— С-старшекурсник. Е-му не п-понравилось, ч-что я п-помогал его д-девушке с л-лабораторными, — стараясь как можно более убедительно заикаться, ответил Павел.
— Ужасно, — девушка скорчила самую жалостливую гримасу. — Сажать таких надо! Бедная его девушка…
— Это ещё п-почему? — Павел невольно удивился. Женскую логику ему понять явно было не дано.
— Ну, представьте только, что это такое, когда доходит до такой ревности! Он же ей и шагу без разрешения ступить не даст! Ужасный тип мужчин!
Воротынцев лишь задумчиво хмыкнул, отвернувшись. Слушать рассуждения Людочки ему было как-то не комфортно. Он ещё никогда не сталкивался с такой проблемой как встреча со своей жертвой на первый день. Город у них был большой, люди в основном привычки запоминать лица не имели, поэтому работать Павлу ничего не мешало. Сегодня он — жгучий блондин с пронзительно зелёными глазами, завтра — ослепительный брюнет, послезавтра вообще шатен. Правда, судя по поведению, жертва совсем не поняла, с кем говорит. И это единственное, что его на тот момент радовало.
Люда же, заметив, что ботаник отвернулся, виновато шмыгнула носом, моментально окрестив себя последней дурой. У человека горе, а она начала какую-то чушь пороть.
— Хотя, может, она и заслужила такого! — после недолгой запинки воскликнула Люда. — А где вы живете? Если вы не против, давайте я помогу вам дойти до травмпункта. Это недалеко.
— Право, не стоит. У вас ведь полно дел, — попытался отказаться Паша. На инстинктивном уровне он понимал, что чем раньше распрощается с заботливой Людой, тем меньше шансов на раскрытие его истинной личины.
— Мне сейчас домой лучше не идти, а пары уже закончились. Да и с подругами я поссорилась. Знаете, такая глупая ситуация вышла: украли с утра телефон. Дорогой, шестой айфон! Просто одно расстройство!
Впервые в жизни Паше стало по-настоящему жутко. Не в силах сдерживать своих эмоций он начал отчаянно краснеть.
— Так, все, не спорьте! — решительно воскликнула Люда, заметив неестественный румянец и списав его на последствия травмы, резко подскочила со скамейки, решительно схватив Павла за руку. — Я сегодня так разочарована, и очень хочу, чтобы хоть кому-то стало легче.
Парню только и оставалось, что заткнуться, покорно последовав за девушкой. Уж слишком крепкой оказалась хватка этой с виду такой хрупкой и наивной простушки.
***
Травмпункт обнаружился кварталом выше парка, представляя себе одноэтажное, приземистое здание, на котором гордо красовался красный крест и знак медиков — чаша со змеей. Всю эту красоту украшали печатные заглавные ярко-синие буквы: «ТРАВМПУНКТ. РАБОТАЕМ КРУГЛОСУТОЧНО»
Одного взгляда Паше хватило, чтобы моментально расхотеть идти туда. Где-то внутри что-то назойливо шептало, что разбитая губа окажется просто цветочками, ягодки же должны встретиться именно здесь, в этом пахнущем хлоркой здании.
— М-может, я в-все-таки о-один пойду? Н-не х-хочу вас з-задерживать! — предпринял последнюю попытку капитулировать Воротынцев, остановившись у дверей. Людочка тоже остановилась, внимательно оглядев своего нового знакомого. В его смущенном взгляде она прочитала лишь какую-то странную боязнь, которую девушка ту же списала на боязнь врачей. В какой-то момент ей уже подумалось отпустить парня, но затем она невольно вспомнила историю со знакомым своего папы. Он тоже вовремя не пошел лечиться — потом пришлось ампутировать палец. Именно поэтому в последний момент она решительно замотала головой:
— Да ладно, не бойся. Это будет не больно. Ты же не хочешь, чтоб там пошло какое-то заражение, да?
Паша растерянно закивал головой, совершенно сбитый с толку репликой Люды.
— Вот и славно, тогда не упрямься. Пошли.
Воротынцеву волей-неволей пришлось подчиниться. Конечно, он мог возмутиться, накричать на глупую девушку, возможно, обидеть ее, и уйти, не разрушив свое инкогнито. Но почему-то сама мысль таким образом закончить общение с Людой казалась Паше кощунственной. Один взгляд в ее открытое, честное и такое по-детски наивное лицо моментально сводило на нет все попытки уйти.
Именно поэтому он подчинился, последовав за Людой. В приемной к дежурному оказалась большая очередь, поэтому студентам пришлось в ожидании своей очереди сесть у кабинета. Люда моментально заскучала. Ее взгляд растерянно блуждал по линолеуму приемной, по выкрашенным в болотно-зеленый цвет стенам, по небольшим объявлениям, заметкам и табличкам кабинетов. Было видно, что без телефона ей явно не так-то и комфортно. Сам же карманник решил отдохнуть, прикрыв глаза и откинувшись на спинку старого сидения.
Приемная погрузилась в угрожающую тишину, которую вскоре нарушил робкий голосок Люды:
— Слушай, а ведь я так и не знаю, как тебя зовут…
— П-павел, — закашлявшись, ответил карманник.
— А меня Люда, — тепло улыбнулась девушка. Парень же еле удержался, чтобы не вставить что-то типа «я знаю». — А где учишься?
— П-политех, — нехотя буркнул он. — Факультет к-компьютерных систем.
— Ух, ты, на программиста учишься? — восхищенно захлопала глазами девушка. — Наверное, это сложно. Там же, вроде какие-то языки программирования есть, да? Наверное, математику знать хорошо надо?
Карманник про себя снисходительно усмехнулся. С первого взгляда становилось ясно, что Люда ни черта не смыслит в программировании. Удивительно, как вообще с такими ногтями знает о языках программирования? Интересно, а если бы она узнала об алгоритмах и разработке структур данных? Впрочем, это еще цветочки…
— Д-да, я м-математику о-очень люблю…
— А у меня двойка по математике в школе была, — рассмеявшись, ответила Люда. — Никогда не понимала людей, которым это может нравиться. Вот, другое дело — рисовать… Правда, мои учителя говорят, что рисую я посредственно.
Люда болезненно скривилась. Видимо, ей все же было неприятно вспоминать о том, что на своей кафедре ее удерживают только деньги отца.
— М-многим в-великим художникам г-говорили, что о-они рисуют-т п-посредственно, — попытался приободрить девушку Паша. Смотреть на ее расстроенное личико было просто невыносимо. Правда, карманник точно не был уверен, что говорит верно. Про художников он знал катастрофически мало, ибо искусство было последним, что его по-настоящему интересовало.
Дверь кабинета врача приоткрылась, впуская очередного посетителя. Очередь Паши понемногу подходила, и карманник начал дышать свободнее.
— На самом деле из меня и вправду слабенький художник. Я люблю рисовать, но рисунки у меня не качественные. В школе они бы сошли, но не в институте, — девушка понурила голову. Казалось, она вот-вот заплачет. — Наверное, у тебя таких проблем нет. Ты выглядишь умно.
— З-за это и п-получаю, — не сдержавшись, хмыкнул карманник. — Я в-ведь в-всегда х-хотел быть другим… П-пулярным, к-красивым. Во м-мне ведь в-видят т-только з-заику-задрота, н-но н-не парня, — Паша и сам не знал, кто тянул его за язык. Но выговориться почему-то страстно захотелось. Излить душу этой случайной (или все же не случайной?) знакомой.
— Популярность? Какая глупость! — искренне возмутилась Люда. — Вот я сегодня ехала в маршрутке и познакомилась с таким парнем, закачаешься! Лицо, глаза, волосы — как картинка. Модный, сильный и явно начитаный, а оказался вором. Я повелась на красивую мордашку и даже не заметила, как это паршивец умыкнул мой телефон. Развел меня, в общем, как дуру. Хотя, может, я и заслужила это. Не стоит незнакомцам верить…
Паша удивленно смотрел на девушку, которая, заговорившись, совсем и забыла о своем собеседнике.
— Вот ты — хороший. Вроде и нет в тебе этого лоска, а глаза у тебя добрые. Жаль, что я начала обращать внимание на это только после кражи айфона… Вот так ирония! Как я теперь скажу об этом папе? А маме? Они ведь в кредит влезли, чтоб купить мне эту игрушку! А я не ценила их подарка, так по-глупому распорядилась им! Да чтоб у того ворюги руки поотсыхали за такое! Ну, неужели нельзя в этом мире обойтись без подлости, хитрости и пакости, а? Вот скажи мне, Паш? Паша… Хм, того вроде тоже Павлом звали. Какое глупое совпадение! Просто насмешка судьбы!