Она нервно провела рукой по своим длинным медово-светлым волосам. Где она и почему экипаж привел ее сюда? Она не могла не заметить, что, когда район вокруг медленно движущегося парящего экипажа стал уродливее и более разрушенный, люди, которые, по-видимому, населяли его, становились все более яркими. Люди. Когда она посмотрела, молодая женщина, немного старше ее, расхаживала с важным видом, раскачивая бедрами, что казалось, предназначалось для привлечения внимания. На ней были черные кожаные шорты, настолько короткие, что половина ее широких ягодиц вываливалась из них, а также короткий топ, который показывал не только вершины ее груди, но и большую часть широких розовых дуг ее ареол. Ее ноги были обуты в туфли, усыпанные драгоценными камнями, шпильки были такими высокими, что было удивительно, что она вообще могла ходить, не то что щеголять.
Гизелла повернула голову, чтобы не терять из виду женщину, когда парящий экипаж бесшумно скользнул мимо. Куда она могла идти одетая в такой наряд? Гизелла знала, что умрет, если ее принудят к такому наряду. Она всегда одевалась в длинные скромные платья, которые закрывали ее от шеи до лодыжек, и всегда носила перчатки, чтоб лучше защищать руки.
Она выглядит как женщина из тех видео… тех, которые я нашла спрятанными на чердаке. Но Гизелла оттолкнул эту мысль прочь, как непристойную. Теперь она собиралась стать жрицей, и пришло время очистить разум от всех неправильных и грешных мыслей. Вскоре все ее прекрасные длинные золотистые волосы будут отрезаны, как жертва Богине Света, и она навечно наденет непорочное белое одеяние. До нее даже доходили слухи, что жрицы в монастыре, в который она собиралась, вынуждены носить запрещающий пояс целомудрия, который обвязываются вокруг талии и сдерживают любые похотливые ощущения в запретных местах. Гизелла не была встревожена мыслью о том, чтобы носить такое устройство, ей только хотелось, чтобы тот, кто изобрел это, также придумал что-то, что работало на мозг, чтобы сдержать похотливые мысли в узде.
Когда я буду в монастыре, размышляла она о великодушии Богини и чистоты Света, такие мысли будут изгнаны без особых усилий, пообещала она себе. И я никогда больше не буду думать о неправильных и постыдных вещах, которые видела на тех видео.
Тем временем, о чем ей нужно было подумать, так это то, куда ее привез экипаж, и как она могла заставить его развернуться и направиться в космопорт. Наклоняясь вперед, она посмотрела на непонятное множество огней и элементов управления в передней части пустой кабины. Такие машины были предварительно запрограммированы, и у Гизеллы всегда был кто-то поблизости, чтоб запрограммировать транспорт для нее, так что она была беспомощна в этом случае. Она думала о попытке нажать некоторые кнопки или рычаги, но она боялась, что ухудшит ситуацию. Тем не менее, сейчас все было уже довольно плохо, когда парящий экипаж, казалось, намеревался везти ее все глубже и глубже в этот захудалый район. Неужели страх причинить себе вред стоит того, чтобы не рисковать?
Как только она потянулась вперед, чтобы нажать хоть на какие-нибудь элементы управления, экипаж бесшумно остановился перед особенно обветшалым зданием с надписью «Эрогенная зона», мигая в старом блеклом неоне. «Девочки-Девочки-Девочки» гласила более новая сверкающая голографическая вывеска, прокручивающаяся в малиновых буквах высотой в три фута в воздухе, прямо над убогим главным входом в сомнительное заведение. Сообщение сменялось ещё более тревожным «Горячие-Голые-Готовые- Наши Девочки Удовлетворят Ваши Самые Темные Желания». После прочтения вывески у Гизеллы внезапно вспыхнуло узнавание.
О, Богиня, я знаю, где это! Это район Красной Звезды! Почему экипаж остановился здесь? Гизелла никогда не была в таком месте, как это, но она слышала о нем в перешептывании с друзьями в школе. Это была запрещенная тема для разговора, и это создавало самые сочные сплетни.
Гизелла долго спорила с собой, но она не могла сидеть здесь весь день. Поскольку экипаж был автоматизирован и запрограммирован заранее, она ничего не могла сделать, кроме как выйти и поискать кого-то, кто помог бы ей переустановить протокол карты. Собрав все свое мужество, она открыла дверь и вышла. Но в ту минуту как ее туфли коснулись скользкого тротуара снаружи, экипаж беззвучно взмыл прочь, оставив ее в затруднительном положении испуганную и ужасным образом одинокую.
— Подожди! Вернись! — Гизелла тщетно звала отступающий экипаж. Ее первой мыслью было позвонить дяде, но все ее вещи, в том числе ее видеотелефон, и несколько скромных платьев, которые она взяла с собой в поездку в монастырь, были заперты в задней части парящего экипажа. В любом случае он, вероятно, не захотел бы мне помогать, призналась она себе. Не после того, как мы расстались. И я, конечно, не хочу проводить еще одну ночь под той же крышей, что и он. Даже идти в монастырь, где она была бы обречена на жизнь безбрачия, лучше, чем терпеть его развратные подмигивания и поглаживания по заднице. Поэтому она оказалась сама по себе.
Первое, что нужно сделать, это выбраться из этого района, сказала себе Гизелла. И тогда она смогла бы найти доброго и порядочного человека, который помог бы ей. Все, что ей нужно было сделать, это установить межпланетный вызов в монастырь и сообщить им, что произошло, и она была уверена, что старшая жрица отправит кого-нибудь забрать ее. В конце концов, они ожидали ее завтра.
Мне лучше начать. Я не хочу застрять здесь, когда стемнеет. От одной только мысли Гизеллу бросало в дрожь. Она повернулась и собиралась идти вниз по осыпающемуся скользкому тротуару, когда кто-то схватил ее за руку и развернул.
— Вот ты где, девчушка. А я тут задаюсь вопросом, когда ты собираешься приехать. — Мужчина в испачканном красном шелковом жилете сиял. Он был чудовищно толстый и не слишком чистый, с запахом дешевого алкоголя и еще более дешевых духов, как будто он недавно был с женщиной с плохой репутацией. Не то, чтобы Гизелла что-то знала об этом. Она жила очень защищенной жизнью в Бета Шесть, состоятельном районе Ноб Хилл, в течение большинства из ее двадцати двух лет. Возможно, слишком защищена, подумала она осторожно. Если бы только ее образование включало курсы самообороны! Но этого не было – если бы леди осталась там, куда она отправлялась, у нее не было бы необходимости защищать себя. Однако что делать, если беглый парящий экипаж привез ее не туда, где ей следовало быть? Что она должна делать в этом случае? – задавалась вопросом Гизелла.
— Хорошо, теперь пойдем со мной, — сказал толстяк, нарушив ход её мыслей. У него был высокий пронзительный голос, и он вытирал лысину грязным носовым платком, когда говорил.
— Извините, сэр, я вас знаю? — Гизелла с сомнением посмотрела на него, а затем многозначительно глянула на его толстую руку, держащую ее.
— Нет, еще не знаешь, девчушка. Но не волнуйся, теперь узнаешь. Жирный Сэм – это имя. Входи внутрь, чтобы мы могли поговорить.
— Но ... но мне нужно идти. Мне нужно добраться до космопорта, — запротестовала Гизелла.
— Не волнуйся об этом. Теперь тобой распоряжается Жирный Сэм, — сказал он. И не обращая внимания на ее протесты, он потащил в сомнительно выглядящую «Эрогенную зону» по длинному коридору с рваным ковром, в крошечный грязный личный кабинет. — Теперь слушай, — сказал он, когда уселся во вращающийся деревянный стул, который заскрипел под натиском огромной массы. — Ты принадлежишь мне, и можешь начать работать прямо сейчас.
— Простите? — Гизелла посмотрел на него непонимающе. — Я думаю, вы, должно быть, меня путаете с кем-то другим, — сказала она, так вежливо, как могла. — И пока вы кажетесь очень приятным человеком, я нахожусь на пути к Храму Света, поэтому мне сейчас не нужна работа. — Она огляделась, дрожа от мысли о необходимости обсуживать столики в этом грязном заведении. Она не могла себе представить, какую другую работу мог ей предложить такой мужчина.
Жирный Сэм нахмурился.
— Я не приятный человек, и нет никакой ошибки, девчушка, — сказал он, уголок его пухлого рта опустился вниз в гневной гримасе. — Твой дядя Эдгар Трелайн, правильно?