Во всяком случае, порывы ветра были чересчур резкими, и, похоже, поголовье буйволов непомерно сократилось.
Некоторое время я молча стоял, приложив к трубке ухо. Да так сильно, что, казалось, оно прилипло и уже никогда не отстанет. Однако спустя 15-20 секунд словно на крайнем пределе спазма... будто обрывается нить жизни... "Пон!" -- повисла трубка, -- "пи-пи-и..."
Гробовая тишина... сравнимая с выбеленными трусами.
(3) Вторжение Гитлера в Польшу
"Ну-ну!" -- ещё раз вздохнул я и опять взялся за дневник. Сдаётся мне, надо быстрее покончить с ним на сегодня.
В субботу танковые дивизии Гитлера вторглись в Польшу. Пикирующие бомбардировщики обрушили на Варшаву...
Нет, стоп! -- не так. Вторжение в Польшу -- событие 1 сентября 1939 года. И никак не вчерашнего дня! Вчера я, поужинав, пошёл в кино на фильм Мэрил Стрип "Выбор Софии". А вторжение Гитлера в Польшу -- один из фрагментов этого фильма.
Мэрил Стрип по сюжету разводится с Дастином Хоффманом (2), по дороге с работы знакомится в электричке с инженером-строителем, которого играет Роберт Де Ниро, и снова выходит замуж. Так, ничего себе фильм... интересный!
Рядом со мною сидела парочка старшеклассников, которые гладили друг другу школьные животики. "Школьные животики" -- неплохо сказано, а? У меня самого когда-то был "школьный животик".
(4) И, наконец, мир сильного ветра
Заполнив дневник за прошлую неделю, я уселся перед полкой с пластинками, чтобы выбрать музыку под стать свирепствующему в этот воскресный полдень ветру. В конце концов, мне показалось, что к нему подойдёт концерт для виолончели Чайковского и "Sly and the Family Stone". И я поставил обе эти пластинки.
За окном иногда пролетали разные предметы: вот с востока на запад пронеслась белая простыня в форме чародея, колдующего над зельем. Словно любитель анального секса откидывался назад хилый остов тонкой продолговатой вывески из жести.
Слушая концерт Шостаковича, я смотрел на этот пейзаж за окном, когда опять раздался телефонный звонок. Будильник показывал 15:48.
Я взял трубку, ожидая опять услышать звук ветра равный по силе шуму двигателей "Боинга-747", однако на этот раз ничего подобного не произошло.
-- Алло! -- сказала она.
-- А-а, привет!
-- Я купила продукты и иду к тебе. Хорошо?
-- Нет проблем. Это самое...
-- У тебя чугунок есть?
-- Есть!.. Это, как там у тебя? Ветра нет?
-- Нет. Он стих, когда в Накано (3) было 15:25. Наверное, скоро и у тебя стихнет!
-- Может быть, -- ответил я и положил трубку. Затем достал с полки чугунок и стал мыть его в раковине.
Ветер, как она и предсказала, внезапно стих в 16:05. Я открыл окно и посмотрел на улицу. Под окном большая чёрная собака ревностно обнюхивала землю вокруг себя. Она без устали продолжала своё занятие минут 15-20. Я не мог понять -- зачем ей это нужно?
А в остальном облик и структура мира остались без изменений, какими были и до начала ветра. Гималайские кедры и каштаны как ни в чём не бывало неподвижно возвышались над землёй, с верёвки колом свисало бельё, ворона, сидя на верхушке столба, махала вверх-вниз своими гладкими, как кредитные карточки, крыльями.
Тем временем пришла подруга и занялась супом. Расположившись на кухне, она промывала устриц, резала китайскую капусту, раскладывала тофу и варила бульон (4).
Я спросил, не звонила ли она мне в 14:36.
-- Звонила, -- ответила она, промывая в миске рис.
-- Ничего не было слышно.
-- Ну, правильно -- ветер!
Я достал из холодильника пиво и открыл его, присев на край стола.
-- И всё же с чего бы такой сильный ветер резко задул и внезапно утих? -- спросил я, обращаясь к ней.
-- Не знаю, -- ответила она за чисткой креветок, стоя ко мне спиной. -- Мы многого не знаем о ветре, так же, как и об античности, причинах рака, море, космосе, сексе...
-- Хм.