Альманах «Российский колокол» № 5–6 2017
Слово редактора
Анастасия Лямина
Шеф-редактор журнала «Российский колокол», журналист, публицист.
Журнал Российский колокол – путеводитель в мире современной литературы
В каждом номере мы знакомим читателей с яркими и талантливыми писателями и поэтами, публикуем новые творения уже именитых литераторов современности.
С первых страниц задаем громкий и мощный аккорд: выпуск открывает подборка стихов культовой личности – Виктора Пеленягрэ. И удержали эту планку на высоком уровне на протяжении всего выпуска.
Он получился богатым на прозаические и поэтические произведения. Авторский состав «Российского колокола» выпуск 5–6 – блестящий и творчески одаренный. У многих из них за плечами опыт издания собственных книг, сотрудничество с профессиональными издательствами, неоднократные публикации в России и за рубежом. Есть в нем и работы писателей, которые еще не имеют «багажа» из изданных книг и многочисленных публикаций в ведущих литературных изданиях. Их произведения вы вряд ли найдете в Интернете… Но эти личности достойны пристального внимания и читательского интереса. Ведь «Российский колокол» диктует моду в мире современной литературы. Мы помогаем начинающим писателям раскрыть талант и заявить о себе на всю страну, завоевать интерес у читателей и закрепиться в литературных кругах.
Закрывает выпуск традиционный обзор новинок литературы и знакомство с их авторами.
Современная поэзия
Виктор Пеленягрэ
Культовая фигура русского арьергарда. Основоположник и лидер литературного направления, получившего название «куртуазный маньеризм».
Автор более двадцати книг стихов, наиболее известные – «Стихотворения» (1991 г.), «Нескромные поцелуи» (2000 г.), «Эротикон» (2011 г.), а также многочисленных скандальных поэтических мистификаций – от древнеримского поэта Лукана до непристойного Ивана Баркова. Самая знаменитая из них «Эротические танки» (1991 г.) якобы средневекового японца Рубоко разошлась баснословным для современной поэзии тиражом в 300 000 экземпляров, затем неоднократно переиздавалась в Старом и Новом Свете.
Песни Виктора Пеленягрэ исполняют практически все звезды российской эстрады и стали музыкальной основой многочисленных фильмов и театральных постановок. На его счету – в алфавитном порядке – целый ряд всенародных суперхитов от «Акапулько» до «Я вышла на Пикадилли».
Теперь без его имени не обходится ни одна солидная антология. Лауреат знаковых музыкальных и литературных премий. Произведения поэта переведены на многие языки мира.
Ксенюшке
Тебя живописцы рисуют,
И водку стаканами пьют,
И любят тебя, и ревнуют,
И шагу ступить не дают.
Боюсь, что сопьюсь я вчистую,
На ветер пущу божий дар
За косу твою золотую,
За губ остывающий жар.
Поэты
И вам ли вздыхать о любви,
Терзая мой слух на гитаре,
Все глуше в саду соловьи,
И только поэты в ударе.
Нас манит преступный картель,
Веселых, беспутных, отважных,
И каждый как есть менестрель
Среди молодых и продажных.
Прохожий шарахнется прочь,
Качнется трава у разъезда.
Все то, что шептала мне ночь,
Напомнит чужая невеста.
В компании буйных гуляк,
Нардепов, бродяг, негодяев
Вхожу в низкопробный кабак
И радую новых хозяев.
Взгляните, отменный поэт
Веселых, беспутных, отважных
Встречает неверный рассвет
В объятьях красавиц продажных.
И все по команде встают,
Вконец одурев от сонетов,
И с дикими криками пьют
Во славу продажных поэтов.
Верность
Не знаю, любишь ты меня, как прежде, или нет.
В душе храню я до сих пор бессмертный твой портрет,
Как будто ангел в небесах, мне голос твой поет,
Но знаю точно, что тебя никто уж не вернет.
Не знаю, любишь ты меня, как прежде, или нет,
А только в сердце навсегда оставила ты след.
Во сне губами я ловлю твой локон золотой,
А ты все так же хороша, беспечный ангел мой.
Не знаю, любишь ты меня, как прежде, или нет.
Тебя ли славил я в стихах, и тот ли я поэт.
Грустишь ночами ли о нем? И помнишь ли его?
Ведь я, признаться, о тебе не знаю ничего.
Не знаю, любишь ты меня, как прежде, или нет,
Но не померкнет никогда застенчивый твой свет.
Там верен я, как верный пес, и нет меня верней.
Проснись. Прислушайся. Взгляни: я плачу у дверей.
Запоздалый аргумент
Тебе все доказательства – как дым.
Я верен был. Так в чем же признаваться,
И что мне слухи, если разобраться,
Как будто мы себе принадлежим.
Все вижу я, все помню! Воздадим
Былому чувству, прежде чем расстаться.
Я больше не намерен унижаться.
Прошло сто лет. Я стал совсем другим.
Ах, Наденька! Ужели все напрасно
В любви я споры вел с самой судьбой,
Когда свобода обернулась адом.
Ты ищешь доказательства? Прекрасно.
Всех женщин, что стонали подо мной,
Затмила ты своим холодным взглядом.
Памятник
Откинувшись на спинку кресла,
Она в глаза мои глядит.
Огонь ей пожирает чресла,
И вся мадам уже горит.
Как тонкая полоска света,
В нее вошел я в тот же миг.
Ах, сладкий сон! ах, зелень лета!
С тех пор ни слова, ни привета.
А ей, как водится, за это
Я памятник в душе воздвиг.
Омут
Чуть наклонившись, начеку
У входа в кущи,
К себе неслышно привлеку
Твой стан влекущий.
Он мягким воском оплывет
В моих ладонях,
Он как бы охраняет вход
От посторонних.
А там волшебная страна,
Зовущий омут,
И ни покрышки там, ни дна,
Там люди тонут.
И в той стране любви исток,
Ключи и кручи,
Я только там не одинок
В костюме Гуччи.
Что значил я в твоей судьбе,
Блуждая в чаще,
Она зовет меня к себе
Легко, пьяняще.
А в тех глубинах тьма и свет.
Ты мир мне застишь.
Любовь распахнута, как степь,
Все вглубь, все настежь.