*
Этим же днём, пропустив завтрак, Поттер на пару с Блэком ходили сонные, но, встречаясь друг с другом взглядами, хитро улыбались, словно у них имелась общая тайна. Ведь, в принципе, так и было.
На обеде они сели рядом, где Джеймс беспрестанно просил Сириуса научить его превращению предметов в мебель, так как такого они ещё не проходили и, судя по всему, станут изучать не раньше второго семестра. Сириус отнекивался, мол, легкотня, и трансфигурация временная, а не постоянная - спустя пару часов возвращается в исходное состояние – как недавно случилось с памятным диванчиком. Но Джеймсу, казалось, наплевать на все возражения. Он хотел научиться – по-настоящему хотел, наверное, за все три года пребывания в Хогвартсе.
Учёба давалась ему легко, а родители баловали единственного сына: Поттер вообще мало чего хотел от жизни.
В конце концов, Сириус сдался и под удивлёнными взглядами направился к выходу. Спину Блэку прожигал ненавидящий взгляд Беллы. Немногим позже она принялась строчить тётушке длинное письмо, вылившееся в ещё тонну вопиллеров.
Вечером переставлять кровать Римус категорически отказался – равно как и поменяться. Пришлось смириться, хотя Питер – тоже их сосед – вежливо предложил свою.
Кстати, Джеймс также не понимал, что в Гриффиндоре забыл Петтигрю – он был робким, толерантным и очень учтивым для своего возраста. Знал, когда следовало вмешиваться в разговор, а когда промолчать. Мальчик изредка общался с Люпином, правда, разговор ограничивался короткими просьбами и лаконичными ответами.
Отказавшись от встречного предложения, Джеймс хотел снова махнуть на башню, но, разгадав намерения сокурсника, Блэк вовремя его попридержал:
- Сейчас нельзя. Там Макгонагалл, а она всех как мышей половит – даже меня пару раз с места срывала, а тебя, пусть в мантии, сразу раскусит, – тепло от шёпота коснулось уха, заставив замереть. – Ты же не хочешь выговора?
Поттер вынужденно согласился, но взамен стребовал обещание: когда Блэк пойдёт «перекурить», обязательно позовёт его.
Шло время – дни летели, как заговорённые, но скучать не приходилось.
Поттер, кажется, достал Люпина настолько, что тот вышел из себя. Сириус впечатлился, пожал разозлённому Римусу руку и пообещал помочь дать нахалу на орехи.
Детишки продолжали ходить на пары, параллельно скрашивая жизнь себе и остальным различными проказами. Всё чаще слышалось: «Поттер, Блэк, отработка после уроков!» Примечательно, что все шалости тщательно продумывались, и если бы преподаватели не знали наверняка, вычислить виновников не представлялось бы возможным.
Отчасти спасителем выступала мадам Пинс – для подготовки требовалась соответствующая литература и уединённость, которую можно найти лишь в стенах библиотеки – не считая Выручай-комнаты. Однако о последней в то время будущие «мародёры» не знали и обходились без неё. Поэтому, когда после хорового пения всех учебников по чарам гимна магловской Америки прибегал взъерошенный Флитвик или, когда, не справившись с вальсирующей кошачьей мятой в её кабинете, приходила Миневра, библиотекарь с невозмутимым видом совала им в руки последние взятые бездельниками книги. И неизменно преподаватели изумлённо молчали – сложность использованных заклинаний не всегда соответствовала четвёртому, а то и пятому курсу. Так почему же такие умные дети не желали учиться?
А ответ прост – они скучали. И ладно бы – во время лекции Бинса можно вздремнуть, заранее свистнув у дядюшки Альфарда совершенно аналогичные конспекты, однако другие учителя пренебрежения к своему самому-самому замечательному предмету не терпели – хотя и их лекции мало чем отличались от прошлогодних.
Приходилось импровизировать.
*
Неожиданно наступили зимние каникулы – Римус с Сириусом оставались в Хогвартсе, а вот Джеймс и Питер отправлялись по домам. Кстати, в последнее время друзья собирались не вдвоём, а вчетвером: Блэк крепко сошёлся с Люпином – не крепче чем с Джеймсом, но своеобразные узы имели место быть, а Питеру просто нравилась царящая атмосфера единства. Он упорно ходил за тройкой друзей, пока Джеймс, обернувшись, не сказал:
- Присоединяйся, чего сзади плетёшься?
И Питер стал частью неугомонной компании.
Однако существовало одно «мероприятие», участие в котором принимали только двое: только Сириус и только Джеймс. А именно – небольшие «прогулки» на астрономическую башню. Остальные ничего не знали, а Люпин, если догадывался, то молчал.
Но после каникул режим дежурств собирались поменять, а раздобыть расписание, если такое существовало, не представлялось возможным. Многие влюблённые парочки из разных факультетов пользовались башней в качестве временного пристанища для амурных дел, и когда в недвусмысленной позе там застали одну из них, предприняли всевозможные меры – в том числе изменили график дежурств.
И уезжая домой, Джеймс пользовался возможностью добраться до семейной библиотеки и как-то решить проблему.
Родители удивились намеренью чада просидеть все каникулы в библиотеке, но мешать не стали. Наоборот, заинтересовались. Отец проникся проблемой – правда, услышал от Джеймса только скупое: «Мы не можем попасть туда, куда хотим», и предложил составить магическую карту. Поттер-младший сначала скептически махнул рукой, мол, лучше не мешай, но на следующий день бесплодных поисков задумался.
Никаких других мыслей в голову не приходило, зато вокруг да около крутилась отцовская идея. А предусмотрительный Чарлус заранее положил на столик книгу «Магические карты мира. История. Создание. Применение».
Отчаявшись, Джеймс заглянул в неё и пришёл в восторг: она оказалась очень увлекательной. Нет, историю он пропустил, тем более, она занимала три четверти страниц, но остальное…
Опомнился Поттер только к последнему дню каникул, а до того читал, читал, прерываясь лишь на еду и сон. Утром поднял голову от подушки, сосредоточив взгляд на матери. Дорея с любовью улыбнулась сыну:
- Не хочешь прогуляться? Начитаться успеешь в школе.
- Хорошо, – Джеймс вскочил с кровати и наскоро привёл себя в порядок.
«Неплохо», – критично оценило зеркало, хотя, глядя на растрёпанные тёмные волосы, засомневалось.
Джеймс совсем забыл, что хотел купить им с Блэком пару занятных вещиц. Вообще-то такими обычно пользовались влюблённые, но ему хотелось, чтобы у них была пара таких же – сквозных зеркал.
Он терпеть не мог зиму, но приходилось топать по заснеженным улицам, радуясь, что кто-кто, а мама прекрасно справляется с согревающими чарами. Отец догнал их позже, запыхавшись от быстрого бега, и они втроём, весело переговариваясь, прошлись по магазинам, зашли в кафе. Джеймс набрал кучу сладостей, а в кармане его мантии уже хранились сквозные зеркала. Время от времени он, стараясь не выдать беспокойства, засовывал руку внутрь, чтобы нащупать покупку – цела ли ещё?
Конечно цела, что с ней сделается, но Джеймс неожиданно волновался.
И когда волшебник, тепло попрощавшись с родителями, вернулся через камин в Хогвартс, в его уменьшенном чемодане лежала нужная книга, сувениры для Сириуса и Римуса, гора сладостей всех сортов и цветов и два кусочка парных магических зеркал.
Зайдя в комнату, маг первым делом высыпал сладости и сувениры на кровать – разъехавшиеся дети приедут только к вечеру, а сейчас не перевалило и за полдень.
Лениво развалившийся на своей кровати Сириус удивлённо присвистнул:
- Ты собираешься съесть всё? Не знал, что в тебе живёт чудовище.
- В ком из нас оно вправду живёт, – фыркнул Джеймс, краем глаза замечая, как вздрогнул Римус.
Немного странно, но мальчик не стал обращать внимание. Он торжественно обсыпал Люпина горстью сладостей, вручил магический сувенир, на что читающий очередную книгу однокурсник только тяжело вздохнул. Затем Джеймс устроил салют из конфет Сириусу, оставив себе и Питеру ещё половину сладкого, и увёл Блэка с собой, мол, пошли сходим в туалет.
Люпин меланхолично посмотрел им вслед, но промолчал. Кроме него в комнате никого не осталось: гриф позволил себе с интересом перебрать «полученные» сладости и вгрызться зубами в одну из любимых. С тоской вспомнил, какое сегодня число, и, пустым взглядом уставившись в книгу, начал заранее подбирать оправдание своей будущей отлучке.