Тем временем Джеймс, болтая о пустяках, целеустремлённо тащил друга в сторону библиотеки. Сириус покорно плёлся следом, но на губы непроизвольно закрадывалась хитрая усмешка – что-то должно случиться.
Зайдя в библиотеку, Поттер первым делом направился к определённым стеллажам. Долго перебирал какие-то книги, заглянул в общий список и, удовлетворённо усмехнувшись, кивнул Блэку, приглашая сесть рядом с собой на диван. Когда тот сел, придвинулся к самому уху друга и шёпотом изложил пару идей насчёт карты. Однокурсник сначала недоверчиво кивал, но под конец пылкой речи проникся. Затем, правда, со вздохом заключил:
- Ты говоришь, нужны комбинированные чары… Не думаю, что мы вдвоём справимся.
- Но просить преподавателей…
- Угу, – досадный вздох. – А если… – Сириус задумался, и, переглянувшись с Джеймсом, они одновременно воскликнули: – Римус!
- Он разбирается в чарах лучше всех, – покивал Поттер. – А ты силён в трансфигурации. У Питера отличный почерк – свистнем у кого-нибудь карту Хогвартса, и перечертим её на нашу. Я буду на подхвате.
Мальчишки размышляли серьёзно – дело выходило нешуточное, ведь они замахнулись на то, до чего не додумались или не смогли осуществить предыдущие поколения. Это пугало и будоражило.
Оба уже горели от нетерпения.
- Кстати, – Джеймс порылся в карманах брюк и выудил оттуда парные зеркала. – Одно тебе.
- Вау, – Сириус взял вещицу в руки, разглядывая её со всех сторон. – Я как-то не думал о чём-то подобном – последнее время мы всегда вместе.
- Угу, – согласился Поттер и, боясь возникшей неловкости, перевёл тему: – Знаешь, как ими пользоваться?
- Примерно, – Блэк медленно, словно сомневаясь, достал волшебную палочку. – Кажется, так. Джеймс Поттер, – и коснулся концом древка зеркала.
Вторая часть артефакта завибрировала, и Джеймс проделал то же самое с одним различием: вместо своих, назвал инициалы Блэка.
Поверхности волшебных предметов всколыхнулись, и мальчишки увидели в них самих себя.
- О, совсем забыл – сначала нужно утвердить право владельца, – и они поменялись зеркалами.
Широкий стеллаж закрывал обоих от посторонних взглядов, но мальчики всё равно смутились, ведь действительно – сквозные зеркала лучший подарок любимому человеку. Гриффиндорцы поспешно попрятали магические вещицы в карманы, пообещав пользоваться ими не на людях, и только в случае крайней необходимости.
Они замечтались о возможностях, которые даёт карта, когда в библиотеку заглянул Римус. Внимательный мальчик подошёл к друзьям, и те переглянулись между собой, размышляя, стоит заводить разговор сейчас или начать после приезда Питера.
Сошлись на последнем и синхронно помахали приятелю.
Питер приехал вечером, довольный, как упитанный хомяк, и получил свою долю сладостей. Однако позже поговорить не удалось, а той же ночью пропал Люпин. Его отсутствие заметил проснувшийся Петтигрю, который спустя пару часов разбудил Джеймса и Сириуса. Все их соседи крепко спали, и друзья, укрывшись пологом тишины на кровати Блэка, обеспокоенно строили догадки – заглянули в гостиную, но там ошивалась только пара полусонных старшекурсников, дописывающих домашнее эссе по ЗОТИ.
Идти искать в такое время – бесполезно. Грифы решили подождать до завтрака, а если пропажа не объявиться, трубить тревогу.
Люпин появился раньше – ближе к рассвету. Подранный, уставший, расцарапанный. Он, не раздеваясь, буквально упал на кровать и с головой укрылся покрывалом. Спустя пару минут послышалось размеренное дыхание.
Три невольных свидетеля притворились, будто ничего не заметили, и задремали до всеобщего подъёма. Утром попытались разбудить Римуса, но тот упорно отказывался просыпаться и дышал так тихо, что если бы не вздымающаяся грудь, не услышишь и вдохов-выдохов.
Дождавшись, пока соседи уйдут на завтрак, и даже сделав вид, что собираются пойти следом, мальчишки окружили Люпина.
Джеймс присел на корточки и, когда Сириус стянул с новоявленного полуночника покрывало, дотронулся рукой до лба Римуса. Его кожа пылала, а сам гриф казался бледнее наволочки.
- У него жар, – заключил Поттер. – Нужно позвать мадам Помфри.
Он хотел рвануть к школьному колдомедику, но неожиданно его остановил Петтигрю.
- Подождите. А как же… его вид, – тот неуверенно кивнул на «больного».
- Точно, – Джеймс озадачено нахмурился, пытаясь вспомнить какое-нибудь подходящее бытовое заклинание, но в голову ничего не приходило.
Видя его замешательство, Питер предложил:
- Давайте я. Мне неплохо удаются такие вещи.
- Да ты прямо выдающаяся домохозяйка, – не мог не подколоть его Сириус, за что получил хмурые взгляды обоих друзей.
Не время для шуток.
- Лучше заткнись, – посоветовал ему Джеймс и вместе со скрестившим руки на груди Блэком принялся наблюдать, как несколькими простыми заклинаниями Питер приводит в порядок постель, одежду и самого Люпина.
В его исполнении всё казалось лёгким и ненапряжным, однако ни Сириусу, ни Джеймсу бытовая магия никогда не удавалась.
- Ух, всё, – свободной рукой Питер потёр лоб, но с удовольствием оглядел проделанную работу.
Определённо, в этом он один из лучших, однако тяжёлые заклинания отнимали много сил – ведь, несмотря ни на что, он оставался ребёнком. И пусть он не так хорош в трансфигурации, как Блэк, ничего не понимает в чарах, в отличие от Люпина, и уж точно не душа компании – своеобразная искра, пламя в чистом виде, способное зажечь всё и вся наподобие Поттера. Питер радовался, что общается с ними наравне… или почти наравне.
Убедившись, что всё более-менее в порядке, он сбегал за мадам Помфри. Из-за непонятного диагноза Люпина положили в больничное крыло на целые две недели.
Когда остальные пришли его навестить – ничего не спрашивали, за что Римус был им невероятно благодарен.
Они стали наведываться к нему каждый день по трое, по двое, поодиночке. До конца «заключения» Люпину оставалась пара дней, когда Сириус не выдержал ломки и одной ночью попросту смылся на башню астрономии один. А после возвращения, Джеймс перестал его замечать. В упор и в профиль.
Сначала Блэк пытался откалывать какие-то шутки, чтобы развеселить лучшего друга, но тот держался неумолимо аки сам Мерлин. Только сказал с неподдельной обидой: «Ты ведь обещал!», а в следующую секунду Сириус уже значил для него не больше, чем Эдгар Клоггс.
Поттер по своей натуре очень упёртый, и «Период молчания» затянулся на целый месяц. Месяц, за который он успел плотно сойтись с какой-то рыжей девчонкой из Райвенкло. Они тоже познакомились ещё на первом курсе – в поезде, но впоследствии особо не пересекались – она только мелькала перед глазами, тягая за собой угрюмого, вечно грязного мальчишку, похожего на какую-нибудь летучую мышь или филина больше, чем на нормального человека.
Как же звали рыжую… Сириус всё не мог запомнить. Как-то созвучно с кличкой любимой эльфийки Вальбурги – той самой, которой она прошлым летом снесла голову – Лулу. О, Лили! И, откровенно говоря, Джеймс и Лили таскались друг за другом по очереди, пребывая на первой стадии конфетно-букетного периода, только без этих самых конфет и букетов. Сначала он делал ей какую-нибудь гадость, а она в ответ мылила ему голову длинными нравоучениями, очевидно, позаимствованными у Макгонагалл.
Что самое обидное, про Сириуса Поттер временами забывал «насовсем», и однажды, не вытерпев, Сириус припёр друга к стенке и они «по-мужски» выяснили отношения. Весь вечер, морщась от заживляющих, просидели в больничном крыле, но мир восстановился – Петтигрю и Люпин могли вздохнуть спокойно.
Далее потянулись школьные будни, и только тогда Джеймс вспомнил о карте. Собрал всех своих в библиотеке, воровато оглянулся по сторонам и вытянул из кармана уменьшенную книгу. Как он и думал, в библиотеке Хогвартса такой не имелось – высшая магия всё-таки. Пока Поттер «дулся» на Сириуса, то успел под мантией-невидимкой проверить её наличие даже в запретной секции.