***
Когда уже улеглись и Толик всё никак не мог заснуть, ворочался да на звёзды смотрел, Николаич спросил:
- Окунев, ты помнишь, мы в магазин по дороге зашли?
- Когда ты котелок купил? Помню.
- Так вот там продавец был - волшебник.
Окунь повернулся, пытаясь в свете затухающего костра разглядеть лицо Николаича.
- Да как ты узнал-то?
- А я их чую, - засмеялся невесело Николаич. - Когда после ранения в госпитале лежал, там их много было, я понял, что могу их от обычных людей отличать.
- Это потому, что у тебя в голову ранение было, - влез в разговор Бобров. - Я читал, так бывает - если мозг у человека задет, он или дураком станет, или новые способности в себе открывает. Языки иностранные выучивает легко или там погоду предсказывает. Если не помрёт, конечно...
- У кого-то здесь мозг точно задет, - негромко сказал Толик. - Николаич, а ты почему сам в волшебники не пошёл? Мне отец говорил, что после армии легко к ним устроиться.
Николаич помолчал. Он вспомнил, как в конце войны, когда магия уже понемногу действовала, волшебники заклинаниями бесстрашия и героизма гнали в бой его батальон. Хорошая получилась атака, вот правда на противника заклинания тоже подействовали.
- Как тебе сказать... вот, что, по-твоему, общего, между колдунами и волшебниками?
- Ничего общего, - опять подал голос Костик. - Волшебники среди людей трутся, вынюхивают, кто чем дышит, себя не выдают поначалу, а потом - опаньки! Вот печать - пройдёмте с нами. А колдунов никто никогда не видел. Известно только, что если кто против них пойдёт - всё, капец ему...
- Я знаю, - перебил Окунь Боброва. - И тех и других все одинаково боятся.
- Точно! - воскликнул Николаич. - А я не люблю, когда меня боятся.
- Почему? - изумлённо спросил Костян.
- Не знаю. Наверное, потому, что в голову раненый.
***
Лизе было очень страшно. Сначала она надерзила взрослым, когда рассказывала про побег Толика, а теперь её поймали на очень серьёзном нарушении. После таких нарушений, дети, бывало, навсегда пропадали из интерната и больше про них никто не слышал.
- Скажи правду, - настаивал директор. - Зачем ты котёнка подобрала?
- Не знаю... я не знаю. Я, правда, не знаю! - Лиза удивлённо смотрела на успевшего обсохнуть котёнка, который тёрся об её ноги. Она попалась им в коридоре, когда несла его спрятать в подвале. Там бы он жил, а она приносила бы ему покушать и гладила по шёрстке. Такой вот был план. А теперь её застукали, хоть и не на месте преступления, но зато с уликами от которых не отвертишься. «Улики» жалобно пищали, просились на руки.
Инспектор спросил:
- А ты его покормила?
- Да, - кивнула Лиза. - Я в столовой молоко взяла, напоила его из блюдечка и полотенцем шёрстку ему высушила. А потом он вылизывался долго.
- Ты же знаешь, что это нельзя, - укоризненно сказал директор.
- Знаю, - Лиза вздохнула и решительно заявила: - Раз нельзя, я его завтра утром в приёмный пункт сдам!
Директор с инспектором переглянулись.
- Вот и молодец. Хорошая девочка.
И директор погладил Лизу по мокрым волосам.
- А пока можно, я с ним поиграю? - Лиза жалобно посмотрела на директора.
- Ну, что с ними делать? - добродушно засмеялся директор. - До завтра поиграй, но другим детям не говори, что это я тебе позволил. А потом мне расскажешь, кто его у тебя видел. Поняла?
Лиза кивнула.
- Ну, беги.
Лиза подхватила котёнка и вприпрыжку поскакала по коридору.
- Завтра у неё такой эмоциональный всплеск будет, что любо-дорого, - директор довольно прищурился и едва слышно заурчал. - Сам её на приёмный пункт провожу.
- И не забудьте меня уведомить. По долгу службы, сами понимаете, - инспектор облизнул пот с верхней губы.
- Непременно, непременно, - прошелестел директор. Инспектор начинал ему нравиться. Не сразу, но налаживался контакт.
***
Снилось Толику, как новый директор швыряет в него мобильные телефоны из окна николаичевой квартиры, а Лиза стоит рядом и говорит: «Не бойся, он ни за что в тебя не попадёт. Он же косой! Но ты должен как можно скорее вернуться!». И говорила она почему-то маминым голосом.
А когда они проснулись, у потухшего костра сидел волшебник. Был он весь какой-то закутанный - в плаще, в сапогах, шарф на шее, перчатки на руках - а ведь светило солнце, тепло было. И кашлял. Окунь сразу почувствовал, что это волшебник, и понял, как у Николаича получалось их различать среди обычных людей. Он ещё подумал, что может эта способность заразная и он теперь тоже на голову больной...
- Просыпаемся, просыпаемся!! - прогундел волшебник и высморкался. - Просыпаемся и ко мне подходим.
- По одному с поднятыми руками? - весело спросил Николаич.
- Всё шутим, - грустно сказал волшебник. - Уже до болота дошли, а всё шутим, всё дурачками прикидываемся. Всё непонятно нам, куда взрослые подевались, которые детей отводили...
- Николаич, он подслушивал! - закричал Толик, вскочил, метнулся к кустам спрятаться, убежать от очень мирно выглядевшего и от этого ещё более страшного человека, но волшебник дёрнул плечом, ноги у Окуня сами собой запутались в траве, он упал и больно стукнулся грудью.
- Вы бы с детьми поаккуратнее, дети не кегли, - тихо сказал Николаич, шагнув к волшебнику. - Ты кто такой, вообще, здесь распоряжаешься? Я ведь тоже могу кое-кого сейчас опрокинуть!
- Не надо притворяться, не надо усугублять, вы все отлично поняли, кто я - вблизи болота уже магическая зона действует. Впрочем, могу и официально, - он поднял вверх руку, раскрыл ладонь - там светилась печать Министерства счастья.
- Я такую уже видел, - прошептал Толик, - когда папу забирали.
- Так я же тебе от папы привет передать пришёл, а ты бегаешь. От мамы привет-то уже получил, на мобильный?
Волшебник старался говорить ласково, но простуженным голосом получалось это у него плохо. Он и сам это, видимо, понял и перешёл опять на приказной тон.
- Значит, последний раз говорю - возле меня собрались!
- А то - что будет? - Николаич говорил очень спокойно, но Толик видел, что кулаки у него сжаты и весь он напряжен.
Волшебник помолчал, а потом тоже спокойно спросил:
- А хочешь - скажу, где взрослые, которые детей к колдунам отводили?
- Где?
- А в болоте.
Пока волшебник отвлёкся на физрука, Толик на четвереньках добрался-таки до кустов, залёг там, растерянно озираясь. Если проползти тихонько, не высовываясь, прямо по болотной грязюке, то, может, и не заметят. Но волшебник сразу нашёл его взглядом и поманил пальцем, а Николаич сделал движение встать между ними.
И тут Костик Бобров, про которого все забыли, сказал:
- А давайте костёр запалим и чаю попьём. А то жрать хочется катастрофически.
***
Над окошком, пробитом в глухой бетонной стене, коряво было намалёвано: «Пункт приёма домашних животных». Из окошка рыхлая тётка, подперев подбородки кулаком, уныло смотрела на двух солидных господ и девочку с котёнком на руках. Котёнок, единственный, подавал признаки жизни. Он, цепляясь коготками за кофточку, тянулся к лицу девочки, пытаясь лизнуть её в щёку. Девочка, замерев и, кажется, даже не дыша, легонько покачивалась из стороны в сторону с закрытыми глазами. Она наверное бы упала, если бы её не придерживал за плечи один из мужчин. Другой положил ей руку на голову. Глаза у мужчин тоже были закрыты, а на губах блуждали улыбки. Тётке было скучно, она здесь и не такое видела.
***
Идти по болоту было очень трудно. Впереди шёл Николаич. Он прощупывал болотную жижу перед собой длинной жердью и лишь потом делал шаг. За ним карабкался Окунь, которому вода доходила почти до пояса, а за ним плёлся Бобров. Костик, хоть был выше и крепче, выдохся первым. Он всё время канючил, что устал и хочет есть и вообще идти никуда не собирался, даже деньги предлагал «этому гаду Окуню» и когда уже кончится это вонючее болото. И что очень жарко. И ещё он постоянно сбивался с тропы и проваливался, и Николаичу приходилось вытаскивать его.