«Пока в городе не появился таинственный зеленоглазый мужчина…» — я прочитала последнюю строку, написанную мной синими чернилами в блокноте на пружинке, и проследила за летящими на экране монитора сквозь пространство звездами. Мой рассказ выходил довольно симпатичным, но еще рано было судить, насколько — ведь он замер на середине. Брендон сбила весь настрой.
Мой парень тоже не добавлял вдохновения — он несерьезно относился к увлечению своей девушки, утверждая, что ей просто очень нравится собственный почерк. Конечно, Джас шутил. Он был веселящимся гонщиком или гоняющим весельчаком — в общем, мой парень участвовал в спортивных соревнованиях на автомобилях, по жизни не упуская случая юморнуть.
Мы начали встречаться совсем недавно, меньше года назад. Джаспер был худым и стройным, совсем как кузнечик, если бы он выпрямился в полный рост, и обожал скорость, в отличие от меня. Его отец владел местной трассой картинга, и мой парень впервые сел за руль в шестилетнем возрасте, а в восемь уже участвовал в гонках на картах. В четырнадцать он получил первую лицензию гонщика и начал выступать на официальных соревнованиях. Джас попробовал свои силы на нескольких американских чемпионатах, а затем отправился в Европу, где, благодаря знакомствам отца, выступал на частных автомобилях «Jaguar» и «Ferrari». Но вот гоночный сезон закончился, и Джаспер вернулся в родной городок, где про себя, а иногда и вслух мечтал о следующем чемпионате.
Наши родители были знакомы с тех пор, как в глубоком детстве переехали в эти края. Они стали лучшими друзьями: мои Чарли и Рене и родители Джаспера — Дженнифер и Грег Хейлы. Конечно же, считалось, что и их дети будут тесно общаться — и в этом не было проблемы, учитывая, что большинство праздников в году мы проводили вместе.
У Джаспера имелась старшая сестра — Розали, а у меня брат — Джейкоб. Розали еще не вышла замуж, но уже уехала жить и работать в Порт-Анджелес. А Джейкоб уже знал, что хочет быть крутым виолончелистом, хотя ему было всего-то двенадцать лет отроду. Он говорил, что чувствует себя цельным, только надев костюм, нацепив бабочку и держа в руках свой драгоценный музыкальный инструмент. Я не имею в виду, что виолончель брата была сделана из дорогой породы дерева, но он очень ценил свою «скрипку-сумо», как я шутливо называла ее.
Около года назад родители погибли. В наследство нам достался книжный магазин «Books from Forks» на окраине города («Books from Forks» — «Книги из вилок», пер. с англ., прим. авт.). Несовершеннолетнего Джейкоба взяли под опеку Дженнифер и Грег, а мне пару лет назад исполнилось восемнадцать, и я могла, если захочу, остаться сама по себе — так я и поступила. Я имела право принимать любые решения — какие вздумается — но некоторые из них, чтобы вступить в силу, должны были быть поддержаны Хейлами. Как, например, продажа любого имущества семьи Свон. Но в остальном я была самостоятельна. Я жила в небольшой квартире над магазином, на месте которой раньше располагался дополнительный склад, и мой брат был любимым гостем здесь, радуя частыми визитами.
Я писала небольшие и средние по объему рассказики о жизни парней и девушек подросткового возраста, теша себя надеждой, что когда-нибудь у меня хватит духу на полноценный роман, можно даже не в двух томах. Занималась я творчеством в рукописном виде, а оцифровывала результат моя школьная подруга Элис Брендон, единственная, кто сохранила свой по-настоящему товарищеский статус до нынешнего времени. Она неустанно хвалила мои «полные необъяснимой прелести» труды, хотя я считала, что пишу немногим выше среднего. На днях она, предварительно извинившись несколько настороживших меня раз, поделилась, что выкладывает истории на одном из сайтов всемирной сети, и эта новость сильно напугала автора рассказов, то есть меня. На самом же деле, я была просто в ужасе — кто-то чужой мог прочитать мое творчество, не имея понятия, что я всего лишь неопытная начинающая в мире чудесных букв и хитросплетенных словосочетаний. Я не столько злилась на подругу, сколько переживала о впечатлении, которое мои литературные экзерсисы произведут на других. С тех пор я впала в «авторскую кому» — не могла писать продолжение. Совсем.
Вот в это-то сложное время колокольчик над дверью магазина, имеющий собственный характер и по-своему озвучивающий появление каждого посетителя, пропел новую песенку, что-то типа «а во-от и о-он». Я посмотрела в сторону входа с надеждой — вот сейчас на пороге возникнет тот самый таинственный незнакомец, и я сразу пойму, как и куда двигаться в истории. Дверь открылась и закрылась — и действительно, теперь в моем книжном магазинчике находился незнакомый рыжеволосый молодой человек. Он был одет в обычную одежду, но обладал статью, которая сразу выделила бы его из толпы, если бы мы не были окружены одними лишь книгами. Его глаза скрывали темные очки с полностью непрозрачными стеклами, и в первый момент я даже испугалась. Он походил на Терминатора из одноименного фильма, потому что уставился на меня, как Арнольд Шварценеггер с посылом «м-н-е н-у-ж-н-а т-в-о-я о-д-е-ж-д-а». Я же в этот момент расставляла новую партию книг на стеллаж возле входа, и деваться мне было некуда, кроме как замереть на месте, притворившись рекламным манекеном с двумя томиками в руках.
Секунды текли, и я успешно справлялась с ролью, но, как назло, моргнула, чем вызвала появление еле заметной усмешки на губах молодого человека. Он медленно сдвинул очки вниз, чтобы уставиться на меня наглым зеленым взглядом героя моего рассказа. Я не понимала, чего он от меня хотел, поэтому просто отвернулась к полкам и расставила две последние книги на предназначенное для них место. Через несколько долгих мгновений я вспомнила, что являюсь хозяйкой магазинчика, а справа от меня — клиент.
— Вы что-то хотели?
Он окончательно снял очки, убрал их в нагрудный карман и прошел вперед, замерев у полок с женскими романами в мягких обложках.
— Да, я хотел бы посмотреть кое-какую литературу, — задумчиво проговорил он, доставая популярный исторический мини-роман с изображенной на обложке загадочно откинувшейся на руки своего суженого женщиной невинно-счастливого вида. Незнакомец принялся листать небольшую книжечку, а увидев, что я направляюсь к нему, чтобы помочь, остановил меня.
— Нет-нет. Спасибо, я справлюсь сам. — Я на полном ходу, но так, чтобы он не заметил, изменила курс, направившись к дальним стеллажам. Словно я изначально собиралась поступить подобным образом. Поправив неровно стоящие «на Аляске» тома, я вернулась на кассу.
Молодой человек с интересом рассматривал уже другой образец современного творчества с провокационным названием «Пылающие брызги любви». Эта книжка была полна эротических описаний. Конечно же, я проглядела ее, перед тем как ставить на полку, ведь продавец должен быть в курсе, что продает. От воспоминаний румянец окрасил мои щеки.
Так как мой единственный покупатель был увлечен самостоятельным подбором литературы, я решила заняться другими делами. Потрепав уснувшую компьютерную мышку, я оживила летящий сквозь неизвестную галактику монитор. На телефон тем временем пришло сообщение от Джаспера: он спрашивал, во сколько я сегодня освобожусь. Я почувствовала прилив раздражения — если уж я выходила на работу, мой рабочий день заканчивался всегда в одно и то же время, в пять часов вечера.
Таким удобным графиком я была обязана размерам нашего городка — всего чуть более трех с половиной тысяч человек. Каждый, кому это интересно, знал, когда открывается и закрывается книжный магазин, поэтому не было необходимости высиживать днями и ночами в ожидании покупателей. Иногда с пятницы по воскресенье у меня был выходной. Тогда на замене оставалась одна девушка — Кристен Стюарт, студентка «Колледжа вечнозеленого штата», расположенного в Олимпии. Два раза в месяц она проводила четыре часа на мотоцикле (в одну и другую сторону), чтобы навестить свою бабулю, которая категорически отказывалась переезжать из этих мест. Кристен, в отличие от своих родителей, уважала желание престарелой леди Стюарт. Но так как та все еще обладала несносным характером, девушка устроилась на работу в мой магазин, чтобы сберечь хоть немного нервов для своего парня Роберта.