Поэтому первым его впечатлением от той стороны стал запах. Не то чтобы очень сильный или неприятный, но этот запах в принципе был, что особо остро ощущалось после кондиционированного воздуха зала перехода. А еще тут было немного холоднее, где-то на пару градусов, и чувствовались лучи утреннего солнца.
— Добро пожаловать, — с этой стороны порталом управлял канонический такой маг в самой настоящей мантии. Правда, был этот маг таким же сонным и помятым, как техник с той стороны, и зябко кутался в свою мантию, ежась от рассветной прохлады. Почему-то такое совпадение Яниса развеселило, и он не стал сдерживать улыбку. В конце концов, он мастер, но не каменная статуя! Поэтому же он позволил себе украдкой поглядывать по сторонам, пока они еще не ушли куда-нибудь с открывшейся площади.
Портал с этой стороны был каменной аркой, украшенной какой-то весьма безвкусной на взгляд Яниса резьбой. Она потихоньку проглядывала в затухающем белом свечении, и маг сонно пялился на это с таким нетерпением на лице, что было ясно: стоит порталу окончательно закрыться, и он уйдет в свою караулку, или куда там ему полагалось, греться и досыпать.
А вот им это не светило: дворфы, коротко посовещавшись, уверенно двинулись к выходу с площади, бухая по брусчатке тяжелыми сапожищами. На первом же повороте один из них отстал, но Янис заметил это только потому, что кольцо охраны стало уже. Было слишком любопытно оглядеться, благо ничего этому не мешало: поклажу, всего-то два легких рюкзака с прицепленными к ним скатанными плащами, дворфы забрали себе сразу, едва встретили.
Навстречу попадались редкие прохожие, на дворфов поглядывающие кто с любопытством, кто с легким испугом — видать, важную особу сопровождают, раз защищать готовы, — кто с оценивающим таким интересом, явно прикидывая, что же это за особа.
Янис вздохнул — если путешествие и дальше будет проходить в таком формате, это будет очень скучная неделя. Разве что за городом окажется более живописно, тогда получится сделать несколько набросков для будущих работ. Город его пока что не вдохновлял — то ли смазывался утренним сумраком, то ли просто не обладал какой-то общей идеей и планом застройки, благодаря которым в результате получается неповторимый и живой образ. Впрочем, Янис архитектором не был и чаще вдохновлялся более мелкими объектами. Вот, если подумать, этот строй дворфов тоже по-своему хорош. Непривычное для него направление, слишком массивное и тяжелое, но…
Янис задумчиво прикусил коготь, пытаясь представить, какой камень лучше передаст эту тяжелую, уверенную слитность и мощь. И в чем ее вообще выразить. Не статуэтку же делать, право… В мыслях он уже дошел до скульптурной группы, когда впереди замаячили городские ворота. Из города их выпустили без вопросов, а на дороге уже поджидал тот самый отставший дворф, встопорщив бороду, восседающий на передке крепкой такой телеги, заботливо устланной сеном.
Потрогать телегу было интересно, да и сена Янис раньше вживую не видел. А еще распирало любопытством: как будет смотреться в этом крепком, но ни разу не величественном средстве передвижения Рилонар со своей каменной мордой?
Выяснить это не удалось. Когда Янис неловко с непривычки устроился на сене, а возница хлестнул поводьями низкорослую лошадку явно горных кровей, Рилонар просто зашагал рядом вместе с дворфами, неведомым образом избегая пыли и оставаясь все таким же надменным — ни одна прядка из сложно сплетенной косы не выбилась. На контрасте с невысокими и кряжистыми дворфами, вызывающими у горгоны невольные ассоциации с танкетками, он смотрелся особенно потрясающе. Яниса прямо распирало от того, что это его эльф. Что его можно с полным на то правом обнять, поцеловать, облизать змейками… сделать его статую. Правда, не сейчас, но от этого только распирало еще больше.
А в остальном дорога оказалась ужасно скучной. Лошадка размеренно цокала копытами, телега подпрыгивала на ухабах, сено кололось и лезло под одежду. Янис уже вообще не понимал, как можно расписывать, что сено такое душистое и в стогу спать здорово. Лично ему хватило пары часов, чтобы понять, что сено — это такая зараза, которая крошится, липнет мелкой трухой к коже и забивается в нос так, что отчаянно хочется чихать. Радовало только солнце, которое пригревало все сильнее — но из-за этого же трудно было сидеть спокойно. К полудню Янис так и вовсе выбрался из телеги и какое-то время шел рядом, чтобы размять ноги. Но дворфы вроде шли не быстро, но как-то очень уж ходко, и вскоре он понял, что выдыхается, и был вынужден сесть обратно. Поглядев на его запыхавшийся вид, дворфы поделились флягой с водой и, будто издеваясь, куском острого твердого сыра.
Янис, впрочем, капризничать не стал и, отдышавшись, сгрыз сыр за милую душу. С этих двужильных станется вообще не останавливаться на обед, а оглашать окрестности бурчанием желудка не хотелось бы. И так он единственный, кто тащится в телеге. Рилонар вон не то что не запыхался, а даже и не запылился.
Опасение стало пророческим: солнце постепенно клонилось к закату, а они все шли и шли… И шли до тех пор, пока уже, считай, в потемках не выехали к какой-то деревушке, где дворфы споро договорились о ночлеге. Янис к этому времени не столько устал, сколько измаялся от ничегонеделания, поэтому готов был спать даже на сене. Стало понятно, почему Рил так уточнял насчет его привязанности к благам цивилизации. Было не то чтобы тяжело, но ужасно непривычно. Собственно, Янис никогда не чувствовал себя таким… слабым? Особенно завидно было глядеть даже не на дворфов — на эльфа, который, казалось, ничуть не устал, вежливо объясняя дворфам, что мастеру пиво на ужин будет слегка непривычно.
Вздохнув, Янис побрел умываться — холодной водой, из колодца. Радовало, что хоть достать эту самую воду ведром получилось без посторонней помощи.
А потом принесли молоко. Теплое, настоящее парное… Янис никогда такого не пробовал, только слышал, а после знакомства с сеном был готов скептически отнестись к тому, что, мол, у парного молока особый вкус. Но это действительно оказалось самое вкусное молоко, которое ему доводилось пробовать. Горгона так увлекся, что опомнился, только когда кружка скребнула о донышко ведра.
— Кхм. Я, наверное, ужинать не буду.
— Как скажете, мастер Янис, — покладисто согласился Рилонар, пока хозяйка округлившимися глазами смотрела на сыто отдувающегося гостя, не понимая, куда в него столько влезло.
Хотя вслед за чувством сытости накатилась и сонливость, спать Янис не пошел. Во-первых, одному было непривычно, во-вторых, здесь оказались удивительные звезды. Яркие, незнакомые, искрящиеся… Горгона устроился на крыльце, рассматривая небо. Красивое, да, но чужое… как Рилонар здесь. Даже когда они познакомились, эльф не был таким отстраненным и холодным. Он поежился от вечерней прохлады. Да уж, сложно тут все… но драконица-страж стоит некоторых неудобств. Это ведь ненадолго.
— Мастер Янис? — позвал сзади Рилонар. Горгона и не слышал, как он подошел.
— Да? — Янис обернулся.
Рилонар в сумраке почти терялся, но что-то падающий из окон свет все-таки выхватывал. Горгона в очередной раз восхитился, как много красоты скрыто в этой внешней неприметности.
— Ночью холодает, вам лучше в тепло.
— Хорошо, сейчас приду, — Янис бросил еще один взгляд на небо и шагнул в дом.
Постелили им, к удивлению Яниса, вместе. И не косились, если кто и глядел, то хозяйка с сочувствием, выдавшая им толстенное шерстяное одеяло, кусачее, как три стога сена разом. Кажется, Рилонар перестарался, расписывая, насколько мастер мерзлявый. Впрочем, это не помешало Янису под этим самым одеялом к эльфу притиснуться, удовлетворенно вздыхая и закрывая глаза. Ну и что, что жарко, зато так правильно. И обнять наконец-то можно.
Только уснуть не получилось. Дом подрагивал. Слегка. Совсем немножко так. Как может подрагивать дом, в котором хором, на удивление слаженно, храпят с десяток дворфов.
— Рил, ты спишь? — шепотом спросил Янис, не выдержав этого безобразия.