– Кого?
– Монстра.
– Монстров нет.
– Нет, они есть. Вон там. – Девочка указала на шторы, закрывающие раздвижную стеклянную дверь.
– Нет, сладкая моя, никаких монстров там нет.
– Правда?
– Ну ладно. Давай читать рассказ.
Читая, Салли чувствовала, как дочка уткнулась лицом в ее грудь, прямо над сердцем. Читала она с выражением, так что монстры говорили у нее каждый по-своему, чтобы не пугать малышку. Та заснула еще до того, как мальчик по имени Макс вернулся с далекого острова в свою безопасную квартиру. Саллли осторожно встала с кровати, поцеловала Кэтрин в лобик и вышла на цыпочках из комнаты.
И опять счета. Финансирование типа «зеленый лист». Это было прекрасно. Две тысячи за компьютерное оборудование и ресторанное программное обеспечение, которое они сдали внаем на пять лет за двадцать восемь тысяч долларов. Вот это сделка!
– Мамуля! – снова послышалось из спальни.
– Что, милая?
– Я боюсь. Там монстры.
Салли встала из-за кухонного стола и направилась в спальню, но тут же остановилась. Ей не хотелось, чтобы девочка заставила ее вернуться.
– Таких чудовищ, как монстры, нет.
– Но, мамуля...
– Пора спать.
– А можно оставить свет?
– Я оставлю свет в холле.
– Спасибо, мамуля, ты лучше всех.
Трудно проявлять твердость по отношению к человечку, который говорит, что ты лучше всех, и верит в это.
– Спокойной ночи, – улыбнулась Салли, – я тебя люблю.
– И я тоже люблю тебя.
Салли вернулась на кухню, но заниматься стопками счетов ей не хотелось. Подошел срок арендной платы, и только Бог знал, откуда взять такие деньги. Аренда целого дома, а не только одной квартиры была одним из проявлений безрассудства в их финансовых делах. Это было безрассудством даже в случае со старым унылым двухэтажным домом, состоящим из двух спален и одной ванной комнаты, который любой строитель счел бы пригодным только для сноса. Однако Салли выросла в квартире без двора, без возможности уединиться, без трубы, по которой Санта-Клаус мог бы спускаться в ночь под Рождество. Кэтрин заслуживала лучшей доли, хотя не исключено, что хозяин дома выгонит их на улицу.
Салли открыла холодильник и налила себе стакан апельсинового сока.
– Мамуля, я хочу пить.
Салли обернулась, но Кэтрин там не было. Она лежала в кровати. «У этой девочки экстрасенсорное восприятие».
– Спи, детка.
– Но, мамуля, пожалуйста, я не видела тебя целый день.
Это затронуло какую-то струнку в ее душе – душе работающей матери, которая чувствует свою вину. Салли в последний раз пошла к дочери и села на край ее кровати. Света из холла было достаточно для того, чтобы увидеть в глазах девочки страх.
– Ты все еще боишься? Кэтрин кивнула.
Салли потрогала ее лоб. Лобик был влажным, но не от повышенной температуры. Она просто перегрелась, лежа в кровати под одеялом, натянутым на голову.
– Чего ты так боишься?
– Монстра.
– Если я полежу рядом с тобой, ты заснешь?
– Я хочу спать в твоей комнате, пока не придет папуля.
– Сладкая моя, ты уже большая девочка, и твоя комната здесь.
– А монстр?
– Никакого монстра нет.
– Ты уверена?
– Вполне.
– Пожалуйста, посмотри. Салли раздраженно вздохнула.
– Хорошо. Посмотрю.
Она встала и заглянула под кровать.
– Здесь ничего нет.
– Нет, нет. Вон там. – Девочка снова показала на шторы, прикрывавшие раздвижную стеклянную дверь.
Салли заколебалась. Даже при тусклом освещении можно было разглядеть розоватые силуэты птиц, кроликов и других сказочных животных, которые перемещались в танце по вздувшимся шторам. Это не походило на монстра, но сердце у Салли все-таки забилось чаще. Страх в глазах дочери казался неподдельным.
– Там нет монстра.
– Пойди, мамуля, проверь. Пожалуйста.
На этот раз голос Кэтрин прозвучал требовательнее.