На место Доминанта сел хозяин дома, притянул к себе Матвея за ошейник и процедил, саркастично ухмыляясь:
- Твой Дом передал нам на тебя все права.
- Я на это не соглашался, контракт не подписывал, - едва шевеля заплетающимся языком, выдавил из себя Матвей.
- Ты что, еще не понял, что здесь игры без правил, твое согласие никому и не надо, - загоготал юноша, сдавливая горло парня. - И сейчас ты начнешь демонстрировать нам свою преданность и послушание.
Парень потянул за голову Матвея к своей ширинке, но тот, плотно сжав губы, отрицательно мотнул головой.
- Нет! - это все, на что хватило саба, так как воздуха уже не хватало, а хватка на горле продолжала сжиматься.
И тут раздался гогот, свист, хлопки с того места, где была сцена. Хозяин дома отвлекся, там оказалось необходимо его присутствие. Оттолкнув, как до этого Глеб, саба, тот встал и направился к сцене. Матвей же постарался отдышаться, сфокусировал взгляд на том, что там происходило, и тут же встретился с полными ужаса глазами обнаженного юноши, стоящего на самой сцене. Его била нервная дрожь, он пока не понимал, где находится, но осознание постепенно заставляло его глаза широко открываться, особенно, когда он смотрел на всех сабов, над тем, как с ними обращаются доминанты.
"Не один я сегодня попал по-крупному, - горько усмехнулся про себя Матвей, тоже обведя взглядом зал. - Надо выбираться отсюда"!
Только сказать и решить легко, а как это сделать, когда в глазах темнеет, тело сводит от желания. Нехило его накачали какой-то гадостью. Надо срочно хоть немного сбросить напряжение, чтобы легче стало. Еще и этот хвост только усиливал желание.
Пока в зале царил ажиотаж с прибытием новеньких, Матвей медленно встал и по возможности быстро направился на выход. Ему повезло, что на него не обратили внимания, все посчитали его недееспособным что-то предпринять. Даже когда силы Матвея заканчивались, он вспоминал глаза того юноши, только это гнало его вперед.
Зайдя в туалет, наспех сбросил напряжение, хоть так, но уже чуть легче. После чего, найдя комнату, в которой они переодевались, Матвей снял с себя ошейник, он больше не принадлежит Глебу, нарушившему условия контракта, вытащил хвост. Оделся, глянул на себя в зеркало. Глаза, блестящие шальным блеском, его выдают.
Оглядев комнату, нашел висящие на зеркале солнцезащитные очки. Нацепив их, выскользнул за дверь. Сейчас, поздним умом, он удивился, что его не насторожила просьба Глеба оставить телефон в автомобиле, теперь он понял, почему. Поэтому теперь главной задачей было добраться до машины.
Коридор был пуст. Матвея шатало из стороны в сторону. Наверняка, встреть его кто такого на улице, решил бы, что он пьян. Но как бы плохо ему не было, воля к свободе упорно вела его вперед. Бежать он побоялся, ноги заплетались, а падать в его планы не входило.
Только выйдя на улицу, вдохнув свежего воздуха, в мозгах немного прояснилось. Быстро отыскав свой автомобиль, он открыл его, нашел телефон, набрал номер знакомого, с которым общался уже лет пять, быстро объяснил проблему, краем глаза наблюдая за входом. И тут увидел выбегающих людей, среди которых разглядел Глеба с перекошенным от ярости лицом, хозяина дома и его товарища.
- Опоздал, - застонал в трубку Матвей. - Сейчас все зависит от тебя.
- Не отключай телефон, закинь его под сиденье, - быстро произнес товарищ. - Сам сделай вид, что пытаешься завести машину. Продержись с полчаса. Ребята скоро будут, - пообещал тот.
Матвей сделал так, как было сказано. Даже попытался заблокироваться внутри, но не учел того, что у Глеба тоже есть ключи. Его быстро вытащили на улицу. В обычном состоянии Матвей вполне смог бы за себя постоять, но сейчас, когда слабость накрыла с головой, силы его просто оставили. Хотя попытки он предпринял.
То, что было дальше, просто смешалось в один эпизод, смешанный с ужасом, страхом и болью. Его отволокли в какой-то подвал, раздели, подвесили на крюк и втроем стали охаживать плетями. Когда сознание вот-вот готовилось его покинуть, до Матвея донеслись крики, вопли, мат. Он усмехнулся разбитыми губами и отключился.
...В себя пришел, когда было темно. Где находится, рассмотреть не выходило, так как тьма была кромешная. Даже светившая в окно луна не давала достаточной видимости. Как только Матвей пошевелился, сбоку раздался облегченный вздох. Повернув голову, Матвей увидел силуэт, но кому он принадлежит, идентифицировать не получалось.
- Кто... Здесь... - охрипшим голосом спросил Матвей. Горло саднило и болело, впрочем, как и все тело, разговаривать было больно.
- Тихо, лежи пока, не двигайся, тебе нельзя, - успокоил его знакомый голос товарища. - Я уж думал, что мы опоздали, когда увидел тебя. Живого места не было, ну и твари! - выругался в сердцах тот. - Еще и накачали гадостью, врачи едва спасли.
- Спасибо... - снова с трудом выдавил из себя Матвей. - Зато хороший урок получил, доверять нельзя никому, а главное, не ездить по незнакомым вечеринкам, пусть даже и с тем, кому доверял.
Такая тирада, хоть и сказанная шепотом, отняла у Матвея все силы, он устало прикрыл глаза и снова провалился в темноту.
А когда в очередной раз пришел в себя, в окно светило яркое солнце. Тело уже не так сильно болело. Рядом с кроватью теперь обнаружился тот самый парень, чьи глаза преследовали Матвея очень долгое время.
- Ты что тут делаешь? - спросил больной у парня, который все это время не сводил с него глаз.
- Сижу, - пожал тот плечами.
- Правда, что ли? - с легким сарказмом осведомился Матвей, при этом по-доброму улыбнувшись. - Логично, однако. А почему ты тут сидишь?
- За тобой наблюдаю, - юноша явно не отличался многословием. - Поблагодарить пришел. Ведь если б не ты... неизвестно, что эти гады со мной бы сделали.
- Как ты там вообще оказался? - спросил Матвей, с радостью отметив, что разговаривать уже не больно.
- Мне предложили контракт на танцевальную программу, пообещали кучу денег, мой импресарио согласился, быстро сплавив меня им. Кто же знал... - юноша поджал губы, сжал кулаки. - Больше у меня нет импресарио, - словно выплюнул тот.