Десять лет назад официальная зарплата спикера не превышала четыреста долларов и вдруг возросла в десять раз. Неужели в такой же прогрессии улучшилась жизнь крымчан, повысился уровень их материального благосостояния? Увы, неудержимый рост цен на продукты, лекарства, тарифов на услуги, многих граждан загнали в тупик.
– Не забывайте, что спикер в Крыму один и по Конституции является высшим должностным лицом автономии. Не сравнивайте меня с учителем, инженером, врачом и прочими работниками, которых десятки тысяч? Что же теперь прикажите ради вашей эфемерной справедливости, призрачной мечты о всеобщем равенстве-утопии, всех стричь под одну гребенку и мерить на один аршин?
– Да, имущественное равенство нереально, но справедливость следует блюсти, чтобы между разными категориями граждан не существовало пропасти, что чревато серьезными социальными конфликтами, предвестниками массового недовольства политикой, курсом правительства, – парировал оппонент.
– На моих плечах огромная ответственность за жизнь, благополучие республики, каждого ее жителя. Виктор Ефремович, вас обуяла и гложет черная зависть, ведь вы неспособны на законных основаниях, а у меня первый ранг госслужащего, получать из бюджета деньги. Вас никто не допустит к управлению денежными потоками, будете довольствоваться жидкими, часто пересыхающими ручейками.
Финансовая система подобна кровеносной, есть аорта, вены и капилляры к различным органам и частям тела. Если не поступает кровь, то они отмирают. Так вот, в масштабах республики я вместе с премьер-министром распоряжаюсь аортой, а вы испытываете дефицит средств для нормальной жизни. Эта достойная плата за ваши сомнительные принципы и строптивость характера. Чем больше сопротивляетесь, следуя своему эго, тем хуже живете. Другие быстро научились извлекать пользу из наличия депутатского мандата, а вы не от мира сего, белая ворона.
– Я – не временщик. Остап Петрович, послушать вас, так вы атлант. Пафос, красивые слова, на которые вы – большой мастак, хотя парадные речи, реляции и спичи вам готовят аппаратчики.
– Талант оратора, искусство риторики для политика очень важны,– перебил спикер. – Это, пожалуй, главный инструмент в его работе, чтобы быть убедительным, способным пламенным словом и жестами увлечь людей на созидание, а не на разрушение.
– Убеждать надо не словами, а конкретными делами, конечно, не уголовными, – усмехнулся Глебов.
– На что вы намекаете, коллега? – вперил в него глаза спикер, словно стремясь проникнуть в мир мыслей.
– Без комментариев,– ответил оппонент.
– Это еще почему? – насторожился спикер, тупо уставившись на него недоверчивым взглядом.
– А потому, что легитимность избрания вас на этот пост вызывает большие сомнения.
– У вас, что есть факты, свидетели, документы?
– Рудя нет, но к счастью, остались видео и магнитофонные записи, из которых следует, что во время тайного голосования бюллетенями не обошлось без подкупа группы депутатов.
– Какая вам с того, печаль, какой прок? Не будьте наивным идеалистом. Общество, государство, система власти далеки от совершенства, а тем паче в политике, где не существует морали, а есть цель – власть!
– Прока нет, но власть, обретенная таким способом порочна, цинична, аморальна и аполитична. Человек, единожды преступивший закон, и впредь ради достижения цели будет поступать подобным образом.
– Во все времена политика не была и никогда не будет открытой и стерильной. В той же Верховной Раде Украины, в российской Госдуме, да и парламентах других стран, как на ипподроме, действует денежный тотализатор, либо применяются иные способы поощрения потенциальных противников и оппозиционеров, – произнес спикер. – Я с вами откровенничаю, а вы, чем черт не шутит, ведете запись. А ну, живо диктофон на стол! Сейчас вызову охрану и вас разденут донага, намнут бока.
– Что вы, Остап Петрович, я до такой низости и коварства не опускаюсь, хотя вы и представляете аморальную, погрязшую в пороках, власть одного из олигархических кланов, находясь не у народа, а у этого клана на службе. А насчет подозрений, то это Родион мог себе позволить такую роскошь. Есть спецы, которым подобное занятие доставляет удовольствие. Им не дает покоя скандальная слава майора Мельниченко.
– У кого компромат на меня!? Отвечай! – спикер подался вперед, опершись о поверхность стола ладонями.
– Значит, вынь и положи? Нет достаточно вам этой информации для размышления, – сухо ответил Глебов. – Факты коррупции налицо, точнее, на лице. Я очень сомневаюсь, что информация о существовании записей, для вас новость. Рудь, судя по его характеру и повадкам, мог вас шантажировать и требовать доходное место. Об этом судачат в кулуарах.
– Вы, что же считаете, что его загадочная гибель для меня выгодна? Намекаете на то, что я организовал…
– Этот вопрос не ко мне, а к следователю. Я не Кассандра и не Ванга, не склонен гадать на кофейной гуще, но в воздухе витает и такая версия. Ведь мотивы и причины для устранения Рудя могли быть разными, как и лица, заказавшие его ликвидацию.
3
В глазах спикера промелькнула тень замешательства и испуга, сменившаяся досадой, и он глухо заметил:
– Виктор Ефремович, мне кажется, что вы совершаете роковую ошибку. При такой тактике наплодите себе врагов и набьете много шишек. По истечению срока депутатских полномочий останетесь у разбитого корыта. Надо пользоваться моментом. Выигрывает тот, кто способен на компромисс ради общего дела и личной выгоды.
Берите пример со спикера Мороза, ради кресла он согласился сотрудничать с депутатами от Партии регионов и коммунистов.
– Не будем проводить аналогий, у Сан Саныча своя программа, как у того хитрого Абрама. К следующим выборам избиратели разберутся, кто есть кто? И кто есть «ху»? Я убежден, что надо внести изменения в законодательство, чтобы спикеров украинского и крымского парламентов, председателей областных, районных советов, как и президента, избирали прямым голосованием. Тогда меньше будет рецидивов коррупции.
– Эка, замахнулись со своим новаторством, – усмехнулся Гаманец.
– Остап Петрович, признайтесь, только честно, если бы крымские татары периодически не устраивали митинги, пикеты и самозахваты, требуя признать их коренной нацией с преимуществами над другими, наделить землей и прочими благами, то вам бы с премьером нечем было бы заняться? Поэтому небольшие обострения ситуаций на межэтнической и религиозной почве выгодны, они оправдывают наличие автономии, ее органов власти, – сделал неожиданный вывод Глебов.
– Вы меня либо провоцируете, либо ослепли?! – возмутился Гаманец. – У нас кроме проблем депортированных, работы непочатый край. Сев, жатва, уборка урожая в садах и на плантациях. Животноводство, птицеводство, дойное стадо, КРС, свиньи, овцы, козы, пчелы… Это только по аграрному сектору, а еще есть промышленность, строительство, транспорт, связь, социальная сфера – медицина, образование, культура, спорт. По горло проблем и забот. А у вас на татарах свет клином сошелся.
– Хороши сеятели и жнецы, сидящие в служебных кабинетах с кондиционерами, и наблюдающие поля и сады из салонов роскошных “мерсов”, – усмехнулся Глебов.
– Мне, что же прикажите передвигаться на «Запорожце»? – добродушно улыбнулся Гаманец, представив потешную картину: по трассе в сопровождении машин ГАИ и джипа с телохранителями, под вой сирен и проблески “маячков” плетется «Запорожец», метко названный шутниками мыльницей. И в этом допотопном авто он собственной персоной. На такое представление сбежались бы тысячи зевак. Хотя в канун очередных выборов в качестве пиара о скромности и неприхотливости спикера, экономии бюджетных средств можно было бы использовать этот оригинальный трюк. «Надо завязать узелок на память, пригодится», – подумал он.
– Парадокс, даже абсурд состоит в том, что госсектор экономики сужается, словно шагреневая кожа, а аппарат чиновников разбухает, как на дрожжах, – прервал его размышления Виктор Ефремович – Непонятно, чем они занимаются? Дублируют друг друга, плодят горы бесполезной бумаги, директив, указаний, рекомендаций и прочей макулатуры.