Что мне оставалось делать? Только мысленно взвыть!
Они увезли палас, а я приступила ко второй части Марлезонского балета, благо навык уже имелся. Вытерев полы, я вылила воду в унитаз и машинально нажала на спуск. То, какую глупость я совершила, я поняла, когда мини-водопад иссяк, а хорошо знакомого всем журчания наполнявшегося бачка не послышалось. До неприличия живописно выразившись по поводу своих умственных способностей, я кое-как вымыла руки над тазиком, чтобы хоть так воду собрать, и пошла варить себе пельмени – есть хотелось немилосердно. Дождавшись, когда вода закипит, я бросила их туда и переместилась в комнату, где застелила себе постель, чтобы потом с этим не возиться, включила телевизор и села в кресло перед ним. И тут меня срубило, словно свет выключили, – все-таки досталось мне сегодня изрядно.
Очнулась я оттого, что кто-то не только звонил, но и стучал в дверь. С мыслью, что это соседи снизу, которых теперь уже точно я залила, я понесла свою повинную голову в коридор, по дороге принюхиваясь – откуда-то сильно пахло горелым. Но это была все та же соседка, которая обеспокоенно спросила:
– Танюша, у тебя ничего не горит?
Я бросилась в кухню, а там… Хана пельменям! И кастрюльке тоже! Вся вода выкипела, и они не просто насмерть приклеились ко дну, но еще и почти обуглились. О том, как выглядела сама кастрюлька, я лучше умолчу. Я уже открыла было рот, чтобы от души высказаться насчет всех свалившихся за один день на мою голову неприятностей, и тут же закрыла его обратно, поняв, что даже в моем достаточно богатом лексиконе не найдется настолько неприличных слов, чтобы достойно описать ситуацию. Соседка снова укоризненно на меня посмотрела, выключила под бывшей кастрюлькой газ и молча ушла. А я осталась стоять в кухне дура дурой, и единственная мысль, которая пришла мне на ум, была: «А не сглазил ли меня кто-нибудь, потому что столько всего и сразу просто так не бывает». Решив с горя хоть кофе выпить, я уже полезла в сумку за туркой, когда зазвонил мой сотовый. Мне было категорически не до разговоров, но, увидев, что это Лада, я не могла не ответить.
Вообще-то, Клавдию Петровну Полянскую звали Ладой только самые близкие люди, в число которых с некоторых пор вошла и я, чем была необычайно горда, потому что искренне восхищалась этой сильной, умной, деловой и все еще очень красивой женщиной. Она вынесла за свою жизнь столько бед, что другая на ее месте давно сломалась бы. А она не просто выстояла, а всех своих врагов тонким слоем размазала (не без моей, правда, помощи) и теперь заслуженно наслаждалась покоем, счастьем и очень впечатляющим материальным благополучием. Официально она и ее семья являлись владельцами Центрального рынка, частной клиники и российско-германского совместного предприятия «Немецкий дом», но это была видимая часть айсберга, а вот что у нее еще имелось в активах, доподлинно не знал никто. Думаю, что очень немало: деньги Лада делать умела! И этот ее звонок не мог меня не обрадовать. Никаких праздников не предвиделось, настолько близкими подругами, чтобы просто поболтать со мной от нечего делать, мы не были, значит, что-то случилось. Причем не обязательно с ней – ее муж, полковник в отставке Дмитрий Дмитриевич Полянский, владел ЧОПом «Русичи» и любую ее проблему решил бы на раз. Скорее всего, моя помощь потребовалась кому-то из ее подруг, а платили что она, что они очень щедро. А для меня в моих обстоятельствах это было как нельзя более кстати.
– Таня, ты не могла бы срочно, – с нажимом произнесла Лада, – ко мне приехать?
Я была в таком виде, что показываться кому-то на глаза, особенно этой всегда очень ухоженной женщине, было невозможно, но когда пристав говорит: «Садись», как-то неудобно стоять, то есть мой отказ не предусматривался по определению. Что мне оставалось делать?
– Легко! Я как раз еще не успела свою метлу в гараж поставить, – с бесшабашной лихостью идущего на казнь ответила я. – Так что мухой примчусь!
– Ты о чем? – недоуменно спросила она.
– Увидите, – многообещающе заявила я. – У меня здесь некоторым образом форс-мажор.
Наученная горьким опытом, я самым тщательным образом проверила окна, воду и газ и только после этого поехала в коттеджный поселок «Волжанка». Кофе я не выпила, устала до чертиков, нервы на взводе, выглядела ужасно. Естественно, я была взбешена настолько, что могла бы при желании и кипятком плеваться, как закипевший чайник, но по дороге немного отвлеклась, успокоилась и добралась до места уже во вменяемом состоянии. На въезде в поселок охрана пропустила меня, даже не остановив и не поинтересовавшись, к кому я еду, – Лада явно их предупредила. Подъехав к воротам, я вышла, нажала кнопку видеодомофона и, когда раздался сигнал, вошла во двор. Ну, конечно же, меня там уже ждали две огромные бело-серые кавказские овчарки, которых я помнила еще развеселыми, любопытными щенками, а сейчас они по размеру больше напоминали медведей. При виде меня они от удивления сели и даже синхронно склонили головы набок – видимо, решили, что это огородное пугало с какого-нибудь деревенского огорода пошло погулять и, возвращаясь домой, ошиблось адресом. Тут я снова разозлилась и пригрозила собакам:
– Даже не подходите! Загрызть не смогу, но покусаю точно!
– Да не тронут они тебя. Проходи! – позвала меня с крыльца Надежда.
Эта бой-баба была самой близкой подругой Лады еще с ранней молодости и пережила вместе с ней все перипетии ее нелегкой судьбы, так что была ей больше чем подругой – членом ее семьи. Я никогда не интересовалась, кем она являлась в доме Полянских, но представить его без нее было невозможно. Когда я, не без опаски обойдя собак, подошла к ней поближе и она меня как следует рассмотрела, то только пожала плечами и философски заметила, явно имея в виду мой внешний вид:
– Бывает… Проходи в зал, Клава тебя там ждет. – Надежда была единственной из семьи, кто по-прежнему звал Полянскую ее настоящим именем. – А я пойду насчет кофе тебе распоряжусь. Знаю же, что ты без него жить не можешь.
Ну, дорога была мне знакома, и Лада меня действительно ждала, но вот при виде меня ее глаза округлились, а лицо приобрело выражение ребенка, впервые в жизни увидевшего в цирке клоуна. Я устрашающе поскрипела зубами, но это не произвело на нее ни малейшего впечатления – она еще и не такое видела.
– Таня! Что у тебя случилось? – удивленно спросила она.
– Долго рассказывать. Скажите лучше, что у вас, – подчеркнула я, садясь в кресло, – случилось.
– А я еще не знаю, случилось или нет, – медленно произнесла она. – Дима сейчас выясняет подробности, а потом приедет и расскажет. Но я на всякий случай решила подстраховаться и обратилась к тебе. Это может быть просто недоразумение, а может…
Продолжать она не стала, но я и так поняла, что встревожена она не на шутку. Тем временем появилась Надежда с бокалом кофе в руке – она изысканной сервировки не признавала. Поставив его передо мной, она устроилась на диване, сграбастав вольготно расположившегося там толстенного кота и положив его себе на колени, на что животинка никак не отреагировала – видать, привыкла, что ее, как игрушку, тискают.
– Пей кофе и рассказывай, что у тебя стряслось, – потребовала Лада. – Ты пойми, я не из любопытства спрашиваю. Если все так плохо, как я опасаюсь, то ты мне будешь нужна в нормальном, рабочем состоянии, а не в раздрызганном, как сейчас, – объяснила она и пообещала: – Если это в моих силах, то помогу.
На меня тут же навалились воспоминания о сегодняшнем безумном дне, и я, забыв о кофе, который даже не попробовала, начала свое эпическое повествование. Постепенно я увлеклась и встала с кресла. Расхаживая по комнате и яростно жестикулируя, я описывала свои приключения, а когда закончила, воздела руки к потолку и, глядя туда же, взмолилась:
– Господи! Ну неужели я так много прошу? Я всего лишь хочу, чтобы было тепло и сухо! Ладно! С «тепло» явный перебор, нельзя желать невозможного! Но хоть сухо-то может быть?
Разрядившись и успокоившись, я посмотрела на Полянскую и увидела, что она сидит, закрыв лицо руками, и ее плечи дрожат от смеха. Перевела взгляд на Надежду, а та, сотрясаясь всем телом, давилась беззвучным хохотом. Даже валявшийся кверху пузом кот, судя по выражению его морды, глумился надо мной самым наглым образом. Я обиженно хлюпнула носом и отвернулась к окну. Как оказалось, обе псины, привлеченные моим голосом, сидели напротив окна на газоне, все слышали и теперь откровенно веселились. Тут я разозлилась всерьез и, честное слово, ушла бы, несмотря ни на что, если бы меня не остановила Полянская:
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...