Пролог
Сказ я сказывать начну
Про людей, про старину.
Быль, аль небыль; сказка ль нет,
Сложен временем сюжет.
Вереницей шли года,
Были битвы, смерть была.
Завещали старцы сказ,
Чтоб во тьме он не угас.
В век меняется Земля,
В полвека – поколения.
Море превратится в степь,
И оврага сгинет цепь.
Как песок, гора падёт,
Речка путь иной найдёт.
С колыбели учит Слово,
Матушка-природа словно.
Слово о батырах храбрых,
О простых людских забавах.
Слово о любви и жизни,
О святой любви к Отчизне.
Слово обо всём расскажет,
К героизму путь укажет.
Слово не сгорит в огне,
Коли рождено в седле.
Время ты не торопи,
Сказ начнётся впереди…
Нашествие Алооке́
Хан благословенный жил,
Праотцом кыргызов был.
От него рождённый сын
Караханом назван был.
Следом правил Угузхан,
Аланча был третий хан.
Следом – некий Байгуркан.
Сын Бабыр главою стал.
Скоро ль нет, но был Тобой
К власти приведён судьбой.
За Тобоем – Когой хан,
Жизнь дал своим сынам.
Старшим сыном был Чийыр,
А вторым шёл Шигайдыр,
Младшим был Ногой рождён.
Стал великим ханом он.
Хан Ногой имел детей:
Четырёх лишь сыновей.
Братья: Орозду, Усен,
Бай, Жакып – названы все.
Хан Ногой отважным был,
В страхе люд китайский жил.
Отошёл он в мир иной,
Обернулась жизнь бедой.
Хан манжу Алооке́
Смерть принёс всем и везде
Поселенья разрушал,
На степной народ напал,
Обратил кыргызов в пыль,
Но не охладил свой пыл.
Табуны к себе угнал,
Весь народ он разогнал.
А тем временем Жакып
Вырос, возмужал джигит.
Как-то Акбалта зашёл,
Разговор такой завёл:
«Древний мы степной народ,
Но спустилась ночь, и вот
В земли к нам пришла беда…
Жить в неволе? Уж тогда
Лучше супротив пойдём
И свободу обретём!»
Акбалта сей был умён,
Средь нойгутов был рождён:
«Чем китайцам дань платить,
Лучше смерти нам вкусить!»
Годных воинов собрал,
За собою в бой позвал.
Ярых шестьдесят мужей
Сели на своих коней,
Богу тихо помолились
И на битву вскачь пустились.
Дружно молодцы скакали,
Караван вдруг повстречали
Вскоре на своём пути,
Груз в Китай везли враги.
Золото и серебро,
В сундуках монет полно.
Восемьдесят силачей,
Яростных богатырей,
Караван сопровождали,
Груз бесценный охраняли.
Акбалта, Жакып трубили,
Лихо караван разбили.
В гневе хан Алооке́
Собирал войска к войне.
Звуки труб не умолкали,
Люд кангайский собирали.
И гурьбой, как муравьи,
Мстить за груз пошли они.
Храбрых витязей убили,
Остальных поработили,
Кто-то в горы убежал,
Кто-то в чуждый край попал…
На Орхон Усена гнали.
Орозду́ с семьёй сослали.
К западу в далёкий край
Шёл изгнанником и Бай.
А Жакып и Акбалта
Шли с народом на Алтай.
Шесть быков и три осла
Им оставила судьба.
Молоком коров спасался,
На чужбину люд подался.
По просторам Уч-Арала
Речка чистая бежала.
Там манжу, калмыки жили,
Злобу к пришлым не таили.
В землях сих остановились,
На житьё расположились.
Жир козлиный только ели,
Мира люди лишь хотели.
Скот пасли, коров доили,
А калмыки грош платили.
Что поделать? Трудно было.
Кое-как кыргызы жили.
Вот однажды Акбалта
На совет народ созвал:
«Хоть горюй, хоть плачь, сейчас
Жизни нет иной у нас!
В крае дальнем оказались,
Живы, молоком питаясь.
Здесь – добротная земля,
Не распахана она.
Сей неграмотный народ
Лишь скотом своим живёт.
Будем сеять и пахать,
Урожаи собирать…
Обменяем мы зерно
У калмыков на добро.
Что ответишь мне, народ?»
С места тут Жакып встаёт:
«Чем калмыкский скот пасти,
Внемлем слову Акбалты.
Пусть с нас градом пот течёт,
Труд во благо нам пойдёт!»
По́том люди не гнушались,
За работу дружно взялись
На́ поле пришли кто с чем,
Сеяли зерно, ячмень.
Оглянуться не успели,
Птицы на́ юг полетели.
Зря люд время не терял,
Урожай зерна собрал.
Золотой нашли рудник,
Людям счастия родник.
Голод с той поры не знали,
Скот и злато наживали.
И Жакып разбогател,
Уваженье заимел.
В сундуках больших его —
Золото и серебро.
Так зажил он на Алтае,
Стал Жакып почтенным баем.
Хоть и знатным мужем был,
В счастье, радости не жил.
Не имел Жакып детей:
Ни сынов, ни дочерей.
Потерял покой и сон,
Жизнью сей был удручён.
Доносился бая стон,
Возносил молитвы он:
«Вступит смерть в свои права,
Неужель, это судьба?
Род продолжить сына нет!
Кто исполнит мой завет?
Я страдаю! О судьба!
Сына дайте, Небеса!»
Бай Жакып всё горевал,
Но Господь в ответ молчал.