2. Второе условие заключается в мощной государственной поддержке науки. Дело в том, что все крупные инновации, будь то вычислительная техника, создание новых авиационных и космических аппаратов, новые лекарственные препараты, диагностические и навигационные приборы, новые строительные и конструкционные материалы, домостроительные и дорожно-строительные роботы, двигатели, работающие на альтернативных источниках энергии, создаются на основе крупных научных открытий, опытно-конструкторских разработок и принципиально инновационных изобретений. В странах Запада наука исторически развивалась на основе личной инициативы ученых, при поддержке бизнеса и университетов, обладавших самостоятельными средствами. Лишь в XX в., когда было осознано значение науки для создания военной техники и развития промышленности, науку, особенно в развитых странах, наряду с бизнесом, стало поддерживать государство. Но в России наука с самого начала была государственным делом. Ее главный двигатель – Российская академия наук – была создана по указу Петра I в 1724 г. И с тех пор, включая и период советской власти, когда наша страна стала второй научной державой мира, государственный бюджет был главным источником существования и развития России.
В начале 90-х годов XX в. в США государство выделяло на развитие науки около 90 млрд. долл. И почти столько же давал бизнес. В пореформенной России участие государства в развитии науки существенно уменьшилось. В 2009 г. на развитие науки в России предполагалось выделить около 6 млрд. долл. (13). Но, в связи с кризисом и «урезанием» бюджета, эта сумма существенно уменьшена. И при этом отечественный бизнес финансирует науку в микроскопических масштабах. Как отмечает вице-президент РАН академик А. Некипелов, в докризисном трехлетнем плане Академии наук было запланировано выделить на 2010 г. 56,6 млрд. руб. Но финансирование РАН на 2010 г. уже уменьшено до 40 млрд. руб. (2).
Наука со стороны бизнеса оказывается невостребованной по нескольким причинам: наш бизнес предпочитает закупать технологию «сегодняшнего дня» за рубежом, которая, несмотря на старение, в наших условиях остается работоспособной продолжительное время. Главный «поставщик» доходов в государственный бюджет – сырьевая индустрия – очень мало нуждается в научных результатах и инновациях, так как вообще в мировой практике главным производителем инноваций являются не добывающие, а перерабатывающие отрасли, которые в пореформенной России пришли в сильный упадок. Так, отечественные машино- и приборостроение почти полностью прекратили свое существование. Поэтому мощное усиление государственной поддержки науки и ее ориентация на создание продукции для реального сектора экономики – важнейшие условия возникновения в России реальных инновационных процессов.
Это становится совершенно очевидным, когда речь заходит о продукции для армии. В настоящее время можно с уверенностью считать, что фронтальные войны, какими были Первая и Вторая мировые войны, ушли в прошлое. Современная война, по-видимому, будет сетецентрической. Ее особенность – очень высокая степень применения военных роботов, сверхточного оружия и дистанционное управление при минимальных столкновениях и взаимодействиях бойцов враждующих сторон. В Европе современная военная техника состоит из новейших технических образцов, составляющих 70% от общего объема вооружений. В России процент такой техники, по словам министра обороны А. Сердюкова, не превышает 10% (цит. по: 18). Нетрудно понять, что создание новой оборонной техники требует мощных научных разработок и что ни одна страна Запада необходимые научные результаты в наше распоряжение не предоставит. Так что, ко всему прочему, необходимо четко понимать, что развитие науки, и притом ускоренное, – важнейшее условие повышения обороноспособности России.
3. Третье условие заключается в том, что инновационная деятельность, создание новых объектов интеллектуальной собственности, должна быть выгодна, прежде всего, ученым и изобретателям. Только тогда они «понесут» свои открытия и изобретения в промышленность, сельское хозяйство, строительство и сферу услуг. Кроме того, следует разработать систему налоговых льгот и других преференций для инновационных предприятий. Тогда они заинтересуются достижениями современной науки, которые можно имплантировать в производственную деятельность, и будут финансировать научные исследования и разработки. В противном случае наука останется без поддержки со стороны бизнеса, а следовательно, и бизнес останется без научных результатов. Подчеркивая последнее, председатель Комитета Госдумы по науке и наукоемким технологиям В. Черешнев сказал: «Бизнес в современных условиях не хочет участвовать в финансировании науки, поскольку стимулов для этого практически нет» (цит. по: 27).
Стоит напомнить, что в 2005 г. были приняты сверхприоритетные национальные проекты (жилье, здравоохранение, образование и сельское хозяйство). Как известно, они полностью провалились. Как обстоит дело со здоровьем нации, выше уже говорилось. И строительство жилья находится в плачевном состоянии, так как ипотечный кризис больнее всего ударил по строительной индустрии. Что касается образования, то, как будет показано ниже, с этим дело также обстоит из рук вон плохо. Но что достойно быть особо отмеченным, так это то, что развитию науки и наращиванию научно-технологического потенциала страны в перечне национальных проектов вообще не нашлось места. А между тем руководство наукой и ее финансовая, организационная, законодательная поддержка для развитых стран являются основными условиями преодоления кризиса и повышения благосостояния населения. В этом смысле показательна позиция США. Именно в этой стране в 2008 г. находился эпицентр глобального финансового экономического кризиса. Но в то же время именно здесь были приняты мощные меры не только для минимизации негативных последствий этого кризиса, но и для мощной государственной поддержки развития науки.
К сожалению, следует сказать, что осознание этого в России, как у большинства населения, так и у руководителей нашей страны, фактически отсутствует. В подтверждение я сошлюсь хотя бы на сайт Роскомстата, регулярно обновляющий статистические показатели и оценки состояния развития сельского хозяйства, промышленности, здравоохранения, образования и т.д., но не дающий информации о науке, поскольку даже рубрики «Наука» на сайте нет. Тогда как именно наука создает новые лекарственные препараты, разрабатывает новые методы лечения. С ее помощью конструируются диагностические приборы, разрабатываются меры профилактики заболеваемости. Именно современная наука является важнейшим фактором разработки новой военной техники, основой проектирования максимально эффективных энергетических систем и разработки новых альтернативных видов топлива, необходимых для избавления страны от сырьевой энергетической зависимости.
Совсем иначе обстоит дело в России. Интересно отметить, что пренебрежительное отношение правительства и правящих в стране финансово-политических элит к науке проявляется хотя бы уже в том, что упоминание о ней отсутствует в правительственных приоритетах, перечисленных Э. Набиуллиной.
В нашей стране кадровый потенциал науки целенаправленно разрушался, а его численность падала. В 1995 г. численность сотрудников, занятых непосредственно исследованиями и обслуживанием научно-исследовательских работ, составляла 1061 тыс. человек, в 1998 г. – 855,2 тыс., в 2005 г. – 813,2 тыс. человек. И хотя, как уже отмечалось, официальной государственной информации о численности кадрового потенциала России за 2007 и 2008 гг. не имеется, можно считать, с учетом сокращений, производившихся в 2006–2008 гг. в Российской академии наук и других научных учреждениях, что сейчас численность сотрудников, занятых в российской науке, не превышает 730–750 тыс. человек.
С учетом того, что в настоящее время принят документ, разделяющий научные организации на три группы: лидеры, стабильные и «утратившие» свой профиль, подлежащие реорганизации или ликвидации4, следует ожидать дальнейшего сокращения контингента научных работников. Согласно политике Министерства образования и науки, ликвидировать научные организации, «утратившие профиль», легче и целесообразнее, чем попытаться поднять качество проводимых ими исследований и добиться получения ими полезных для науки, экономики и социальной сферы результатов, поэтому следует ожидать нового сокращения научно-кадрового персонала в российских научных организациях, а следовательно, и уменьшения объема выполняемых ими исследовательских работ.