Винтертон как раз на них и кивнул.
— Вы, видимо, решили ознакомиться с конюшнями, но, увы, нашли их безнадежно пустующими. Когда у меня возникает желание прокатиться верхом, я одалживаю лошадь у своей приятельницы — нашей ближайшей соседки. Она-то ничуть не лошадница, ни в малейшей степени… говорю это вам заранее, на случай, если вы с ней встретитесь.
— Так, значит, наша ближайшая соседка — женщина?
Ей страшно захотелось швырнуть чем-нибудь ему в голову — с таким возмутительным спокойствием он беспардонно оскорблял ее в собственном гараже.
— Об этом можно было догадаться после того, о чем я слышала вчера. Если вы решите одолжить что-нибудь, скорее всего обратитесь к женщинам. Таксист, который вез меня сюда, предупредил, вы питаете к ним слабость, и я готова этому верить…
Он резко схватил ее за руку, и она сморщилась, так как его пальцы сильно сдавили ей запястье, но голос Ричарда прозвучал тихо и вкрадчиво:
— Он в самом деле это сказал? Ну расскажите мне еще что-нибудь о вашем таксисте… и о прочих его разоблачениях по моему адресу. Расскажите, моя маленькая австралиечка, почему вы так жаждете моей крови, и вместо того чтобы вежливо спросить, по какой причине я живу здесь, вы приказываете мне выметаться, словно я взломщик, посягнувший на чужую собственность? Разве на вашей родине не принято прежде выяснить суть дела? Или вы там в Австралии до сих пор не оставили привычку охотиться за скальпами?
— Не знаю, что вы имеете в виду, говоря о моей родине. — Ей наконец удалось высвободить руку. — Я потомственная англичанка.
— Меня удивляет то, что вы гордитесь этим. Ваши манеры отнюдь не похожи на принятые здесь.
Каприсия вспыхнула от негодования.
— А кто вы такой, чтобы учить меня манерам? Вы вчера вели себя со мной просто по-хулигански! Разве не вы натравили на меня свою собаку…
— Я только позволил ей познакомиться с вами…
— Вам еще повезло, что она меня несильно помяла. Если бы я не была знакома с собачьими повадками, могла быть…
В его взгляде промелькнуло что-то вроде невольного уважения.
— Да, вы неплохо отреагировали на их знаки внимания. В действительности они совершенно безобидны, хотя у многих создается впечатление, что это какие-то людоеды… Однако вернемся к вашему другу-таксисту.
Лицо его стало необычайно мрачным, а в глазах появилось испугавшее ее злобное выражение. Каприсии захотелось повернуться и броситься бегом назад, к дому.
— Так что еще он сказал вам про меня? Что, по его мнению, он обо мне знает?
Она невольно попятилась к распахнутой двери гаража.
— Шофер жаловался, что вы натравили на него собак, когда он приезжал сюда однажды. Вы не имели никакого права так поступать…
— А, помню. — Винтертон ядовито усмехнулся. — Он привез сюда… одного человека, с которым у меня не было никакого желания встречаться, и я избавился от обоих. Я рад, если они поняли, что я умею оградить себя от незваных гостей.
Его слова дали Каприсии новый повод к атаке.
— Но это не ваш дом. Вы не имеете права прогонять гостей, которые сюда приезжают… тем более таким способом, — возразила она решительно. — Откуда вы знаете, может, они хотели повидать моего дедушку Джоша?
— Двоюродного дедушку, — поправил он ее. — В то время он никого не был в состоянии принимать. Кроме того, посетитель — а не посетители — шел не к нему.
— Понятно.
— В самом деле? — Он насмешливо взглянул на нее. — Интересно, что именно вам понятно? Вам выпала неожиданная удача, и вот вы явились сюда отдавать команды направо и налево. Но я хочу, чтобы одну вещь вы поняли совершенно ясно! Я не признаю за вами права обретаться здесь! Да, вы приходитесь родственницей Джошу, но я не считаю, что этого достаточно. Для меня вы — самозванка. Да-да, самозванка.