– Уля… – пробормотал Тарханин и заложил руки за голову, закрыл глаза. – Какая ты сейчас? Где ты? Кем работаешь? Замужем?
Он посчитал, сколько лет прошло. Целых четырнадцать! Сам он успел жениться, развестись, и теперь с удовольствием вел холостяцкую жизнь. На жену не обижался – сам выбирал. Чтобы – боже упаси! – ничего общего с Улей: ни внешне, ни внутренне. А потом день за днем занимался самогипнозом, убеждал себя, что счастлив. Через два года терпение оборвалось.
Жгучее желание увидеть Улю – хоть со стороны, хоть краем глаза – внезапно вспыхнуло в нем с ужасающей силой, поглотило, затопило, как весенний разлив реки затапливает луга. Раньше Тарханин справлялся с этими приступами тоски по прошлому, но каждый раз это давалось ему все труднее. С годами к ним прибавилось чувство вины.
Он вскочил с дивана и зашагал по комнате. Вдох… задержка дыхания… медленный выдох… вдох… выдох… Тугой спазм в груди постепенно ослаб, рассеялся по телу тупой болью. Затылок отяжелел, заныл.
– Дурость, – пробормотал Тарханин, усаживаясь за компьютер. – Совершеннейшая дуристика!
Он нарушил наложенное им же самим табу: заглянул в одну из социальных сетей. Хорошо знакомые и забытые лица, строчки новой биографии, той, которая началась после выпуска. Многих нельзя было узнать, кое-кто просто слегка изменился, некоторые как будто остались прежними… Ули среди них не было. Он отыскал ее на одном из групповых снимков, долго всматривался в милые неправильные черты, ощущая, как просыпается в сердце юношеская страсть – незрелая, взрывоопасная, словно сухой порох.
Свой школьный альбом Тарханин уничтожил еще до женитьбы, – развел на загородном участке костер, безжалостно бросил в огонь и присел на корточки, наблюдая, как лижут языки пламени листы с фотографиями, с памятными надписями, среди которых затерялась скромная строчка, сделанная рукой Ули: «Люби и помни…»
– Какого черта! – процедил он сквозь зубы. – Лучше бы написала: «Прости и прощай…»
Альбом сгорел, но след в душе остался. Его ничем не выжечь, не вытравить. Тогда Тарханин, кажется, начал постигать разницу между материальным и духовным… Есть ли на свете огонь, который сожжет страдания и боль любви? Что произойдет с человеком, лишенным этой боли? Совместимы ли страдание и любовь?
Со временем ему пришло на ум, что вместо любви он испытывает ненависть к Уле. Он развенчивал ее, обвинял во всех грехах, высмеивал, изливал на нее свою злость. Заочно. Не будучи в состоянии оказаться рядом с ней, посмотреть ей в глаза, задать мучительный и бессмысленный вопрос: «Почему?»
Почему она отвергла его чувства? Почему он не прыгнул тогда в холодную мутную воду реки? Почему остался жить и даже женился? Почему ничто не радует его по-настоящему? Почему без Ули все померкло? Цветы потеряли запах, из лунных ночей ушло очарование, из музыки – волшебство, а стихи перестали трогать…
Игорь еще раз перерыл сайт в поисках каких-нибудь сведений о ней. Ничего. Пустота. Как будто Уля перестала существовать. Растворилась в тех летних сумерках, напоенных любовью и отчаянием…
Глава 2
Два месяца спустя
Матвей Карелин никак не мог решить, куда они с Астрой поедут этим летом. Опять в Крым? Или лучше пригласить ее в Таиланд? Дела в конструкторском бюро «Карелин» идут в гору, прибыль растет, и он вполне в состоянии обеспечить достойный отдых самой придирчивой женщине. Хотя Астра ею не была – несмотря на богатство ее отца, она сумела избежать соблазнов и пороков «золотой молодежи» и остаться самой собой.
Ее двухкомнатная квартира на Ботанической улице не блистала роскошью, деньги она брала у родителей в исключительных случаях. Считала, что зарабатывать их гораздо интереснее, чем тратить. Возможно, изобилие, в котором она росла, наскучило ей. По натуре Астра вовсе не была светской дамой. Она предпочитала идти по жизни своей дорогой и отстаивать собственные ценности.
Ее склонность к раскрытию преступлений говорила об остроте ее ума и любви ко всему таинственному. Карелин успел заразиться от нее этой страстью к приключениям, без которых жизнь становилась изнурительно монотонной. Тем более, что он тоже был не прочь получить щедрую порцию адреналина. Разве не это свойство характера заставляло Матвея возиться с трудными подростками, на которых махнули рукой и родители, и друзья, и педагоги с психологами? Он учил их выживать в экстремальных условиях, – в городе, в лесу, на реке, в безлюдной местности, зимой и осенью, под дождем и снегом, в жару и холод, добывать себе пропитание и воду, сооружать шалаши и землянки, разводить огонь без зажигалки и спичек.
Его группа в военно-спортивном клубе «Вымпел» считалась лучшей. Два раза в неделю он проводил тренировки по русскому бою, и третий год подряд возил своих воспитанников на соревнования в Тверь. Парни показывали хорошие результаты.
Система рукопашного боя, которую он выбрал еще в юности, стала для него не просто спортом – жизненной философией. Любую ситуацию он привык подвергать осознанному анализу.
– Если есть хоть малейшая возможность обойтись без драки, обязательно воспользуйтесь ею, – неустанно повторял он вспыльчивым, гонористым мальчишкам. – Кулаками махать – дело нехитрое.
Сегодняшняя тренировка проходила в обычном режиме. Отрабатывали толчки, захваты и броски. Матвей остался доволен, похвалил ребят.
В раздевалке к нему подошел новенький:
– Правда, что в августе мы пойдем на Зеленое озеро?
– Правда…
Зазвонил сотовый, и Матвей вынужден был прервать разговор.
– Ты еще в клубе? – прозвучал в трубке радостный голос Астры. – Когда заканчиваешь?
– Уже выезжаю. Поужинаем вместе?
– Боюсь, вдвоем не получится. Меня пригласил в ресторан один человек… Помнишь Дмитрия Евланова? Так вот, он позвонил, попросил встретиться с его знакомым. У того какая-то проблема. Надеюсь, ты составишь нам компанию?
– Предлагаешь быть третьим лишним?
– Третьим, но не лишним, – засмеялась Астра. – Так ты заедешь за мной?
– Конечно. Жди…
* * *
Ресторан «Золотая рыбка» славился рыбными блюдами. Здесь можно было заказать все, что водится в соленой и пресной воде, от вареных раков и свежих устриц до экзотических японских рыбных деликатесов.
Астра выбрала себе салат из крабов и стерлядь под клюквенным соусом. Матвей последовал ее примеру.
– Принесите даме белое вино, а мне – минеральную воду, – сказал он официантке.
– Такова участь человека за рулем, – вздохнула Астра. – Поэтому я не вожу машину. Сплошные ограничения!
Матвей обвел взглядом уютный полукруглый зал в бирюзовых тонах. В стенных нишах – росписи на древнегреческие мотивы: Посейдон в окружении тритонов, резвящиеся наяды. Посередине зала в маленьком бассейне плавали между водорослей юркие золотые рыбки. Почти все столики были заняты.
– Где же твой будущий клиент? – усмехнулся он.
– Опаздывает…
– Кто он?
– Игорь Тарханин, чиновник из министерства транспорта. По крайней мере, так сказал Евланов.
Им уже принесли заказ, когда наконец появился молодой человек, назвавшийся Игорем Сергеевичем.
– Можно просто Игорь, – с натянутой улыбкой произнес он.
На вид ему было лет тридцать – рослый, худощавый брюнет с приятным лицом и непринужденными манерами. Строгий деловой стиль в одежде, прямой взгляд, правильная речь…
– Я думал, вы придете одна.
– У меня нет секретов от господина Карелина, – улыбнулась Астра. – Если вы нам не доверяете…
– Нет-нет… все в порядке. Я просто не ожидал…
Подошла официантка. Чиновник заказал себе осетрину и овощи. Он явно не торопился приступать к делу. Его что-то тревожило.
Астра похвалила здешнюю кухню, отдавая дань и рыбе, и салату. Вино тоже оказалось превосходным.