*
Алекс молча сидел в гостиной у камина, сожалея, что не приказал разжечь его.
Грег бесцельно слонялся по гостиной, угрюмо поглядывая на прикованного за руку к батарее Хела. Заложник совершенно спокойно сидел в кресле, как будто наручники не причиняли ему неудобств.
- А ты еще и болтун, Такер, - обернулся наконец Алекс. - Ну какого дьявола тебя повело выбалтывать Кристель свои измышления? Учти, подкосить ее тебе не удалось.
- Я у тебя тоже хочу спросить, - поднял голову Хел, - почему ты не оставишь ее в покое? В прошлый раз она чуть жизни не лишилась из-за такого, как ты!
Алекс высвободил крупное тело из кресла и остановился напротив заложника:
- Что, Такер, "стокгольмский синдром"?
- Называй это как хочешь. Но для таких, как Куолен и ты, слово есть только одно...
Алекс сцепил пальцы за спиной, чтобы не врезать Такеру. Это будет лишний выброс эмоций, а сейчас нужно держать себя под контролем.
- Я хотел помочь ей заработать, - с расстановкой сказал он сквозь зубы. - Она мечтала о домике на Сейшелах под пальмами, но вместо этого целый день сидит в какой-то занюханной конторе, обновляет антивирус, перезагружает жесткий диск и выслушивает колкости от сотрудниц, соревнующихся в "остроумии"!
- Ее не очень-то подколешь, - заметил Хел. Он понял, что задел террориста за больное место, сравнив его с Куоленом.
- Ну, укусы комаров тоже вещь неприятная, - буркнул Алекс. - Я решил, что Кристель достойна большего, чем работать "компьютерным доктором" и должна иметь все, что пожелает!
Хел вспомнил, как "добрый самаритянин" Алекс на утесе изощренно издевался над Кристель, шантажируя ее жизнью сына. Но смолчал. Все равно до совести этого бандита не достучишься. Ситуация ясная: Алекс ненавидит Эрика за то, что паренек - сын его удачливого соперника. И еще, Гудвин не может простить Кристель ее любви к Эрику-старшему. Именно этим Алекс оправдывает свою жестокость - "Тебе ведь такие нравятся больше!". И получает удовольствие, морально терзая Кристель, нажимая на ее ахиллесову пяту - материнские чувства.
- Куолен просто использовал ее, - продолжал главарь, - а я напротив забочусь о ней.
- Я видел твою заботу, когда ты послал ее сына за кейсом, а потом велел открыть огонь! - не удержался Хел. - И когда рассуждал насчет имен и плохих примет! - "Черт, все-таки я не сдержался!".
- Она и тебя зацепила? - криво усмехнулся Алекс. - Ну и идиот же ты.
Принужденно насвистывая, он поднялся на второй этаж.
Хел мрачно проводил его глазами и задался вопросом, почему Кристель, на его взгляд - женщина неглупая, так и липнет ко всякой сволочи и выродкам.
- На что ты уставился? - поддел его Грег. - авидуешь шефу?
- А ты? - ответил Хел.
Бандит выругался и замахнулся. Но выражение лица заложника удержало его от удара.
- Руку сломаю, - спокойно предупредил Хел.
- Заткнись, урод! - Грег сплюнул и отошел. Его уже все здесь достало. Скорее бы уже свалить подальше от этих треклятых гор и век бы их не видеть.
*
Кристель уже погасила свет и легла. На спинке стула висел ее свитер, а ботинки стояли под стулом так, чтобы, если понадобится, быстро до них дотянуться.
По ее примеру Алекс тоже снял только свитер и обувь и забрался в постель с другой стороны. Кристель даже не пошевелилась, и Алекс понял, что она не спит. Не хочет разговаривать - и не потому, что вымоталась, а потому, что с головой ушла в свои мысли, из которых ее надо срочно вытащить. Иначе она в них совсем увязнет и забудет, как штурвал держать.
Алекс потянулся к Кристель, привлек к себе ее тоненькое, но упругое и сильное тело и тихонько поцеловал в пушистый белокурый затылок:
- Все в порядке, Пинкстон? Почему не спится?
Кристель повернулась и обняла Алекса в ответ, покусывая губы. В полутьме ее лицо казалось еще бледнее и совсем юным, как в те времена, когда между ними еще не появился Куолен и Кристель была скупой на улыбки и острой на язык симпатичной девчонкой, старшим лейтенантом ВВС США, еще не опутанной паутиной этого жирного паука с хитрыми глазками.
- Алекс, прошу тебя, - скороговоркой сказала она, - не трогайте Эрика. Он единственный, кто у меня остался. И он уже был на волосок от гибели, когда... еще до рождения. Если хочешь, возьми себе и мою долю, я отдам все, что мне причитается, за безопасность сына...
- Кем ты меня считаешь? - Алекс приподнялся на локте. - Монстром? Не нервничай. С Эриком все будет в порядке. Можешь не жертвовать своей долей, ты ее честно заработала. Подумай, какие это деньги, ты на них сможешь все озеро Эри купить вместе с берегами, в том числе и канадскими... Что захочешь, все твое, - он коснулся спины Кристель. - Что скажешь?
- А смогу ли я на них сделать так, чтобы сын не считал меня законченной тварью? - усмехнулась Кристель, не отстраняясь, но и не реагируя на объятие. - На это моих денег хватит?
- Ты какой-то язвой стала, Кристель, - покачал головой Алекс. - Думаю, в конце концов сын тебя поймет...
- Он уже давно ждет, когда я расскажу ему об отце, - Кристель свернулась клубочком под боком у Алекса, положив голову на его плечо. - И обо мне он многого не знает. И если раньше я могла объяснить свое молчание тем, что он еще маленький, то теперь отговориться так уже не получится. А как я смогу рассказать ему такое? Что его отец был международным террористом, а я - его сообщницей, о том, как Эрик-старший пожертвовал мною, чтобы остаться единственным пилотом в группе? О тюрьме, о работе "по смежному профилю", о том, как я бежала из Нью-Йорка? О его дедушке Френке? - женщина говорила тусклым голосом. По тому, как окаменело в судороге ее тело и заледенели руки, было ясно, какое смятение охватило Кристель.
Алекс обнял ее, гладя плечи и спину женщины все настойчивее. Кристель вскинула голову, упершись кулачками в грудь мужчины:
- Алекс... Ну как я ему объясню...
- Утром-утром, мы подумаем об этом утром, - прошептал Алекс, торопливо расстегивая пуговицы ее рубашки, стягивая "ковбойку" с плеч Кристель и целуя запрокинутое к потолку худощавое лицо женщины.
- Утром, - выдохнула Кристель. Когда Алекс прижался губами к ее обнаженному плечу, она прильнула к мужчине в ответ, желая только одного - забыться, на время отрешиться от всего того, что скребло ее изнутри. Кто-то в таком случае напивался до умопомрачения; такой способ забвения Кристель категорически отвергала. Она предпочитала сесть за штурвал, за руль мотоцикла или гоночной машины или в катер. Два часа высоких скоростей и крутых виражей там, где никто не мог ей помешать, отлично снимали стресс. Конечно, руль или дроссель не успокаивали ее так, как штурвал. Но тоже годились. А сейчас Кристель жаждала забвения именно в объятиях Алекса, поверить, что это прежний Ал, весельчак, немного наивный, добродушный и жизнерадостный, и нет вокруг Скалистых гор, беглых диктаторов, маячков и всего этого кошмара, в который превратился прошедший день...