— Ей больше не дают ролей, она постоянно на этом дерьме! — Сол хлопнул ладонью по столу. — А я вложил в нее кучу денег и они только начали возвращаться. И берет она точно у Монро, мне уже многие об этом сказали, — он вздохнул. — И это отражается и на моей репутации. Короче, сколько? Это не мокрая работа, я не хочу, чтобы ею занялись мобстеры. Пусть все останется в нашем кругу, раз мы друг друга знаем. Пусть он остановится.
— Нам надо подумать, — сразу ответил Сингер. — Но я отвечу завтра. Подъезжай ко мне в бар к двенадцати, там и поговорим окончательно. Пол, я бы тебя тоже хотел завтра видеть.
Вообще-то я от этих дел ушел. Я торгую машинами и ни разу не нарушал закон уже год. Но Сол в немалой степени адресовал свою речь мне, а я ему должен. Должен вот этот самый вечер, когда я вижу счастливую Сюзет на сцене. Мои там вложены деньги или не мои, но без Сола Лейфермана у нас бы ничего не получилось. И он сделал все как обещал до самой последней мелочи.
— Я подъеду, — кивнул я в ответ на выжидающий взгляд Сингера.
— И нам вообще есть о чем поговорить, как раз время, — добавил он.
— Тогда о делах сегодня достаточно, — Сол хлопнул в ладоши. — Наслаждайтесь вечером, а у Сюзет еще номер. Эта девочка станет звездой, поверьте мне на слово. Есть вещи, в которых я всегда прав.
***
Во втором выходе Сюзет была уже не одна, танцевали свинг сразу три девушки с тросточками, одетые в белые почти мужские костюмы и шляпы. Но и этот номер публика приняла хорошо, так что Сол объявил первый ее день успехом.
— Думаю, что через месяц у нее будет уже три выхода, а через два — четыре. Контракт предусматривает не меньше четырех, — пояснил он.
За стол платить нам так и не пришлось, хотя Сол сделал вид, что собирается. Но подошедший менеджер сообщил, что все отнесено на счет заведения. Не думаю, что Солу вообще приходится платить хоть в каком-нибудь кабаре в этом городе, судя по тому обхождению, с каким его тут принимали.
После того, как шоу закончилось и просто заиграл вышедший уже на сцену оркестр, мы начали расходиться. Сингер лишь напомнил, что ждет нас завтра у себя, после чего направился с дамой на выход. Все разъехались на такси, которые непрерывной очередью подкатывали к сверкающему огнями подъезду, и лишь я направился к стоянке, где присел на крыло своего «доджа», наслаждаясь прохладным ночным воздухом, сменившим горячий дневной. Здесь вообще нужно ночь сделать рабочим временем, а спать днем, как мне кажется.
Публика почти вся успела разойтись до того момента, как на улице показалось купе «плимут» белого цвета, медленно едущее вдоль полупустой стоянки. Я шагнул вперед, помахал рукой. Машина остановилась рядом, за рулем сидела улыбающаяся Сюзет, одетая теперь совершенно обычно и даже смывшая сценический грим. Волосы убраны под легкую шляпку.
— Что скажешь? — спросила она гордо.
— Если бы я сказал, что ты меня покорила — я бы соврал, — наклонился я к окну. — Покорила ты меня уже давно. Так что на этот раз просто добила окончательно. Поехали? — мы быстро поцеловались, наплевав на все условности.
— Поехали. Я устала. И переволновалась.
— Езжай вперед.
Несмотря на то ли поздний, а то ли уже ранний час, машин на улице и людей на тротуарах до сих пор хватало. Отчасти поэтому я и люблю Новый Каир, за то, что он почти никогда не спит. Разве что совсем ранним утром жизнь замирает ненадолго, чтобы вскоре взорваться кипением рабочего дня, который позже превратится в шумный вечер и не менее шумную ночь, чтобы снова, ближе к следующему рассвету, ненадолго затихнуть.
Ехать от площади Согласия до Латинского квартала совсем недалеко, минут десять, не больше. Отчасти и поэтому мне нравится место, в котором живем — отсюда недалеко до всех интересных частей города. Аптаун, французский и американский центры — все рядом, до всего рукой подать. Пара поворотов, Авеню Наполеон, поворот возле закрытого сейчас ресторана «Лестрапад» в проулок, оттуда на параллельную улицу Мане и вот уже наша арка. Купе Сюзет свернуло в нее первым, мазнув лучами фар по оштукатуренным стенам, а я заехал следом.
Гаража здесь нет, зато можно поставить сразу две машины во дворе, гулком и пустоватом, эхом отражающем тарахтение моторов. Ни одно окно не светилось уже, все нормальные люди спали. А может, где-то и гуляли еще, потому что завтра суббота и у большинства этих самых нормальных людей выходной, так что выспаться и с утра можно. А это все же Латинский квартал.
Я открыл ключом дверь, просунул руку к выключателю и пропустил Сюзет в квартиру первой. Тут все как в той квартире, что я снимал раньше — гостиная и кухня на первом этаже, две небольших спальни с террасой на втором. От своего жилья я отказался на всякий случай, когда сменил род занятий, а квартирка Сюзет была нам маловата, так что, как только истек срок аренды по контракту, мы переехали сюда, с месяц назад, примерно.
— Я устала-а, — протянула она, свалившись на диван и стаскивая с себя туфли. — И у меня нет сил даже дышать, чуть не умерла от волнения.
— Ты была неотразима. — Я присел на диван, положив ее ноги себе на колени. — Видела Джозефин Бейкер в зале?
— Это была точно она? — Сюзет даже поднялась на локте. — Я глазам своим не поверила!
— Точно, Сол с ней разговаривал. — Я начал массировать маленькую ступню Сюзет. — Ты видела, как она аплодировала? Ты блестяще выступила. Сол считает, что у тебя большое будущее.
— Он льстит. — Сюзет снова отвалилась на мягкий диванный валик.
— Он бизнесмен, он в тебя поверил и инвестировал, а потом нашел тебе прекрасный ангажемент. Так что лучше ему верь, пока все, о чем он говорил, сбывалось.
— Я боюсь верить, если честно. Страшно разочароваться.
— Любимая, год назад ты тряслась у него в офисе со страху от того, что тебе вообще могут отказать, а сегодня ты если еще и не прима в одном из лучших кабаре, то не так далеко от примы. Дай другую ногу.
Она послушно положила мне на колени вторую ступню.
— Ой, как приятно… Не останавливайся.
— Я и не собираюсь. Сейчас станет легче. Наполнить тебе ванну? И ты в ней не уснешь?
— Не думаю, что я вообще способна сейчас уснуть, — Сюзет засмеялась. — Меня просто распирает от впечатлений. А после ванной мне будет нужна любовь и забота, так что сам не усни.
2
Проснулся я первым и спустился вниз тихо, стараясь не разбудить Сюзет. Но когда начал резать шампиньоны и опята для омлета, она спустилась следом. Совсем сонная, завернутая в халат, она подошла сзади и обняла.
— Ты почему вскочил?
— Нужно съездить по делам.
— А мы днем выйдем пообедать?
— Конечно. Я быстро вернусь.
— А куда ты собрался?
— Надо заехать к Сингеру.
— К Сингеру? — она удивилась. — У тебя снова с ним дела?
— Не совсем. Это еще те дела, с тех времен. Надо кое-что закончить.
Сюзет чуть отстранилась и посмотрела на меня с подозрением.
— Что закончить?
— У меня есть еще деньги, помнишь? Я тебе говорил. Теперь нужно их получить. Ничего криминального, просто они нам понадобятся. Там не меньше шести тысяч фунтов, а может, и больше.
Если получится продать облигации за половину цены, то выйдет даже семь с половиной тысяч на каждого, большие деньги, хватит, чтобы полностью закрыть все кредиты «дилершипа», и даже останется.
— Я не хочу, чтобы ты опять во что-то влез.
— Там не во что влезать. Мы год сидели тихо просто из чистой перестраховки.
— Ты же не забыл, что мне обещал?
— Нет, не забыл. — Я притянул ее к себе, чтобы поцеловать, но она отстранилась.
— Вот и не забывай.
— Ты омлет будешь? Я тогда еще грибов подрежу.
— Буду. Режь. Я в душ.
Омлет, пара тостов, крепкий кофе, круассаны, что доставили с утра и бумажный пакет с которыми я подобрал с крыльца вместе с бутылками молока, — отличный завтрак. За окном начинался день, слышались крики мальчишки-газетчика, который пытался распродать свою пачку каждое утро на соседнем углу, через открытое окно было слышно, как у кого-то из соседей играет по радио музыка. Люблю субботы, теперь особенно люблю, после того, как они превратились для меня в законный выходной, но, боюсь, любовь к ним придется переоценить уже сегодня. Для Сюзет теперь суббота рабочий день. Или даже рабочая ночь. Работа в кабаре имеет свои темные стороны, тут ничего не поделаешь.