
— Очень плохо? — спросил Гор, когда я выполз на свет божий, демонстрируя нездоровый цвет лица.
— Терпимо, — вздохнул я. — Гор, а давай полежим?
— Ты имеешь в виду секс? — обрадовался Гор.
— Может, позже, — я вздохнул. — А просто полежать ты не хочешь? Знаешь, я вот даже так сразу и не скажу, когда у меня была возможность лишние пятнадцать минут поваляться. Школа, универ, работа…
— Ладно, — фыркнул Гор. — Уговорил.
Мы легли. Игорь меня обнял.
— Ты обещал рассказ о своей семье, — напомнил я.
— Да не о чем особо рассказывать, — пожал плечами Гор. — Племянник вот… Я всегда знал, что он у меня будет, с тех пор как Юлька в чайлдфри себя записала. Она же в мать вся, натура увлекающаяся, она все субкультуры на себя примерила. То, знаешь, богу молится, то на кладбище мрачные песенки поёт. А потом, значит, осознала она, что дети — есть зло. И нипочем она их не хочет, рожать не будет, а будет вместе со своим дружком патлатым жить для себя.
— Но племянник всё-таки появился, — подвел итог я.
— Ну, так залетела. И всё. Как говорит моя бабуля: «Трымай порты, ховайся у бульбу!»
— Что, аборт хотела сделать?
— Бабуля-то?
— Сестра, придурок! — улыбнулся я.
— Держи карман шире. Она из чайлдфри спешно прогрессировала в яжемать, скупила в ближайшем букинистическом магазине все книги по воспитанию и уходу за новорожденными и начала сидеть на форумах для будущих мам.
— А патлатый дружок? — улыбаясь, полюбопытствовал я.
— Патлы свои обрезал и давай за Юлькой носиться: «Тяжелое не поднимай, жестокое не смотри», — такой батя из него вышел, любо-дорого взглянуть.
— А ты? Ты никогда не хотел детей? Ну, своих.
Гор посмотрел на меня сочувственно, как на дворового дурачка:
— Ты-то сам как думаешь, очень вяжется мой образ жизни с детьми?
— Одно другому не мешает, — возразил я.
— Я вообще детей не очень люблю. Это Макс ещё куда ни шло. И то — закинет мне его Юлька на выходные раз в месяц, а я потом высшие силы благодарю, что это не мой ребенок. Ну как, удовлетворил твое любопытство?
— Почти. А почему ты сказал, что сестра увлекающаяся, вся в мать?
— Потому что так оно и есть. Батька с мамой познакомился, когда она с транспарантами напротив местной администрации стояла, требовала власть сменить, очень уж она ей не нравилась. Он-то, как раз, по обратную сторону баррикад был, в администрации работал. Полюбили они, значит, друг друга — и сразу мамулю власть стала устраивать. Зато перестала устраивать незаконная вырубка лесов. В Гринпис вступила, мясо перестала есть, соседке норковую шубу краской облила и на двери соседкиной маркером «убийца» написала. Отец только и успевал участковому «на чай» отстегивать. Потом у нее проблемы начались со здоровьем, из-за диеты ее вегетарианской, она как раз мною беременна была, и с «зелеными» завязать пришлось. Решила она книгу писать.