1) могущество, влияние и статус современных государств имеют исторический характер и определяются сочетанием традиционных и новых компонентов. Волны изменений межгосударственных систем порождают новые поколения компонентов могущества, влияния и статуса;
2) общая структура могущества, влияния и статуса государств многослойна, ее динамика определяется соотношением старых и новых компонентов. С каждым новым историческим поколением компоненты могущества, влияния и статуса государств все активнее включаются в процессы глобальной циркуляции общественных благ;
3) способность государств производить, обменивать и присваивать общественные блага, включая компоненты могущества, влияния и статуса, связаны с общим уровнем государственной состоятельности (State capacity). Уровни государственной состоятельности, понимаемой как ресурсы и институциональные возможности, становятся одним из определяющих факторов могущества и влияния государств;
4) усилия «восходящих» государств по повышению их статуса являются влиятельным фактором определения их могущества и влияния;
5) новые компоненты могущества и влияния современных государств можно эффективно измерить и сравнить с использованием таких количественных методов, как анализ сетевых взаимодействий с помощью моделей теории выбора, теории игр и индексов влияния.
Осуществление программы потребует нетривиального использования качественных и количественных методов сравнительного анализа, в том числе специально разработанных для обозначенных выше задач. Неизбежно придется использовать разнообразные существующие источники информации, в том числе базы данных и индексы. Кроме того, потребуется создавать оригинальные базы данных, отражающие, например, новые измерения могущества, влияния и статуса государств и групп государств. Словом, работа предстоит большая, многообразная и многоплановая. Приглашаем коллег активно в нее включаться.
Список литературы
Мельвиль А.Ю., Ильин М.В., Мелешкина Е.Ю. Методология универсального сравнения мировой политики // Политическая наука / РАН. ИНИОН. – М., 2007. – № 3. – С. 16–42.
Политический атлас-2: Мировой кризис, мегатренды и анализ нелинейной динамики политического развития / А.Ю. Мельвиль, М.В. Ильин, Е.Ю. Мелешкина, М.Г. Миронюк, В.М. Сергеев, И.Н. Тимофеев // Полис: Политические исследования. – М., 2009. – № 3. – С. 98–104.
Политический атлас современности: Опыт многомерного статистического анализа политических систем современных государств // А.Ю. Мельвиль, М.В. Ильин, Е.Ю. Мелешкина, М.Г. Миронюк, Ю.А. Полунин, Н.И. Тимофеев. – М.: Изд-во «МГИМО-Университет», 2007. – 272 с.
Political atlas of the modern world: An experiment in multidimensional statistical analysis of the political systems of modern states // A. Melville, Y. Polunin, M. Ilyin, M. Mironyuk, I. Timofeev, E. Meleshkina, Y. Vaslavskiy. – Chichester; Malden: Wiley-Blackwell, 2010. – 246 p.
Состояние дисциплины: изучение государств и их сообществ
Семейное дело Левиафанов. Государства в международных системах
Аннотация. В статье рассматриваются морфологические свойства разного рода государств. Некоторые заданы программами воспроизводства и образуют внутреннюю форму политического порядка. Другие возникают в результате диффузии альтернативных модусов политической организации внутри сетей, образованных государствами.
Исторически осуществившиеся трансформации государств образуют поколения специфических типов государств и их систем, межгосударственных сетей.
Методологические перспективы зависят от нашей способности как различать внешние и внутренние формы, так и устанавливать их баланс и взаимное соотношение.
Ключевые слова: морфология; типы государств и их систем; поколения государств и их систем; трансформации; внутренние формы; внешние формы; воспроизводство; варьирование; дивергенция; диффузия; контаминация; конвергенция.
M.V. Ilyin
Family affinities of Leviathans. States in international systems
The article explores morphological qualities of different kinds of states. Some of those qualities depend on their internal blueprints and constitute inner forms of political order. Other properties developed due to diffusion of alternative modes of political organization through networks of state communities. They account to external forms of states. Respectively inner forms entail reproduction, variation and eventually divergence, while outer forms require diffusion and convergence.
Actual transformation of states shapes into a sequence of generation of specific types of states and their networks or systems of states.
Methodological prospects of research rest on our ability both to differentiate convergence and divergence as well as to establish their balance and mutual interface.
Keywords: morphology; types of states and state systems; generation of states and state systems; transformation; inner form; outer form; reproduction; variation; divergence; diffusion; contamination; convergence.
В этой статье развиваются идеи «Политического атласа современности» о связях между собственными характеристиками отдельных государств и их местом в мировом сообществе. Отправная точка – тезис общего «семейного дела Левиафанов»: государства могут возникать, становиться самими собой и развиваться только в сообществе себе подобных. Этот принцип проявился при формировании ячеистого слоя государств. Уяснить логику семейного дела Левиафанов помогает общий, неизбежно панорамный и очень приблизительный обзор возникновения и трансформаций основных поколений международных систем и типов входивших в них государств. На этой основе дается также самая общая характеристика нынешней конфигурации координатной сети мировой политики в виде ячеистого слоя территориальных государств. Многие особенности этой координатной сети и ее ячеек поддаются более адекватному и корректному представлению и интерпретации с помощью морфологических категорий внешней и внутренней формы. Побуждение коллег к внедрению данных категорий в практику политических исследований как раз и составляет главную задачу данной статьи.
Появление и формирование ячеистого слоя государств
В политической истории не раз случалось, что горстка борющихся за гегемонию политий попадала сначала в патовую ситуацию, а затем оказывалась связана взаимными сдержками и противовесами. Возникали более или менее устойчивые конфигурации противоборства и союзничества со своими способами поддержания хрупкого баланса.
Порой способы поддержания баланса позволяли сохранять сложившийся порядок довольно долго вплоть до нескольких поколений. Замечательные примеры дают переходящие один в другой периоды весен – осеней и воюющих государств в Китае. Сходные и структурно даже более четкие порядки описаны великим Чанакья (Каутильей) в своей «Артхашастре» как мандала нескольких властителей [Лелюхин, 2009, с. 69; Ильин, 2015, с. 266]. Однако рано или поздно даже такие замечательные институциональные ухищрения сметались более или менее полной имперской гегемонией или торжеством феодального, а то и варварского соперничества.
Лишь однажды – чуть больше пяти столетий назад2 – подобная безотчетная институциональная новация в военно-политической сфере стала подкрепляться и закрепляться благодаря синергическому совпадению с рядом структурно сходных процессов неустойчивого равновесия в смежных сферах экономики, повседневного быта, новых технологий, социальных коммуникаций, языка и культуры [Сергеев, Бирюков, 1998]. Началось то, что мы привычно именуем модернизацией, зачастую недостаточно вдумываясь в противоречивость, многомерность и неоднозначность множества ее составляющих. При этом политические новации, сделавшие территориальные политии ячейками общего порядка, позволили развиться своего рода операционному интерфейсу совершенно разнородных процессов, вылившихся в постепенно обретающую контуры и мощь модернизацию.