Катрин и хранитель сокровищ - Жюльетта Бенцони страница 7.

Шрифт
Фон

Гарэн не сделал ничего для примирения.

Вскоре Катрин узнала, что он собирается по делам в Гент и Брюгге. Он отбыл из Арраса накануне отъезда своей жены, не попрощавшись с ней, - нельзя сказать, что бы это огорчило Катрин, которая не хотела видеть мужа без крайней на то необходимости. Она часто думала о том, что именно вызвало у Гарэна приступ ярости по отношению к ней и что могло его спровоцировать, и решила, что Гарэн боялся гнева герцога, вызванного тем, что она встретилась с Монсальви. По-видимому, более подходящего объяснения не существовало. Когда дело касалось Гарэна, было ясно, что ревность тут ни при чем.

Путешествие проходило без приключений, но как и прежде, путь через разоренную войной Шампань был кошмаром. Они видели мертвые деревни, голодные лица и толпы беженцев, которые со всем скарбом и немногочисленными домашними животными брели по дорогам к границам Бургундии, где надеялись найти убежище.

Катрин и Эрменгарда всю дорогу раздавали милостыню, насколько они могли себе это позволить, но время от времени де Руссэ приходилось вмешиваться и отгонять подходивших слишком близко к носилкам голодных.

Катрин было тяжело видеть нищих.

Когда небольшой отряд приближался к границам герцогства Бургундия, они встретили странную процессию. Издали можно было принять их за беженцев из какой-нибудь разоренной деревни. Подъехав ближе, путешественники заметили нечто необычное. Все женщины были в полотняных тюрбанах, подвязанных под подбородком, и одежде из полосатой шерсти, надетой поверх домотканых полотняных рубашек с глубоким вырезом. Своих смуглых детишек они либо несли на лямках за плечами, либо везли в корзинах, навьюченных на мулов и убаюкивающе покачивающихся на ходу. Все они носили мониста, у всех были угольно-черные глаза и удивительно белые зубы. У мужчин были густые черные брови; выгоревшие фетровые шляпы почти скрывавшие их лица. У каждого на боку был меч или кинжал. Лошади, собаки, домашняя птица все смешалось в этой пестрой толпе. Люди говорили на чужом языке. На ходу они пели или, скорее, произносили нараспев медленную монотонную песню, которая вдруг показалась Катрин знакомой. Она отодвинула кожаные занавески носилок и увидела, как мул Сары понесся, как стрела, выпущенная из лука. Волосы Сары развевались на ветру, глаза сияли. Она громко и радостно приветствовала путников.

- Что с ней случилось? - недовольно спросила проснувшаяся Эрменгарда. - Она что, с ума сошла? Или она знает этих людей?

Когда Сара поравнялась с мужчиной, который, видимо, был их вожаком, - молодым парнем, гибким, как виноградная лоза, с осанкой короля, несмотря на свои рваные лохмотья, - она придержала мула и принялась оживленно болтать с ним. Катрин никогда прежде не видела ее такой счастливой. Обычно Сара редко смеялась и мало говорила. Она была деятельной, умелой и молчаливой, не любила попусту тратить слова или время. До сих пор Катрин только однажды, в таверне Жако де ля Мера, заглянула в ее душу. Теперь же, видя, как Сара оживленно болтает со смуглокожим мужчиной, как внутренний огонь освещает ее лицо, Катрин начала кое-что понимать.

- Возможно, она и знакома с этими людьми, - сказала она Эрменгарде. - Но я думаю, что скорей всего они ее братья по крови или ее соплеменники, которых она узнала.

- Что? Ты думаешь, что эти черноглазые оборванцы с ножами...

- ..это цыгане, как и Сара, - закончила за нее Катрин.

- Как я тебе уже говорила, я верю тем историям, которые мне рассказывала моя добрая и верная приемная мать...

По знаку де Руссэ все остановились, удивленно глядя на Сару. Катрин становилась все печальнее, потому что Сара, казалось, забыла обо всем, кроме смуглокожего молодого человека.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке