В таких обстоятельствах на праволиберальные идеи организации жизнедеятельности страны надо смотреть как на интеллектуально непреодоленную и опасную детскую болезнь, примерно так же как на спорадические радостно описывавшиеся СМИ куршевельские подвиги нашей современной «элиты». Но надо при этом понимать, что с политикой правого либерализма связано и то, что последствия этой болезни неоднократно уже принимали и могут еще принимать очень болезненные формы, в том числе не только в экономической, но и в социальной сфере. Одной из таких прогрессирующих болезней стала коррупция. По оценкам даже официальных лиц, «сегодня коррупция в финансовом выражении составляет 6% ВВП. При 10% наступает застой, а дальше уже паралич власти»12. Уже никого не шокируют признания того, что «коррупция стала нашей конституцией, а безответственность за нее – повседневной практикой»13.
Об этом свидетельствуют не только отечественные эксперты, но и непредвзятые зарубежные аналитики. В частности, Дж. Стиглиц, который, описывая провал спасательной финансовой программы действий, предпринятой МВФ по отношению к России в связи с дефолтом 1998 г., пишет: «Самым удивительным был не сам коллапс, а тот факт, что он оказался неожиданным для некоторых лиц из руководства МВФ, в том числе самых высших руководителей. Они искренне думали, что их программа сработает. Наш собственный прогноз оправдался частично: мы предполагали, что предоставленные деньги позволят поддержать курс рубля примерно на три месяца; на самом деле он продержался лишь три недели… что олигархам потребуется несколько дней или даже недель, чтобы выкачать деньги из страны; на самом деле для этого потребовалось всего несколько часов»14. И далее: «Эти средства позволили России в свою очередь наделить олигархов долларами для того, чтобы они вывезли их из страны. Некоторые из нас язвили, что МВФ облегчил бы всем жизнь, если бы просто перевел деньги прямо на счета швейцарских и кипрских банков»15.
Междоусобицы в среде российских либералов
Но, может быть, описываемая очень тяжелая ситуация в России во всех сферах (социальной, экономической, финансовой, институциональной и т.д.) – это не результат низкого качества проведенных под руководством Е. Гайдара либеральных реформ, а следствие удручающего состояния экономики и социума Советского Союза в конце 70-летнего периода его существования, т.е. к концу 1991 г., когда Е. Гайдар возглавил российское правительство и вскоре начались реформы «по Гайдару»? Может быть, ничего толком в тех условиях и сделать было нельзя даже талантливым менеджерам руководимого Е. Гайдаром правительства, так как стране, возможно, грозил голод, социальный взрыв, финансовый коллапс и т.д.? Именно такая характеристика начальных условий проведения реформ обычно и дается сторонниками проведения праволиберальных реформ «по Гайдару». Реально ничего подобного не произошло и, может быть, в этом и заключается великая заслуга проведенных реформ? Для объективного ответа на эти вопросы интерес представляют соответствующие оценки других представителей либерального направления.
Резкое и, по нашему мнению, довольно аргументированное, хотя и не очень своевременное, несогласие с тем, что гайдаровские реформы предотвратили возможные катастрофические последствия (в том числе голод и гражданскую войну в нашей стране) сразу же после кончины Е. Гайдара высказали бывшие и тогда действующие мэры Москвы – Г. Попов и Ю. Лужков. Суть их оценки в том, что реформы Е. Гайдара не предотвратили, а, наоборот, вызвали бедствия. Но более интересны размышления по поводу трансформационных реформ некогда соратника Е. Гайдара – А. Илларионова. По его мнению, «не только ошибки, сделанные Е. Гайдаром и А. Чубайсом, но и их отказ от публичного разбора этих ошибок, от честного, откровенного и принципиального разговора об этих ошибках привел к повторению многих из них к дискредитации либерального и демократического движения в нашей стране, в конечном счете – к появлению и закреплению нынешнего политического режима»16.
А. Илларионов, по существу, солидаризируется с мнением двух бывших мэров Москвы и по поводу предпринятой А. Чубайсом «шумной и не очень приличной» кампании мифологизации, создания культа личности Е. Гайдара: «Можно понять отношение А. Чубайса к своему близкому другу. Но личные чувства не могут быть достаточным оправданием предпринятых им попыток довольно агрессивного навязывания всему российскому обществу культа личности Гайдара как “спасителя страны от голода, гражданской войны, распада”… Нелепость этой попытки особенно показательна на фоне того, что в книге, вышедшей под редакцией самого Гайдара еще в 1998 г., рассуждения типа “Гайдар спас страну от голода” высмеивались как “верный признак отказа от серьезного анализа проблем посткоммунистической трансформации”»17.
Представляет интерес мнение А. Илларионова о реальном содержании предстоявших в России трансформационных реформ. Он явно не согласен с тем, что в конце 80-х – начале 90-х годов «перед страной стояла задача перехода к рыночной экономике». Более того, заявляется, что бороться за решение именно этой задачи не надо было – она уже решалась, так как «после Пленума ЦК КПСС и сессии Верховного Совета СССР в июне 1987 г., одобривших Закон о предприятии, основной вектор эволюции представлений и партийного руководства, и союзного правительства, и утверждаемого законодательства стал совершенно очевидным: советская экономическая система движется в сторону рынка. Задача перехода к рыночной экономике была четко сформулирована коммунистическими властями»18.
А. Илларионов полагает, что страна стояла перед необходимостью осуществления «большого перехода – продвижения российского общества от несвободного состояния к свободному – продвижения, требовавшего освобождения как экономического, так и политического и национального». При этом он опирается на положение о неизбежности осуществления перехода, имеющего три необходимых компонента: «1) от централизованно планируемой экономики (командной экономики, экономики бюрократического торга) к свободной рыночной; 2) от тоталитарного (авторитарного) политического режима… к демократической политической системе; 3) от имперской формы государства к национальной»19.
Не очень понятно, как это предполагалось делать и к чему наших либералов привел бы одновременный прыжок через три пропасти в России сразу, – наверное, на этот раз, действительно, к трем упоминавшимся большим бедствиям – голоду, гражданской войне и распаду. Во всяком случае, обычно кончались провалом известные у нас попытки решать сразу несколько задач – такова была судьба одновременно осуществляемых структурной перестройки и ускорения при М. Горбачёве, при нем же одновременной демократизации экономической, партийной и социальной сфер нашей жизни и т.д.
В Китае же ограничились одним прыжком – экономическими реформами, избежав при этом многих болезненных политперестроек и, возможно, поэтому они «в шоколаде». Так что в этом плане Е. Гайдар, отложивший два других прыжка, по-видимому, оказался более эффективным трансформационным менеджером, чем некоторые другие его коллеги по либеральному цеху, хотевшие по-детски – «все конфеты сразу».
Несмотря на существенные различия вариантов праволиберального подхода к анализу реформ в России – один умеренный, прогайдаровский и второй – более праворадикальный А. Илларионова, в их подоплеке – детская вера в то, что если системе (в данном случае рыночной) дать свободу – полную или ограниченную, – то она сама все, что надо сделает, отрегулирует все наилучшим способом. Вряд ли это так, и хочется сказать и умеренным, и крайним правым либералам: конечно, в деталях ваши концепции разнятся, но, по правде говоря, «хрен редьки не слаще». Эта праволиберальная болезнь очень серьезна и очень заразна.