...Открылась бездна, звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна.
...Уста премудрых нам гласят:
Там разных множество светов;
Несчетны солнца там горят,
Народы там и круг веков:
Для общей славы божества
Там равна сила естества.
...О вы, которых быстрый зрак
Пронзает в книгу вечных прав,
Которым малый вещи знак
Являет естества устав,
Вам путь известен всех планет,-
Скажите, что нас так мятет?
М. В. Ломоносов - "Вечернее размышление о Божием Величестве при случае великого северного сияния"
Все началось промозглым декабрьским утром, когда в детдоме №21 стоял такой ужасный холод, что даже под одеялом невозможно было согреться, а изо рта струился пар. Сегодня Саймон проснулся очень рано и больше уснуть не мог. Он пытался пошевелить онемевшими от холода пальцами ног, и, пытаясь согреть их, надел колючие шерстяные носки. А ещё прошёлся вокруг своей кровати, уж сильно напоминавшей больничную койку, хотя и это не принесло результатов.
Всего каких-то два дня назад у них было отопление, но в целях экономии его отключили, и жить стало намного, намного труднее. Не прошло и дня, как многие успели простудиться, а лекарственных средств не хватало, поэтому приходилось ждать, когда к понедельнику приедет небольшой грузовик со всем важным для жизнеобеспечения. Как всегда, его водитель Бобби обрадовал бы детей своим появлением, ведь он служил в военном полку, а значит знал все то, что происходило за пределами детдома и в самой Англии! Если выходила плохая погода, он мог остаться переночевать, чем несказанно радовал всех ребят. Существовала своего рода, некая традиция, если Бобби оставался на ночь, то под вечер, сложив ноги по-турецки, и включив фонарик, он рассказывал детям удивительные истории о его приключениях, конечно же слегка приукрашенные, где здоровяка-водителя якобы брали в плен немцы и орудиями пыток старались выведать у него об их военном полке. Но, конечно же, несмотря на страшную боль, пленник мужественно терпел и ничего не говорил. Все маленькие велись на эти россказни с широко открытыми ртами, старшие же, в том числе и Саймон, снисходительно ухмылялись. Утром Бобби уезжал обратно, сначала направляя фырчащий грузовик вперед, дальше поворачивая налево, и вскоре скрывался за белоснежными деревьями в лесу. По слухам, там в шести милях езды, находился главный действующий полк.
За окном плыла куча темно-серых облаков, из-за чего в комнате было очень темно, может, даже темнее, чем вечером. Большинство ребят давно проснулись; уже пошли обычные разговоры, вроде: «Когда уже пойдем завтракать?» или «Так холодно!». Никто никуда не выходил — это разрешалось после семи, и то — под присмотром воспитателя. Часы на стене, у деревянных дверей, показывали пока половину седьмого.
Укутавшись легким одеялом и закрыв глаза, Саймон намеревался проспать еще лишние полчаса. Многие тоже решили залезть обратно в кровати-койки, но все равно продолжали свои нескончаемые разговоры, разлетающиеся с тихим шелестом по комнате. Один из таких Саймону удалось подслушать.
— Эй, слыхал последние новости из Лондона? — послышался голос Лукаса, соседа Саймона. — Говорят, что немцы сумели пробраться до границы Англии, и скоро доберутся до нас.
— Да ну! — изумленно прошептал голос здешнего подпевалы Ника, считавшего Лукаса чуть ли не своим кумиром.
— Зуб даю, что не вру, — самоуверенно заявил тот. — Сам слышал, как об этом разговаривали завхоз с уборщицей…