Утверждая это, я имею в виду то, что чисто количественные оценки той или иной человеческой деятельности, и прежде всего науки и высшего образования, не всегда дают адекватные знания о качестве научных результатов и качественной оценке образовательной деятельности. Хотя Гегель еще в позапрошлом столетии сформулировал закон перехода количества в качество и продуцирование новым качеством новых количественных оценок, простое механическое извлечение оценок качества интеллектуальной деятельности в науке и образовании из простых количественных показателей часто бывает не только неадекватным, но просто невозможным. Для пояснения этого тезиса рассмотрим некоторые связанные с ним вопросы.
Прежде всего, я предлагаю предельно упрощенную рубрикацию количественных методов и индикаторов, применяемых для оценки интеллектуальных достижений и эффективности интеллектуальной деятельности в науке и образовании.
Чаще всего для оценки интеллектуальной значимости деятельности ученых, их формальных и неформальных коллективов применяется метод подсчета числа цитирований. Отдельный ученый, лаборатория, научно-исследовательский центр, институт считаются тем более успешными, чем больше их цитируют. Для того чтобы количественно оценить интенсивность цитирования, обычно составляют перечни наиболее авторитетных научных журналов, главным образом, англоязычных и международных. Затем за определенный временной период подсчитывают, сколько раз в статьях, опубликованных в этих журналах, цитируется тот или иной автор, какое количество цитат приходится на каждую его публикацию. Далее принцип подсчета интенсивности цитирования распространяется на исследовательские или вузовские организации. Чем больше цитат приходится на публикации сотрудников, работающих в данной исследовательской или образовательной организации, тем выше престиж или рейтинг данной организации.
Для того чтобы подсчеты интенсивности цитирований носили систематический характер, были общепризнанными и безусловно авторитетными, создаются особые базы данных, наиболее известными из которых являются «Web of Science и Scopus». Первой из этих баз владеет компания «Thomson Reuters». Вторую базу обрабатывает издательская корпорация «Elsevier». В России в предшествующем десятилетии была создана организация для электронной обработки интенсивности цитирования и публикаций, называемая Российский индекс научного цитирования – РИНЦ.
Несмотря на целый ряд достоинств, связанных с быстротой, охватом и точностью электронной обработки данных, содержащихся в этих базах, не все получаемые с их помощью оценки однозначно характеризуют результаты научных достижений и оценку качества.
Так, в канун выборов нового президента РАН в 2013 г. претенденты на эту почетную должность опубликовали в газете «Поиск» свои предвыборные манифесты. При этом один из них сообщил, что в начале своей научной деятельности он имел относительно немного публикаций и не очень много цитировался. Тем не менее именно за научные результаты, полученные в этот период деятельности, он был удостоен Нобелевской премии. Другой претендент, кстати, избранный на должность президента, всегда отличался высокой продуктивностью. Только за последний период (около восьми лет), по данным РИНЦ, им было опубликовано более 1300 работ, процитированных 14 тыс. раз. Но Нобелевской премии он удостоен не был, хотя, несомненно, пользуется большим авторитетом в научном сообществе как ученый-исследователь.
Можно было, наверное, привести немало аналогичных примеров, хотя, конечно, все они могут вызвать возражения в том смысле, что требование чисто качественных оценок повышает уровень субъективности и является в каком-то смысле позицией неудачников, склонных считать, что их научные результаты по тем или иным причинам не получили адекватной оценки. Есть также еще одна проблема, связанная с подсчетом интенсивности цитирования. Дело в том, что научные журналы, публикующие результаты тех или иных исследований, читаются, оцениваются и оказывают влияние не только на реальных или потенциальных авторов других статей, но прочитываются значительным числом ученых или преподавателей, которые сами нечасто публикуются или знакомятся с публикациями к сведению, не дают им открытых оценок в собственных статьях и книгах.
Наконец, еще одно существенное замечание. Упомянутые выше электронные базы – накопители цитат – обрабатывают отнюдь не все научные журналы. И вполне возможно, что некоторые крайне интересные в научном отношении статьи могут быть опубликованы не в самых авторитетных журналах.
Кроме того, какими бы ни были принимаемые создателями упомянутых электронных баз классификации и рубрикации научных знаний, в них отражается журнальная продукция и статьи, посвященные преимущественно естественно-научным и техническим наукам. Понять причину этого нетрудно. Дело в том, что именно продукция этих наук чаще всего получает реализацию в технических разработках, патентах, конструкторских решениях, применяемых в промышленности, сельском хозяйстве, медицине, других сферах практической деятельности, повышающих конкурентоспособность и экономическую эффективность как отдельных предприятий, так и отраслей экономики в государственном и международном масштабах.
Справедливости ради следует отметить, что в таких системах, как, например, WoS, имеется база, построенная на основе ци-тируемости статей, опубликованных в журналах социальной и гуманитарной направленности. Но при этом они значительно менее полны и обстоятельны, а также обрабатываются менее детально, чем данные, содержащие информацию о статьях естественно-научной и технической направленности.
Можно утверждать, что общественные, так называемые социально-гуманитарные дисциплины также играют значительную, причем позитивную роль в современном обществе. Но результат их влияния на общественные, политические процессы не столь очевиден, как в случае с естественными и техническими науками. К тому же, как правило, наиболее ценные результаты социальных и гуманитарных исследователей публикуются в книгах, а существующие электронные базы цитирований монографических, книжных изданий, а тем более учебников, по которым учатся миллионы студентов, не отражают.
Кстати, отмечу попутно, что к системе РИНЦ последнее замечание не относится.
Теперь укажем, что включение науки и высшего образования в систему рыночной экономики часто приводит к неоднозначным решениям, принимаемым по отношению к ним различными властными структурами. В качестве подтверждения сказанного сошлюсь на ситуацию, сложившуюся в области образовательной политики, формируемой в России в течение последних лет, особенно в части, касающейся высших учебных заведений.
Не секрет, что в важнейших международных рейтингах вузов, таких как «Times», QS, Шанхайский рейтинг, российские вузы, как правило, не попадают не только в первую сотню, но даже не всегда во вторую. Впрочем, в 2012 г. в Шанхайском рейтинге Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова занял 80-е место и оказался в первой сотне. Но в более авторитетном рейтинге «Times» МГУ им. М.В. Ломоносова оказался на 214-м месте и в рейтинге QS – на 116-м. Разумеется, при расчете этих рейтинов наряду с количеством публикаций и числом цитирований учитываются и другие параметры, например число выпускников – нобелевских лауреатов – и др. Но при этом интенсивность цитирования публикаций ППС остается наиболее важным фактором при определении места университета в соответствующих рейтингах.
Как указывают В. Маркусова и А. Либкинд, многие российские университеты применяют различные «боковые» методы увеличения числа публикаций сотрудников университета [1]. Так, в НИУ «Высшая школа экономики» автору статьи, опубликованной в международном издании, ежемесячно выплачивают дополнительно 90 тыс. руб. в течение двух лет. В некоторых других университетах эта сумма составляет около 40 тыс. Но такими финансовыми возможностями располагают лишь немногие вузы. К их числу, прежде всего, относятся федеральные и национальные исследовательские университеты, получающие большие дополнительные дотации. Число таких университетов не превышает 30. Что же касается подавляющего большинства российских университетов, то им приходится рассчитывать лишь на публикационную активность своих преподавателей, которая крайне невелика. При учебной нагрузке в 600–800 часов в год времени на исследовательскую работу у них почти не остается.