Парень поспешил к ней.
— Привет, — улыбнулась девушка, продолжая что-то увлечённо рисовать в альбоме, а одним глазом озорно посматривая на него. Но когда Сёма хотел заглянуть ей через плечо, Ляна спрятала бумагу в сумку.
— Привет. Я… эмм… ммм… — немного помялся парень, почувствовав сегодня робость.
— Ты разговорчив, вундеркинд. На свидание меня хочешь пригласить? — неожиданно озорно блеснула глазами Ляна, которая оказалась тихоней лишь в компании.
— Да, — покраснел парень и подал руку, на которую девушка сразу же оперлась и спрыгнула со скамьи.
— Куда пойдём? — спросила Ляна, поправляя сумку на плечах.
— Ну, не совсем мы будем передвигаться ножками, — и парень показал на своего красавца, «железного коня». — Надеюсь, ты любишь ездить.
***
— Что для тебя жизнь? — спросил Семён, сидя вместе с девушкой в загородном кафе.
— Ну, это так просто не скажешь, — чуть замялась девушка, но, подумав, ответила: — Это движение, это любовь, чувства, стремление к чему-то, но всё же, посматривая на того, кто идёт рядом с тобой, и в нужный момент знать, что и он, и ты сможете помочь друг другу.
— Странно, но вот ты одна из немногих, кто так говорит — говорит эти слова осознанно, а не просто так, как будто прочитала и решила похвастаться этим, -поцеловав девушку, парень довольно улыбнулся.
— Поехали. Я покажу тебе одно замечательное место.
За эти часы они объездили места, которые были прекрасны и красивы. И лишь одно место девушке не понравилось, и она попросила уехать как можно скорее.
— Ну, что ты, Лян, — парень обнял её крепко, и, посмотрев сначала на кладбище, а затем на вечернее небо, где стали появляться тёмные тучи. — Как не прискорбно, но и это место наша жизнь. Его тоже надо знать и уважать. Ладно, поехали. Нам надо успеть тебя привезти домой.
Мотоцикл заурчал и повёз пассажиров.
***
В лицо бьёт холодный ветер, а над головой нависли серые тучи, словно предвидя то, что случится через несколько минут. По пустынной дороге нёсся мотоцикл, неся на себе двоих. Руль держал парень, напряжённо замерев, а за спиной у него, цепко держа любимого за талию, сидела девушка, прижавшаяся лицом к спине водителя. Мотоцикл всё набирал скорость, а у парня сердце словно закоченело. Он глубоко вдохнул воздух, как-то растерянно оглядываясь, рассматривая ночные силуэты деревьев через стекло шлема. Защипало уголки глаз, а по щеке прочертила слезинка. Он на миг зажмурился, а потом, тряхнув головой, как-то обречённо рассмеялся.
— Лёля, ты чего молчишь? — голос был глухим, но девушка списывает это на шлем.
— Мне страшно просто, пожалуйста, помедленней! — просит Лёля, не смея даже открыть глаза.
— Нет, это весело, — замечает парень. И ему действительно становится весело. А почему бы и нет, когда он рядом с НЕЙ.
— Ничего подобного. Пожалуйста, это слишком страшно!
— Тогда скажи мне, что ты меня любишь, — улыбается парень, смаргивая слёзы.
— Хорошо, я люблю тебя. Тормози! — просит девушка, не понимая Сёму. Он не казался ей адреналинщиком или сорвиголовой, за что она, в общем-то, его и любила. Хотя нет, не только за это.
— Теперь обними меня ОЧЕНЬ сильно, — просит Семён, ощущая, как девушка прижимается к нему сильнее, даря тепло и счастье. Улыбка не сходила с лица парня. — Можешь снять мой шлем и надеть его на себя? Он мне надоел…
— Но…
— Надень его на себя, — закричал он, а девушка, испуганно вздрогнув, аккуратно сняла шлем с любимого и надела его на себя.
— Всё, — крикнула она, чтобы он услышал. В её груди что-то защемило, предчувствуя плохое.
— И я люблю тебя, — долетели до неё слова парня.
Дорога сделала крутой поворот, и мотоцикл врезался в полуразвалившееся здание…
***
— Неделю назад двое молодых людей катались на мотоцикле и врезались в здание бывшей больницы из-за неполадки в тормозах. Выжила лишь девушка…
***
Комната была запустелая. Нет, в ней стояла мебель, вещи лежали в художественном беспорядке, просто не чувствовалось здесь больше уюта. На кровати на животе лежала девушка. Под глазами у неё залегли тени, кончики пальцев подрагивали, а лицо застыло безэмоциональной маской. Её мёртвый взгляд обводил комнату и наткнулся на мольберт, стоящий на середине комнаты. Там был изображён парень углём. Глаза прищурены, уголки губ кривит улыбка, на высокий лоб и глаза падают пряди волос. Девушка до сих пор помнила, как сводило судорогой пальцы от продолжительного рисования, когда она старалась передать каждую чёрточку любимого. Ляну внезапно подбросило, и она опрокинула мольберт, отшвырнув его в противоположную стену с глухим воем сломавшегося человека, а потом осела на пол, где до сих пор валялся кусочек уголька. Она стиснула его в руке и сжалась на полу в комок, не имея сил встать. Душу рвало, а сердце с глухим стуком отдавалось в ушах. В комнату вошла мать девушки.
— Ляна, всё будет хорошо, — попыталась она успокоить дочь, поднимая мольберт.
— Оставь, — ровный голос, немного охрипший от громких завываний, что преследовали её мать последнюю неделю. — Всё будет хорошо, — мать вздыхает и уходит, не слыша шёпота, — но без меня.
Ляна стояла на крыше дома и смотрела вниз, стараясь отрешиться от всего. Она вновь и вновь опускала взгляд под ноги, порываясь прыгнуть, и тем самым, как она считала, встретиться с Сёмой.
Слёзы беспрепятственно текли по впалым щекам, в глазах застыла отрешённость, и лишь одна вера в то, что это будет быстро, и вряд ли боль будет такой, которую она сейчас ощущает в груди и в душе. Ведь она просто разобьётся и ничего не почувствует.
Ничего.
Но страх перед высотой и той скоростью к смерти она ещё не смогла побороть, вот почему ещё балансировала над тем — прыгнуть или найти другой путь к НЕМУ.
Позади тени усилились, приобретая размытое очертание, и что-то сверкнуло на секунду и пропало.
Девушка, нервно сглотнув, всё же решилась сделать этот малый шаг. Но её дёрнули назад чьи-то руки.
Они прижали к чьей-то мужской груди, а сами как клещи сомкнулись на пояснице, прижав при этом руки к бокам.
Ляна попыталась вырваться, но руки не давали и всё сильней и сильней сжимали, пока девушка не смогла нормально вздохнуть, и обессиленно повисла на них. Надрывный плачь продолжал вырываться из неё, а поток слёз усилился.
— Всё, хорошо, поплачь, — сквозь шумы в голове и в ушах она всё же услышала голос держащего её мужчину.
— Сава … мне плохо … — взвыла девушка.
— Понимаю, но то, что ты хочешь сделать, не выход, — голос спокойный и рассудительный, который стремился достучаться до разума. Но разум был пока затуманен горем и эмоциями.
— НЕТ!!! Ты не понимаешь!!! — девушка вновь начала вырываться, но брат вновь усилил свой захват. — Мне больноооо…. Я каждый раз не могу уснуть… я… я продолжаю видеть его … И то, что он сделал перед смертью… Моя душа и сердце очень болят-т…. Я не могу без него…
— Сможешь, — твёрдо сказал парень, садясь на один из выступов крыши и подальше, её же на свои колени. Подняв голову девушки, он посмотрел на её лицо и постарался сквозь темноту ночи увидеть глаза девушки. — Сможешь. Я понимаю, что у тебя всё болит, и ты жить не хочешь. Но, как ты сказала, ты помнишь всё перед тем падением. Тогда скажи мне: почему Сёма дал тебе шлем, а не остался в нём, или мог просто выкинуть его. Зная его, я могу сказать точно, что он не хотел умирать, а хотел жить с тобой, и у него много было идей, но в тот момент он думал о тебе и о твоей безопасности. Он хотел, чтобы ты выжила и ЖИЛА… и пусть без него, но ЖИЛА.
— Но…
— Ни каких «но». Он решил, что хоть из них двоих ты выживешь и будешь жить за себя и за него. Я понимаю, что так просто боль не уйдёт, но постарайся жить, а не делать лёгкий шаг к простому — смерти. Да и сделав шаг туда, ты сведёшь к нулю его попытку дать тебе шанс.
Парень больше не говорил, а лишь убаюкивал девушку, которая постепенно стала осмысливать случившееся.
Да. Сава прав, как всегда. Такое ощущения, что и в его жизни было что-то такое, отчего он тоже страдал, но всё же выдержал. А Сёмка ведь меня не простит за мою бесхарактерность.