– Не сдам я тебя, расслабься. А то твои потуги смеха меня пугают, ― успокоила подругу, взяла сумочку и пошла на выход.
Думаю, не стоит говорить, что на обратной стороне доски у меня висит пришпиленный кнопками портрет босса, и я довольно часто практикуюсь на нем в рисовании. Художник из меня еще тот, в детстве мишка по рукам прошелся и попрыгал, но у меня всегда было двадцать запасных копий лика начальства в нижнем ящике стола под замком.
Ненавидеть я умела. Впрочем, Вольный, как оказалось, тоже.
Глава 2
Двойной нокаут
Чудеса. Кто-то верит в них, кто-то нет. Людей, равнодушных к чуду, не существует. А все потому, что один видел его и верит, второй не знал чуда и яро против веры в это понятие, а третий просто оптимист. Он не видел, но верит. Существование таких людей само по себе является чудом, ибо лишено логики.
Я верю. Именно потому, что со мной его не произошло. Я сирота с двенадцати. В приютах все ожесточенные, озлобленные, но каждый в душе верит, что с ним произойдет что-то хорошее. Никто и никогда из сиротских в этом не признается, но это так. И я не признаюсь. Такое говорят только себе и очень близким людям.
Мой близкий человек ― это Мария Павловна Громова, тренер по кикбоксингу. В шестнадцать эта великодушная женщина с убийственным правым хуком забрала меня с ринга подпольных боев без правил с сотрясением и переломом нескольких пальцев. В то время это был единственный способ для меня, сбитой сильной девочки, заработать деньги. Она оплатила мое лечение, сама проводила реабилитацию и после взялась делать из меня кикбоксера.
– Если хочешь бить людей за деньги, делай это профессионально. Меньше травм, больше денег, ― это ее любимое выражение.
Она что-то увидела во мне и взяла на попечение. Однако, жила я в приюте. Да, тренер вытащила меня из лап возможной смерти и нищеты, но родителем не стала. В восемнадцать я провела свой первый официальный бой на арене и с треском проиграла. Нокаут во втором раунде, что может быть унизительнее для проигравшего и триумфальнее для победителя. Этот бой я запомнила лучше, чем первый выигранный. Мария специально подбирала мне противников с чуть более высоким уровнем. Так я очень быстро выросла.
Автобус остановился, и я с удивлением поняла, что приехала. Пришлось с извинениями протискиваться к выходу, пока двери не закрылись. Успела в последний момент.
И что это со мной происходит? Так задумалась о прошлом и чудесах, что чуть не уехала на конечную.
Через десять минут ходьбы я уже открывала свою хрущевочку, как ласково я звала однокомнатную квартиру, купленную на первые гонорары. Входная дверь заедала, и ее приходилось приподнимать каждый раз, когда открываешь. Живи тут старушка, померла бы от голода в квартире. Хорошо, что с моей физической подготовкой я способна эту дверь и высадить. Она у меня по старинке деревянная, обитая дерматином с синтепоном. Замок обычный, из простеньких. Вылетит вместе с косяком и куском стены от хорошего удара ногой. А в этом я спец.
Когда мне в очередной раз пришлось буквально выносить свою дверь ручками, соседняя щелкнула, и из квартиры высунулась юношеская, слегка прыщавая мордочка студента Леши.
– Ты прям женщина Халк. Или эта, Чудо-женщина, ага, ― в своей обычной шутливо-молодежной манере заговорил парень.
– Ага, ― передразнила соседа, и уже собиралась входить в дом, когда Леха забалаболил снова.
– Тебе эта, бандероль пришла. Я за тебя расписался. На, ― и он протянул мне большой целлофановый запечатанный пакет с документами внутри.
– Спасибо, Леш, ― я забрала бумаги и, наконец, зашла в квартиру, оставляя юного технаря с его приближающейся сессией наедине.
Этот хиленький индивид всегда за два дня до экзамена бормочет какие-то формулы, составы и прочую ерунду, а стены у нас тонкие. В общем, весело просыпаться под перечень деталей станка.
Первым делом я поставила чайник, а вот вторым была посылка. Я быстро справилась с пакетом, тут же сунув нос в бумаги.
Что ж, поздравляю тебя, Верхова Эллионора Эдуардовна, ты получишь докторскую!
Это был ответ университета о том, что моя работа одобрена, и за нее мне в следующем месяце присвоят ученую степень. Докторскую. Не верилось, что девочка с проблемами смогла достигнуть таких высот.
Мне двадцать восемь, и я доктор психологических наук! Невероятно! Скольким отказывали в этой степени, заваливая научные работы. А моя прошла!
Когда первый тихий шок спал, на смену ему явилось радостное безумие.
– Да! Ура! ― я скакала по квартире и кричала, как ненормальная. Сносила вещи: разбила лампу и вырвала с корнем вешалку, что даже крошево штукатурки и цемента усыпало ковер, но меня это не волновало. Куплю все новое.
Через десять минут поскакушек я поняла, что усидеть дома не смогу. Поэтому я собрала сумку, схватила с вешалки любимые красные перчатки и убежала на тренировку. Уже четыре года, как я не участвую в боях. Кикбоксинг был лишь ступенькой к благополучию. За деньги с боев я выучилась и получила приличную специальность. Больше гробить свое здоровье в профессиональном спорте я не собиралась, хоть Мария неоднократно и пыталась меня уговорить. По ее словам, у меня талант. Однако, это был лишь способ выбраться из грязи, а не мое призвание. Как только я смогла прилично зарабатывать на должности психолога, сразу ушла из большого спорта. А полгода назад меня пригласили в «Лакшари Файненсинг», и я перестала нуждаться в деньгах полностью. Даже решила переехать в центр.
Утро пятницы было для меня просто чудесным. Я впервые решила ехать на маршрутке, когда даже не опаздывала. Наоборот, я приехала одной из первых. Освещая офис лучезарной улыбкой и распространяя безграничную радость, я поднялась на пятый этаж и направилась в свой кабинет. У стола секретарши, что выполняла роль кофеварки, курьера и бумажного дела мастера на нашем этаже, я задержалась.
– Мила, я хочу латте. С сахаром, корицей и цедрой апельсина, ― после этого я продефилировала к себе, оставляя удивленную девушку наедине с ее работой.
Дело в том, что я пью исключительно эспрессо без сахара, и вот уже полгода это было аксиомой. Но сегодня у меня продолжался праздник, а так как счастье ассоциировалось у меня исключительно с Новым годом, то латте с корицей и апельсинкой самое то. Увы, но для мандаринов лето не сезон.
На моем рабочем месте, как всегда, царил легкий рабочий беспорядок. Полностью стеклянная стена пропускала много света и открывала отличный вид на парк. И как только компания смогла ухватить такое классное место под постройку офисов? А самое чудесное, что мой кабинет имел лучшее расположение на этаже. Все же релаксировать и говорить о проблемах намного приятнее, когда за окном щебечут птицы и шелестит листва, а не рычат моторы.
Да, сегодня мне нравилось абсолютно все. Ничто не могло испортить этот чудесный и наисчастливейший день в моей жизни.
– У нее свободно?
И вся радость мигом переросла в гримасу раздражения, отразившись на лице искривленным ртом. Зеркало хорошо продемонстрировало мне эти изменения. А ведь мог дать мне хоть сегодня передышку от его плохого характера.
И почему Тим никогда не спрашивает Милу о моей занятости, а обращается к работникам возле моего кабинета? Заранее сообщает о визите его монаршей особы в пределах моей слышимости? Может, надеется, что я спрячусь?
Придумать еще варианты я не успела. В мой кабинет снова без стука вошел босс. К слову, его настроение было еще хуже, чем мое на тот момент. Разговор предстоит долгий.
– Ба, какие люди. Соскучились, Тимофей Викторович? ― и обязательная профессиональная улыбка.
– Без-з-змерно, ― выдавил мужчина, а потом его брови из насупленных резко выгнулись, ― сменили имидж?
Я тут же посмотрела на себя. Да нет, тот же синий брючный костюм в тонкую белую полоску, белая рубашка и туфли. Все строго и профессионально.
Когда я подняла глаза на Тимофея, он указал мне на голову.