– Ты хочешь этого хлыща чаем угощать? Он же пришел, чтобы дом наш отнять!
— Ну зачем же так, извините, не знаю вашего отчества, Константин…
— Константин Владимирович, бывший старшина разведывательной роты отдельной бригады ВДВ спецназа, кавалер двух орденов Красной Звезды, ныне инвалид первой группы, ясно, агент? Ольга! – приказал Костя, представившись. – Налей мне стакан чемиргезу!
— Потерпишь, Костя! – отказала было сестра, но брат повысил голос:
— Я сказал – налей, значит, налей! Иначе вообще никакого базара не будет!
Сестра, прекрасно зная характер брата, поднесла ему наполовину наполненный мутным самогоном граненый стакан. Костя выпил, не поморщившись, одним глотком. Достал пачку «Примы», спички, прикурил и сказал, словно отрезав:
— Никакого чаю! Выкладывай, агент, с чем пришел?
— Хорошо! Вы знаете, что вся деревня, кроме вашей семьи, поменяла на квартиры или продала свои дома. На этом месте запланировано строительство усадьбы частного лица. Но без добровольной, я повторяю, добровольной, и далеко не бескорыстной передачи своих владений жильцами данной местности этого не сделать. Ваши соседи поняли, что наше агентство предложило неплохие условия либо обмена, либо продажи своих жилищ. И сделки с ними уже завершены! Люди переехали в благоустроенные квартиры ближайшего райцентра. Или получили ту цену, которая значительно превышала истинную рыночную стоимость старых домов!
— Ты, агент, бакланить – мастер, базара нет! Только знаешь, что я тебе скажу? Мы отдадим свой дом при одном условии.
— Я внимательно слушаю вас, – менеджер открыл папку.
Костя продолжил:
— На том условии, что твоя фирма построит нам такой же дом, как этот, но здесь в деревне, у кладбища! Он не будет мешать ни строительству, ни новому хозяину, а мать, да и мы рядом с отцом будем! Понял? Другого базара не будет! Ни «бабки» твои, ни «хрущоба» в райцентре нам не нужны! Передай своим начальникам мои слова, они – кремень!
Менеджер вздохнул. Закрыв папку, обратился к матери:
— Зинаида Петровна, вы как полноправная хозяйка дома поддерживаете позицию сына?
— Да! – тихо, но твердо ответила пожилая женщина.
— Боюсь, такой вариант не устроит мое руководство, но я доведу до них ваше условие. А вообще-то, поверьте мне, очень жаль! И непонятно, почему люди отказываются от лучших условий, которые им чуть ли не на блюдечке подносят? Ведь вы же, Ольга, – обратился Жаворонков к сестре, – еще молоды, и не скрою, весьма привлекательны. Почему обрекаете себя на одиночество? Вам просто необходимо общение, да и Константину Владимировичу оно не помешало бы. Он в райцентре наверняка встретил бы мужчин, прошедших Афганистан, появились бы общие интересы. А тут даже для больной матери «Скорой помощи» не вызвать! Ну, перенесут строительство немного в сторону, представляете, что здесь начнется? Покоя не будет ни днем, ни ночью. Не понимаю! Хотел бы, но не могу.
— Агент, – сказал Костя, – валил бы ты отсюда, коль такой непонятливый. А в дела наши не лезь, своими занимайся! Иди, тебе все ясно объяснили!
— Ну что ж, мне остается раскланяться. Вы проводите меня, Ольга?
— Ольга! – прикрикнул на сестру брат. – Сиди, где сидишь, агент не в лесу, дорогу и один найдет.
— Но на дворе собака, – высказал опасение Жаворонков.
— Иди, не ссы! Таких, как ты, она не кусает, боится отравиться, наверное. Шутка! Собака безвредная, побрешет, но не тронет. Прощевай, агент!
— Прощайте, господа Кораблевы, прощайте!
Молодой человек вышел через сени во двор, не обращая никакого внимания на прыгающего возле ног лающего пса, вышел на улицу. Сплюнул на калитку, сел в джип.
Дом возле кладбища захотели?
Будет вам кладбище, дождетесь, ублюдки!
Через час Виталий был в Москве.