Давным-давно Виктория поклялась себе, что никогда не падет жертвой их лицемерного, но порой неотразимого очарования.
Однако Лукас Мэллори Колбрук, новый граф Стоунвейл, показался ей совсем другим. Может быть, он тоже из тех, кто ищет удобного случая, но в нем не заметно ни лукавства, ни легкомыслия. Среди разряженных светских павлинов он казался ястребом.
Виктория задумалась, не привлекают ли ее в Стоунвейле как раз те качества, что должны были бы насторожить: внутренне сила и несгибаемая воля. Их представили друг другу лишь час назад. Но она не могла не признать, что этот необычный человек сразу же околдовал ее. Чувство, которое она ощутила, очень встревожило ее. Виктория понимала: здесь таится опасность.
— По-моему, я опять выиграла, милорд. — Изящной, затянутой в перчатку рукой Виктория разложила свои карты на зеленом сукне стола, одарив противника ослепительной улыбкой.
— Поздравляю вас, мисс Хантингтон. Сегодня вам удивительно везет.
Стоунвейл, в серых глазах которого Виктория с беспокойством различала странную призрачную тень, вовсе не опечалился своим проигрышем. Напротив, он, кажется, был рад такому исходу игры, словно осуществлению хорошо обдуманного плана. Виктория чувствовала, что граф чего-то ждет от нее.
— Да, мне сегодня очень везло, не правда ли? — пробормотала Виктория. — Это даже подозрительно.
— Мне бы и в голову не пришла такая мысль. Вы не должны рисковать своей репутацией игрока, мисс Хантингтон.
— Это по-рыцарски, милорд. Но я имела в виду вовсе не свою репутацию. Я не хуже вас знаю, что не мошенничала в игре. — Виктория затаила дыхание, понимая, что, произнеся эту фразу, она ступила на тонкий лед. Ведь она обвинила графа в том, что он передергивал, способствуя ее выигрышу.
Глаза Стоунвейла встретили и удержали ее взгляд. Выражение его лица оставалось пугающе спокойным. Неужели в этих холодных серых глазах никогда не вспыхивала искра живого чувства? Виктория ничего не смогла прочесть на его лице, кроме настороженного ожидания.
— Будьте добры, поясните ваши слова, мисс Хантингтон.
Виктория тут же решила отступить на более надежную почву:
— Прошу вас, не обращайте внимания на мои слова, милорд. Я просто очень удивилась своему везению, точно так же, как и вы. Меня можно назвать в лучшем случае любителем, а у вас репутация опытного игрока.
— Вы мне льстите, мисс Хантингтон.
— Не думаю, — возразила Виктория. — Я слышала целую повесть о том, какие подвиги вы совершаете за карточными столами Уайта и Брука и в других менее респектабельных клубах.
— Полагаю, эти подвиги сильно преувеличены. Однако вы пробудили во мне любопытство. Мы с вами только что познакомились — когда же вы успели собрать эти повести?
Не могла же Виктория признаться, что два часа назад, когда граф только вошел в бальный зал, она сразу же принялась расспрашивать о нем свою подругу Аннабеллу Линдвуд.
— Я уверена, вам прекрасно известно, как быстро распространяются подобные слухи, милорд.
— Конечно. Но женщина, отличающаяся столь высоким интеллектом, как вы, могла бы и не прислушиваться к сплетням. — Легким плавным движением Стоунвейл собрал карты, положил на стол свою изящную ладонь с аристократическими длинными пальцами и холодно улыбнулся Виктории. — Так вы намерены получить свой выигрыш, мисс Хантингтон?
Виктория тревожно глянула на него, не в силах справиться с волнением. Будь у нее хоть капелька здравого смысла, она положила бы этому конец здесь и сейчас, сказала она себе. Но сегодня ей не хватало той холодной и ясной логики, которая всегда выручала ее в подобных обстоятельствах. Никогда еще она не встречала мужчин, похожих на Стоунвейла.