Произошла эта история, когда мне было лет одиннадцать…
А порой кажется, что это было только вчера…
Ах, да! Забыл представиться. Меня зовут Филипп. Правда, папа хотел назвать меня по-другому, но всё же мама настояла на своём!
С самого детства наша дружная семья проживала в солнечной Испании, на родине отца. Мать же родилась и жила в России. Получается, я наполовину русский, а наполовину испанец! Довольно необычно, правда? В общем, сейчас не об этом…
О жизни в Испании у меня остались приятные воспоминания. Жили мы втроем в небольшом домике у моря, жили в мире и согласии. Помнится, как после школы любил я плавать в море, играть с отцом в волейбол… А затем со всех ног мчался домой, чтобы попробовать вкуснейших маминых пирожков. Ведь ничего вкуснее их я никогда не ел! Вечерами мы с друзьями шли гулять к морю. Воображая себя кладоискателями, мы весело бегали по пляжу в поисках затерянных сокровищ.
Так продолжалось бы и дальше, но вскоре всё поменялось. В последние дни между родителями были натянутые отношения, они ссорились, как мне казалось, из-за пустяков. Но дальше все становилось только хуже. Потом дошло до того, что однажды мама, не выдержав, крикнула в отчаянии:
– Раз так, я подаю на развод!
Услышав эти слова, я почувствовал отчаяние и растерянность. Всю ночь меня одолевали беспокойные мысли. Я не мог уснуть. Утром меня разбудила мама, сообщив о том, что мы уезжаем. В ответ я не смог вымолвить ни слова, мне показалось, что в горле застрял большущий ком…
Спустя полчаса мы с мамой стояли у порога нашего дома и ждали такси до аэропорта. Я понимал, что не вернусь сюда больше… Папа наблюдал за происходящим из окна. Его лицо не выражало абсолютно никакого сожаления! На глаза наворачивались слёзы… Мысли крутились в моей голове: почему я не убегу к нему? Почему не откажусь ехать с мамой? Почему мы не можем быть вместе?
Я не понимал, что будет дальше со всеми нами.
Но вот подъехало такси. Я услышал голос мамы, которая попросила меня садиться… В последний раз я взглянул на свой в дом, в окно кухни. Я искал глазами родное лицо, но там уже никого не было… Дверцы автомобиля захлопнулись, и машина тронулась с места. Из окна я ещё долго глядел на дом… И чем дальше мы отъезжали, тем меньше он становился, расплываясь на фоне неба.
После трёхчасового перелёта на самолёте я и мама стояли у выхода из московского аэропорта. Дальше перед нами предстал большой город с невысокими зданиями и настоящими небоскрёбами. Восхищение и страх одновременно отразились на моём лице. Впечатление портило лишь то, что несмотря на декабрь, здесь не было снега… А я так мечтал его увидеть! Но вместо белоснежных сугробов, снежинок, медленно падающих на землю, я заметил много грязи и слякоти, которую и снегом-то сложно было назвать!
Пару дней мы жили у маминой подруги, очень доброй и заботливой женщины, жившей в маленькой московской квартире. В интернете мама нашла объявление о продаже недорогой двухкомнатной квартире. Вскоре мы переехали туда.
Было решено отправить меня учиться в ближайшую от дома школу. Мама тоже стала работать в этой школе лаборантом. Кажется, что всё шло своим чередом, но меня поглощало уныние…
С тех пор, как мы покинули Испанию, меня почти ничего не радовало. Я был угрюм, без настроения. И мне совершенно ни с кем не хотелось разговаривать, даже с мамой… Всё дело в том, что я скучал по Испании, скучал по её климату, по высоким кипарисам, тёплому морю, по нашему дому… Но больше всего мне не хватало папы! Я тосковал по вечерам, проведенным вместе с ним, по играм, которые он любил устраивать, по его интересным рассказам и даже по запаху его одеколона… Как же мне хотелось всё это вернуть! Каждую ночь я молча плакал в подушку: тихо, так, чтобы не услышала мама… И думал, думал, думал…
В один из таких «грустных» дней я поссорился с мамой. Она ругала меня за то, что я поздно вернулся домой. Я был рассержен, и даже сказать, зол, и поэтому в ответ нагрубил маме. Какая ей, собственно говоря, разница, - думал я,- ведь она все дни на работе, и меня попросту не замечает!
– Ненавижу тебя! – крикнул я так громко, что чуть не сорвал голос. – Всё было бы хорошо, если бы вы с папой не расстались. Лучше бы ты уехала одна, оставив меня с папой!
Похоже, я перегнул палку… Глаза мамы наполнились слезами. Она бросилась на диван и отчаянно заплакала.
Мне бы опомниться и извиниться, но злость переполняла меня. Я бросился к себе в комнату, хлопнув дверью. Всё решено! Убегу отсюда! Надоело! Здесь я никому не нужен. Там, в Испании, у меня было всё! Там я был счастлив! Здесь же меня обзывают «тупоголовым иностранцем» … Там ждёт меня папа, и наш дом на побережье… Здесь – маленькая квартира, однообразные дни и ….
Да! Лучше всего вернуться назад, в наш дом, в котором меня любят; где каждое утро меня будут будить неугомонные чайки и шум волн, и где вновь я почувствую себя счастливым человеком!
Не помня себя, я схватил свой рюкзак, затолкал в него любимые книжки, прихватил денег из копилки, осколки которой швырнул под диван. Оставалось дело за малым: взять маминых денег на дорогу. Она вышла на кухню, откуда слышалось шипение масла на сковороде и журчание воды из-под крана. Убедившись в том, что мама меня не услышит, я продолжил собираться.
Осторожно взяв парочку крупных купюр из кожаной сумки, я также тихо надел куртку, шарф, сапоги и смешную шапку с помпоном. Пытаясь аккуратно открыть дверь, я с минуту поворачивал ключ, затем ещё раз… замок тихонько щёлкнул, дверь открылась… неспешно, я вышел прочь и медленно закрыл за собой дверь. Свобода! Набирая скорость, я выбежал из вонючего подъезда на улицу. Добежав до автобусной остановки, находящейся в паре метров от подъезда, я остановился, чтобы отдышаться. Тут же подъехал автобус. Я вошёл в пустой салон, оплатил проезд, сел чуть дальше от кондуктора рядом у окна и теперь с удручённым видом наблюдал за дорогой, полностью уйдя в себя. Чувство осознания моего поступка никак не укладывалось в голове.
Автобус продолжал ехать до тех пор, пока кондуктор не прокричал: «Конечная!» Пришлось выйти… Подул холодный ветер. Я задвигался в неизвестном направлении, не представляя, где может находиться аэропорт. После многих минут скитаний по безлюдным улицам с мигающими фонарями, я оказался в парке, пустом и пугающем в ночное время суток.
Ноги отказывались двигаться, глаза слипались, а живот урчал, требуя еды. Передо мной откуда ни возьмись появилась скамейка, как раз кстати. Я присел, и навстречу мне снова подул холодный ветер.
– Здравствуй, – послышался рядом хриплый голос. От испуга я чуть не подпрыгнул на скамейке.
Справа от меня сидел старичок в довольно причудливой одежде, не подходящей для такого времени года: чёрный смокинг и плащ. Судя по всему, он очень важное лицо. Но странно не это, а то, что он так тихо подошел, что я ничего не заметил.
– З-здравствуйте, – заикаясь промолвил я.
Старичок ничего не ответил и изобразил на лице странную улыбку.
– Тебя как зовут? – вдруг ни с того ни с сего спросил старик и повернул ко мне голову.
Я увидел его седые прямые волосы до плеч, горбатый нос и веселые глаза. На преступника он не был похож, хотя, наверное, притворялся милым добродушным дяденькой, но всё же что в его взгляде говорило об обратном, поэтому я решил довериться ему, и ответил:
– Филипп…
– Что ж, – начал старик, протягивая руку для приветствия. – Рад познакомиться с тобой, Филипп.
Без колебаний мы пожали руки и снова сидели в тишине. После старик достал откуда-то аппетитный на вид бутерброд с колбасой и сыром. Тогда живот дал о себе знать. Я взглянул на еду в руках старика и сразу отвёл взгляд в сторону. Тот заметил мою реакцию.
– Ты голоден? – спросил старик.
Вместо ответа я решил промолчать и теперь с любопытством рассматривал уличный фонарь, стоявший поблизости. Неожиданно старик положил мне на колено два нетронутых бутерброда. Не знаю, какое у меня было выражение лица, но старичка это заставило усмехнуться и бодро воскликнуть: