И похлопал меня по карману, куда я конверт с деньгами спрятал. Вот, гад, знает мое самое чувствительное место.
С немного упавшим настроением сказал «пионеркам», чтобы снова забирались в автобус. Залез туда и сам, уже на водительское сидение и захлопнул дверь длинным таким рычагом хромированным. Повернул ключ, и мотор, на мое удивление, легко подхватил на первых же оборотах стартера. Не ожидал такого от отечественного производителя.
Ворота передо мной медленно разошлись, открывая проезд.
Ругин, помахав рукой, крикнул, что «скоро встретимся, оттянемся», ушел в домик охраны.
Я, попутавшись с длинным рычагом, справа от кресла, все же воткнул какую-то передачу и отпустил сцепление. Покатив немного внутрь поместья, быстро уперся в большую, метров двадцати в диаметре, хорошо ухоженную клумбу с желтыми, красными и синими цветами, рассаженными затейливыми узорами. В центре клумбы, среди культурных цветов, диссонансом возвышалась нехилая «альпийская горка». Я еще мельком подумал, что в такой горке вполне можно скрыть фронтальный ДОТ. С крупнокалиберным пулеметом. Не иначе. Прямо напротив ворот. Берегут себя олигархи как живую силу, однако.
Подбежал охранник и стал перед капотом жестами показывать, что я должен объехать клумбу слева.
Слева так слева. Удалось, даже не подключая задний ход, хотя и вкрайняк, разойтись с клумбовым бордюроми уйти влево. Ну не помню я, как с этой «тяпкой» обращаться.
Механическая передача у меня в руках была, когда я только водить учился на «шахе». То ли дело «автомат». Воткнул «драйв» и поехал. Никакого тебе геморроя. И в пробках московских только педалью тормоза работашь: нажал, отжал, нажал, отжал. Красота.
За клумбой было тут всего две дороги: направо и налево, и каждая начиналась, не доходя до конца клумбы, хотя сама клумба была асфальтом окольцована. Но раз так странно строят, «значит это кому-нибудь нужно», как сказал пролетарский поэт из дворян при кровавой диктатуре «политической проститутки» Троцкого.
Я неторопливо катил по асфальту. Поместье больше напоминало ухоженный лес, чем регулярный парк, но светильники вдоль дороги попадались, хотя пока еще и не работали по раннему времени.
На узкой развилке, которую венчал очень красивый большой вековой дуб, машинально взял влево, что мне впоследствии сильно аукнулось. Что тут поделать: с детства путаю право-лево. Особенность детского развития: у меня шрам на левой руке – собака укусила еще совсем в нежном возрасте и учили меня родители определять право-лево как раз по этому шраму. Так и повелось, что просто в пространстве, без сверки с левой ладонью, часто путаюсь. А тут еще и находясь в несколько растрепанных чувствах…
Все же подставил меня Ругин, красиво и незаметно подставил, да так, что сегодня в приличной компании и за сутенера могут принять. Видок у меня, как на грех, вполне подходящий: брит наголо, шелковый пиджак от «Бриони» в крупную бежево-голубую клетку, белая рубашка-апаш, синие слаксы и черные мокасины от «Лакост» на босу ногу. Правда, часы не золотые, а полированной стали.
В прошлом году в Софии, в аэропортовском дьюти-фри купил эти котлы от Абрама Бреге за полторы штуки евро.
Так, скромненько и со вкусом. Стиль «Марине».
И хоть «голды» у меня на шее нет, в целом это все же есть попадалово на имидж.
Сволочь Ругин. Так ведь и погоняло нехорошее может прирасти, хрен отмоешь.
И как я на такое подписался?
Не иначе как с недосыпу.
Дорога стала плавно заворачивать влево, постепенно снижаясь, пока не уперлась тупиком в крашенные суриком металлические ворота, врытые в земляной холм, покрытый яркой синтетической травкой, типа «канада-грин» или еще чем-то таким же, с маковкой в жимолости. Дальше дороги не было.
Приехали вроде. Хотя и странноватое место для корпоратива, но у богатых свои причуды. Бывали и похлеще прецеденты, типа старого командного пункта РВСН в подземном бункере или списанного вертолетоносца, палубу которого превращали в танцпол. Так что удивить меня трудно.
Побибикал клаксоном с несколько неприличной крякалкой.
Ворота открылись.
Оттуда как ошпаренный выскочил безликий человек в черной униформе с надписью во всю спину желтыми буквами «ОХРАНА». Замахал руками, типа: «быстрее проезжай».
Ну я и не стал тормозить. Аккуратненько въехал в большой бетонный зал с пандусом на какую-то площадку, огражденную гнутыми водопроводными трубами. За ней стояла широкая арка из толстого швеллера со светофором наверху.
Светофор был положен на бок.
Горел красный.
Дальше была только глухая бетонная стена с отпечатками швов опалубки.
– Что вы раньше графика приперлись? – возмущенно забухтел в динамике второй охранник, который на возвышении у стенки стоял в сооружении типа гаишного плексигласового «стакана» на перекрестке. За ним на вбитой в голую бетонную стенку арматурине висело на ремне помповое ружье.
– Во, блин, а я думал, что на таких скоростях даже опоздал, – спокойно ответил я, опуская стекло водительской двери, одновременно глуша двигатель. Мне с охранниками препираться не по чину будет. – Вованя от проходной гнал: «быстрее доставляй путан».
– Ну, раз гнали, то въезжай сразу на пандус осторожненько и вставай на платформу, пока колесами не упрешься, – крикнул первый охранник, закрывая ворота.
– Давай, не задерживай. Нам еще один автобус провожать за ленточку. Скоро уже будет, – крикнул охранник из «стакана».
– Дверь открой, – попросил первый охранник, подходя к автобусу.
Я потянул рычаг пассажирской двери.
Охранник поднялся в салон, уставился на моих «пионерок», почесал репу и озадаченно произнес:
– Ага… будем знакомиться…
Тут мои дрессированные «пионерки» мигом вскинули руки в пионерском салюте и хором ему ответили:
– Всегда готовы!
Я угорел, глядя, как окончательно охреневшее лицо охранника умудрилось охренеть еще больше. Глаза его резко расширились, а зрачки стали разъезжаться в стороны.
Забеспокоившись, что охранник сейчас срочно будет нуждаться в психологической реабилитации, приготовился не торопясь выбираться из водительского кресла. Но, видать, мужик крепкий попался. Как сейчас модно говорить – стрессоустойчивый. И абсолютно без чувства юмора, что его, вероятно, и спасло. Подвигав ушами, он вышел из ступора, наклонился ко мне и вопросительно прошептал.
– Это точно путаны?
– А в чем проблема? – ответил ему таким же шепотом.
– Ну, это… Галстуки пионерские…
– Путанистей не бывает, – усмехнулся. – А на галстуки забей. Так заказано.
– А почему их не усыпили? – спрашивает так, как будто я какую-то инструкцию нарушил.
Тут очередь охреневать пришла уже мне.
– Понимаешь, бразер, – отвечаю, – они хоть и шлюхи, но все же не суки, чтобы их усыплять, – и хихикнул.
На хи-хи уже пробивало круто, как под канабисом, но удавалось сдерживаться. Хотя и с трудом.
Девки за нашими спинами перестали прыскать и ржали уже в голос. Видать, наш шепот был не таким уж и тихим.
– Ну тебе видней, – пожал охранник плечами. – Но вот если что…