Впереди виден свет. Иду туда. Серые плиты стен окрасились в красное, огненные блики прыгают по камню. На стене, в железном кронштейне, горящий факел. Факел шипит, разбрасывает искры. Пробую вынуть его из крепления. Деревяшка упирается, видно, крепко застряла. Дёргаю посильнее. Есть.
С факелом в одной руке и саблей в другой иду дальше. Пятно света прыгает по плиткам под ногами, скользит по стене. Много лучше не стало, но хотя бы не свалюсь в яму.
Впереди, у подножия стены, маячит длинная горбатая тень. Скриплю сапогами по камню, тень разворачивается, с писком бросается ко мне. Крыса. Просто тень от факела сделала её больше. Крест-накрест машу саблей. Раз-два-три! Брызжет кровь, крыса отлетает в сторону.
Уже привычным движением толкаю упитанную тушку в бок. Подбираю кусок мяса, складываю в мешочек на поясе. Над головой с мелодичным звоном выскакивает пергамент с загадочными письменами. Какие-то цифры. Числа не слишком большие, но мне становится любопытно. То ли сообщают цены на крысиное мясо, то ли говорят, сколько мне осталось жить.
Выбрасываю цифирки из головы. Нулями да колами сыт не будешь. Там, сверху, кто-то что-то пишет, а по коридорам бегаю я.
Бреду по коридору, уклон пола ощутимо повышается. Стены здесь ровные, выложены хорошим, крепким кирпичом. Факел зашипел и погас. Остаюсь в темноте, стою, держась рукой за стену. Поднимаю глаза и вижу впереди слабый свет. Давно надо было потушить факел, я заметил бы свет раньше. И это не оранжевый огонёк факела, не огненный всполох летучего шара. Позабыв осторожность, бегу вперёд, стуча сапогами. Пятно стало больше, расползлось в круглое отверстие с решётчатым рисунком. Решётка! Утыкаюсь лицом в металлические прутья. Там, за прутьями - дневной свет. Обычный свет солнца.
Торопливо шарю рукой в мешке. Достаю ключ, дрожащими пальцами нашариваю замочную скважину. Ура! Ключ поворачивается в замке, решётка со скрипом отворяется.
Вываливаюсь наружу. Решётка звонко захлопывается за моей спиной. Над ухом радостно щебечет давешняя блондинка, я не слушаю. Жадно вдыхаю свежий воздух. Господи, какая красота.
Я стою на крае каменного уступа. Прямо надо мной раскинулось совершенно невероятное, сияющее красками дня, небо. Подсвеченные розовым облака прочертили голубой свод неба гигантским, перистым веером. Солнце огненным шаром висит над горизонтом, где вздымаются ввысь зелёные холмы. Под ногами куском синего стекла переливается большое овальное озеро. В озеро впадает река. Я вижу, как её хвост извивается между холмами, покрытыми густым лесом, и пропадает в туманной дымке.
Щебечут птицы, а прямо передо мной порхает парочка мотыльков. Мотыльки размером в половину моей ладони, они ныряют вверх-вниз, неторопливо взмахивая атласными крыльями.
А я сидел там, в темноте и сырости, и не знал, что наверху такая красота. Мне на мгновение стало жаль того беднягу, чьи кости остались в подземной темнице. Потом я перехватил в руке саблю, и, не оглядываясь, двинулся прочь от своей недавней тюрьмы.
Глава 4
Прямо подо мной крутой склон. Зарешёченная дыра - выход из моей подземной темницы - чернеет посередине холма. Скачками спускаюсь вниз, туда, где заманчиво синеет пятно воды.
Кругом цветут цветы, поют птички. Ломлюсь прямо через усыпанные синими бутонами кусты. Шуршат ветки, хлещут меня по лицу. Под ногу попался валун, спотыкаюсь, и последние метры кувырком лечу до воды.
Вода у берега прозрачная, дно покрыто крупным песком. Из песка тут и там выглядывают круглые камушки. Курорт, да и только. Захожу в озеро по колено, осматриваюсь.
Куда ни глянь, кругом холмы. Покрытый густой травой берег круто уходит вверх.
Потоптавшись и прикинув направление, беру курс на солнце. Там склон немного ниже, и впереди видна удобная ложбинка.
Под ногами тихо плещется вода, солнышко припекает сверху, небо висит прямо над головой, расцвеченное, как хвост райской птицы.
Слышу краем уха тихую музыку, как будто за кустами спрятался маленький оркестрик с флейтой и крохотным барабаном. Мотаю головой. Или это и правда рай? Может быть, я умер, и это всё райские кущи. И скоро ко мне явится какой-нибудь тип с крыльями и благостным выражением лица.
Музыка обрывается, а навстречу из травы выкатывается здоровенный краб. Таких я не видел никогда. Краб щёлкает клешнями, и прёт прямо на меня. Отскакиваю, он за мной, не отстаёт. Ах, так? Получи, паук, гранату.
Хрясть, хрясть, сабля звенит о панцирь. Упорная тварь ползёт следом. Чувствую острую боль в ступне. Это он меня клешнями. Со всей мочи луплю его по жвалам. На песок брызжет кровь. Краб отлетает назад и замирает. Над головой с сухим щелчком выскакивает кусок пергамента. Опять цифры. На этот раз надпись зловеще наливается красным. Должно быть, животина, которую я так жестоко прибил, очень редкая, и мне высказали порицание.
С досадой бью его ногой. Из крабика вываливается аппетитный кусочек мяса. Уже нарезанный на ломтики. Подбираю, верчу в руках. Подношу к носу. Пахнет... не помню, как пахнет краб. Что-то у меня с памятью. Решительно сую мясистый кусочек в рот. Живот радостно бурчит.
Наверное, я давно не ел. В глазах поплыло, райский пейзаж подёрнулся дымкой. Не успел я испугаться, как дурнота прошла. Только в глазах продолжает рябить. Вижу, как за ближайшим кустиком ползёт клочок синего тумана, и опять проснулся маленький оркестрик.
Из-за куста выползает второй краб. Видно, подружка прибежала, хочет отомстить. Хромаю на одну ногу. Что-то мне нехорошо. Краб ползёт ко мне. Уже отработанным движением угощаю его по сусалам. Раз-два, с четвёртого удара уродливая тварь летит кувырком. С мелодичным звоном выскакивает очередной плакат. Блондинка доверительно щебечет мне на ухо: "Рубящее оружие, навык повышен!"
Жестом усталого воина подбираю крабовое мясо. Складываю в мешок. Что-то мне от него мерещится всякое. Может, надо было зажарить?
Иду вдоль берега. Солнце плещется в воде, зайчики прыгают в лицо. Наверное, поэтому я не сразу замечаю, как из озера вдруг вырастает деревянный причал.
Столбы из растрескавшихся брёвен подпирают дощатые мостки, сквозь щели в ветхом настиле пробиваются солнечные лучи. К причалу привязана лодка, покачивается на воде.
Возле лодки ошивается какой-то тип. Всматриваюсь. Да это же тот парень в коротких штанишках. Любитель обирать покойничков.
Парень шарит руками в воде. Может, топор потерял?
--Эй, как тебя! - ну и голосина у меня. Хриплый, низкий. В самый раз людей пугать.
Парень вздрагивает, что-то выпускает из рук. Плюхает вода.
Иду к нему. Тот пятится, не отводя от меня глаз. Посоха в руках у него уже нет, топора тоже. Ну да что взять с мародёра. Видать, распродал вещички, теперь от каждой тени шарахается.
Подхожу ближе. Смуглое лицо, крепкая челюсть, голубые глаза, чёрные волосы вьются крутыми кудряшками. Ангельское личико не вяжется с крепким, мускулистым торсом.
Парень старательно скалится в улыбке. Как будто встретил богатого родственника.
--Ты местный?
Тот растягивает губы ещё шире. Того гляди, лицо треснет.
--Здравствуй, добрый незнакомец, - говорит. - Как дела, какие новости?
Замечаю у него на груди табличку. Прямоугольник из того же пергамента, что всё время выскакивает у меня перед глазами. На табличке написано: "Арнольд Великолепный". Имя, что ли?
--Какие могут быть новости, - отвечаю. - Я только что из-под земли вышел. Это ты мне расскажи, что в мире делается.
Тот открывает рот, таращит на меня глаза. Наконец выговаривает:
--Я собираю раковины жемчужниц, добрый путник. Три золотых за простую жемчужину, пять - за качественную.
В свою очередь, таращусь на него. Наконец спрашиваю:
--Тебя зовут Арнольд?
-- Да, - он выпячивает грудь. Явно гордится своим имечком. - А кто ты, добрый незнакомец?