Я и оборотень - Надежда Волгина

Глава 1

– Рит! Выручай! Там опять этот пришел!..

Я вынырнула из холодильника, растирая окоченевшие даже в перчатках руки.

– Какой этот, Маш? – спать хотелось жутко. Никак не получалось вникнуть в то, что говорит мне кассир.

– Ну тот… что приходит раз в неделю и берет бутылку бренди…

– И что?

– А то, что я боюсь его, ты же знаешь! – с конопатого лица Маши на меня смотрели совершенно круглые и возмущенные глаза. – Он на колдуна похож и злющий такой. Вдруг порчу наведет.

– Маш, ну какую порчу, – зевнула я так, что едва не вывихнула челюсть. – Ладно, раз я на кассу, ты тогда снимешь просрочку. Идет?

– Да с радостью!

Конечно! С радостью… Поснимала бы она ее с мое, каждую смену, в одно и то же время – перед полуночью, наверное, заговорила бы по-другому. Но таков удел начальника смены, кем я и являлась, работая два дня через два и после восьми вечера, когда из трех кассиров оставался один, выполняя обязанности и свои, и продавцов, и даже работника гастронома. Ладно хоть секьюрити оставался с нами до конца смены. Вернее, оставалась. В охране у нас работали такие же молодые девчонки, как и мы с Машей, и в обязанности их входило следить за камерами, в особенности за залом с элитным спиртным, который тырили чаще всего. Какой охранник из девчонки, особенно поздно вечером, когда в магазине покупателей толком нет, и из работников я, Маша, да Катя – та самая секьюрити?

Я посмотрела на часы – без пяти десять. Ровно пять минут есть, чтоб пробить спиртное. В десять вступает в силу запрет на его продажу, и кассы автоматически блокирует. Хорошо если удается убедить покупателей мирным путем расстаться с заветной бутылкой, вернуть ее на полку. Попадаются и буйные, особенно пьяные. Вот в такие моменты даже мне становится страшно.

Забежав за кассу, я протянула руку и буквально выхватила у покупателя бутылку Red Label. Пробила ее и только потом посмотрела в темно-серые, как грозовое небо, глаза и назвала сумму. Хотя, чего ее называть, если он и так прекрасно знает. Каждую неделю он приходит в наш магазин исключительно за шотландским бренди.

Вообще, Маша не зря его боялась. Недобрый был взгляд у этого мужика. Сколько ему лет? Навскидку не больше сорока. Не парень, но еще и не дядька. Да и такого рослого качка язык бы не повернулся назвать дядькой. Отчего же он тогда зол, как черт, все время, словно в мире не осталось ни единого человека, который не бесил бы его? Если бы не печать суровости, приросшая к его лицу, то, наверное, его можно было бы назвать даже симпатичным. Не в классическом смысле слова, а в мужественном его понимании. Только вот эти плотно сжатые губы, делающие скулы еще шире, упрямый подбородок и главное глаза… Брр, да у меня от его взгляда мороз по коже бежит!

И конечно же, спасибо я не дождалась. Ну правильно, кто я такая? Так, продавщица в не самом проходимом магазине сети «Кадриль». Да и бог с ним. Кажется, в следующий его приход будет не моя смена, – прикинула я.

Сегодня была суббота, а это значило, что смена моя уже длилась одиннадцать часов. По будням начальники смены (а нас таких было две) работали с часу, а по выходным с одиннадцати часов, но всегда до часу ночи, когда закрывался магазин. Так что, мне оставалось еще три часа, когда можно будет отправляться домой. И наконец-то, можно выспаться, потому что завтра на работу выходила сменщица.

Три часа пролетели как один миг, и ровно в час мы выходили уже втроем из магазина, сдав его под охрану.

Вот скажите мне, кто прокладывает федеральную трассу прямо через поселок? Вот и я не знаю. Но в нашем замухранске дело обстояло именно так – пополам его делила трасса. И пусть ночью машин было мало, но все равно переходить ее было страшновато, в кромешной тьме. А днем тут так и вовсе автомобили сновали туда-сюда, а то и пробки выстраивались, потому что сразу за нашим поселком шел раздолбанный железнодорожный переезд, через который машины не ехали, а переползали. Отсюда и пробки. В городе работников сети «Кадриль» развозили по домам корпоративные такси. А у нас и такси-то не было. А в городе не было работы. Эх…

– Ладно, девчонки, пока, – махнула нам Катя и отправилась к своему дому, что стоял прямо возле дороги и напротив магазина.

Мы с Машей с тоской во взгляде проводили нашу охранницу и ступили на узкую тропу, ведущую вглубь поселка. А еще метров через сто я осталась одна – Маша свернула в свой переулок. Мой же дом находился на окраине поселка.

Должна сказать, что репутация у нашего поселка была не очень. Уж больно пьющими считались местные мужики. Вот и пиво в магазине считалось самым ходовым товаром. Бывает разольешь его столько за смену, что аж мутит под конец. И на руках мозоли до ран – столько пробок понавертишь. Так еще и залетные компании заносило к нам, из города. Частенько вспыхивали драки, даже с поножовщиной. Но меня бог миловал пока. Да и любила я ночи, особенно летние, такие как эта. Вот ведь вроде темно. А если я задержусь на крылечке, замечтаюсь о чем-нибудь, то увижу, как загорается горизонт, как раскрашивает его восходящее солнце. В июне уже в начале четвертого начинало светлеть. Этот месяц я нежно любила и ценила каждый прожитый день.

– Мужики, какая соска к нам пожаловала!..

Ну вот, кажется, накаркала. Стоило только свернуть у последнего дома, за которым начиналось поле, а за ним лес, как я наткнулась на пьяную компанию. И как я издалека их не услышала? Или они уже настолько улились, что находятся в полудреме? Точно не все… Один поднялся с корточек и пошатываясь направился ко мне. Я же размышляла, смогу ли убежать, если вдруг рвану в противоположную сторону. Но и такую возможность я упустила – пьяный и явно неместный подошел ко мне вплотную.

– Гляди-ка, не трясется и не скулит, – хохотнул он, пахнув в лицо перегаром. – Значит, договоримся полюбовно…

– С дороги уйди! – проговорила я, чувствуя как пальцы начинает покалывать.

Конское ржание послужило мне ответом.

– Мужики, я первый, без обид!.. – гаркнула пьянь, чьего лица я даже рассмотреть не могла, и схватил меня за грудки.

Я приготовилась защищаться. Голова слегка закружилась, но тело напротив напряглось. Пальцы сжались в кулаки, а с языка практически сорвались первые заклинания. И тут воздух прорезало утробное рычание. Настолько оно мне показалось ужасным, что я уже представила себе страшного зверя, что сейчас нападет на нас и разорвет в клочья. Даже волосы на голове зашевелились. А рычание повторилось и гораздо ближе.

Те, что сидели возле забора, подскочили, вмиг протрезвев, наверное, и рванули врассыпную. Они бежали, падали, вставали и продолжали бежать. Я же словно приросла к земле. А вместе со мной и горе насильник.

– Беги, дурак! – толкнула я его в грудь, да так сильно, что опрокинула на землю.

И тут же из кустов метнулась огромная тень и нависла над парнем. Он заорал как резанный, когда над лицом его распахнулась клыкастая пасть, откуда вновь вырвался угрожающий рык. Дурака надо было спасать, пока этот медведь не загрыз его на моих глазах. О себе я в этот момент не думала.

– Сомнор, сомнор, сомнор, – произнесла я и резко вскинула руку. Медведь скатился в сторону, я же заорала дурным голосом: – Беги!

Повторять не пришлось – парень подскочил и рванул так быстро, что было бы посветлее, увидели бы как сверкают его пятки… А зверь уже вновь встал на лапы, и я отчетливо разглядела, как светятся его желтые глаза в темноте. Я замерла, готовая произнести следующее заклинание. Убивать медведя не хотела и боялась покалечить. Но тут либо я, либо меня… Только вот зверь продолжал вести себя странно – не двигался, рассматривая меня, и мне чудилось, что в глазах его я вижу далеко не звериный ум. А потом он и вовсе развернулся и поковылял в лес. Что же получается? Это он меня что ли защищал?

Как добралась до дома, запомнила плохо. Скорее машинально. Всю дорогу я вспоминала глаза медведя, и было в них что-то знакомое, но что, вспомнить не могла.