- Да уж, знатная шишка. Несколько дней будет болеть, - бормочет он мне где-то возле виска, вот-вот, совсем немного и его губы коснутся кожи… И я боюсь пошевелиться, пока он медленно выпутывает пальцы, запутавшиеся в прядях моих волос. И лишь когда он медленно отстраняется, я решаюсь посмотреть в его глаза, которые сейчас такие невероятно темные и смотрит он так странно и непонятно, что хочется выть от отчаяния, потому что я не могу его разгадать и это до безумия обидно и больно. – Я думаю, тебе стоит пойти в комнату и полежать, - произносит он, отворачиваясь и поднимаясь с дивана.
- Сириус?
- Да?
- Спасибо.
- Не за что, Гермиона. Тебе не за что благодарить меня, девочка, - его улыбка горькая-горькая и в словах есть какой-то скрытый смысл, который у меня не получается понять, поэтому я молчу, пока он не скрывается за дверью. Только после этого я позволяю себе самую большую слабость. Слезы.
========== Глава 3.2. ==========
Уже с наступлением сумерек я не находила себе места. Я только сильно кусала дрожащие губы, пока небо окрашивалось темно-фиолетовым, напоминая мне, что сегодня у меня едва ли не свидание. Мерлин, как же это глупо звучит! Крестный отец моего лучшего друга просто сказал мне банально-вежливое «до завтра», а я придумала себе целую историю, нафантазировав невесть что. Быть может, он имел в виду совершенно иное, а не эти странные вечерние посиделки, такие неловкие и остро-желанные для меня, такие смешные и ново-забавные для него.
- Ты еще не ложишься? Завтра нужно будет собираться. Мама сказала, чтобы мы хорошо выспались. – Джинни взбила подушку, улеглась удобнее и вопросительно взглянула на меня, слегка изогнув бровь.
Завтра последний день каникул. Завтра весь день пройдет в суетливых сборах, невеселых посиделках и натянутых улыбках. Завтра я больше не приду. Завтра я не увижу Сириуса. А сегодня? Я не знаю. Я все еще не знаю.
- Да, я ложусь. Спокойной ночи, - я постаралась беззаботно улыбнуться, отложила книгу, в которой так и не смогла прочитать и строчки, повернулась к стене и закрыла глаза. Я должна быть разумной. Я должна поступать правильно. Ведь как бы я не убеждала себя, что это просто поддержка и дружеское общение, я все же осознавала, что если сегодня ночью я увижу Сириуса Блека, то больше никогда не буду прежней Гермионой. Уже никогда…
***
Я зажмурилась так, что перед закрытыми веками заплясали оранжевые и горчично-желтые точки, когда старинные настенные часы в коридоре гулко пробили два раза. Я так и не уснула, хотя предпринимала сотни попыток, вспоминая все возможные способы, как магические, так и маггловские, которые могли бы помочь мне избавиться от этого наваждения и наконец-то забыться хотя бы тяжелым, неспокойным сном.
Еще раз перевернувшись и уставившись широко раскрытыми глазами в черный потолок, я тяжело вздохнула, бросила неуверенный взгляд на дверь и, чтобы не поддаться тревоге и сомнениям и не передумать, быстро спустила ноги на холодный пол, ступая на носочках преодолела расстояние до двери, медленно открыла ее и выскользнула в коридор.
Один взгляд на него.
Один вдох этого едкого виски.
Одна слезинка, скатившаяся по щеке.
Одна минута безумства.
Это все, что мне надо. Это все, о чем я прошу.
Я не таилась в этот раз. Глупо красться, ведь Сириус уже два раза ловил меня в самые неожиданные моменты. Поэтому я остановилась на верхней ступеньке лестницы, когда увидела его силуэт в освещении косых лучей месяца, проникающих в окно. Он сидел на полу, прислонившись к стене, и медленно глотал излюбленный напиток из бутылки.
Я понимала, что мне нужно бежать. Но я ждала. Чего? Не знаю. Я просто не могла иначе.
- Не стой на лестнице. Еще упадешь чего доброго. Спускайся, - голос Сириуса тихий и не выражает никаких эмоций, поэтому безумное стаккато, которое вмиг начало выбивать мое сердце, совсем неуместно и неоправданно. Но пульс так и оставался частым, а дыхание тяжелым, пока я медленно шла по лестнице, которая в тот момент казалась мне самой длинной дорогой во всей Вселенной. И вот наконец-то я замерла напротив Сириуса, смотря на него сверху вниз, скрестив руки на груди, чтобы только скрыть, как сильно дрожат пальцы. – Садись, выпьем. – Он хлопнул ладонью просто по мраморному полу возле себя и протянул мне початую бутылку огневиски. Его глаза лихорадочно блестели в этом мертвенном освещении желто-лазурной луны, и я только судорожно сглотнула, прежде чем протянуть руку, обхватить ладонью прохладное стекло бутылки и неловко присесть, прислонившись к стене.
Первый глоток снова обжег горло, заставил задохнуться и заслезиться глаза, но я упрямо выпила еще немного, с удивлением заметив, как пламя, разгоревшееся во всем теле, медленно гаснет, сменившись приятной теплотой и расслабленностью.
- Хм, а оно еще и терпимое, если привыкнуть, - тихо пробормотала я себе под нос, а Сириус только хмыкнул, продолжив внимательно наблюдать за мной.
- Гарри стоит жениться на тебе, - неожиданно сказал Блек, а я только сильно закашлялась, пролив огневиски на футболку. – Дай сюда, - Сириус отобрал у меня бутылку, несколько раз стукнул по спине, пока я наконец-то не смогла втянуть воздух, и добавил: - Пойдем в библиотеку, не хватало еще разбудить мать. – С этими словами он крепко обхватил мое запястье, резким рывком поставил меня на ноги и повел за собой, не замечая, как пристально я всматривалась в наши руки, пытаясь различить контраст его темной кожи в сочетании с моей белоснежной. – Садись, - Сириус подтолкнул меня к дивану, где сегодня утром он спал и где произошла та жутко неловкая ситуация с моим падением, и сам сел рядом.
- Сириус, к чему это ты сказал про Гарри? Мы с Гарри всего лишь друзья, и так всегда было и будет. Он замечательный, но… - я не закончила фразы, не зная, что сказать и вообще не понимая, почему я оправдываюсь перед ним. Ведь Сириус Блек взрослый человек, а я шестнадцатилетняя девчонка, поэтому нет ничего удивительно, что он снисходительно подшучивал надо мной, как это любили делать и мои собственные родители, периодически «сватая» меня то Гарри, то Рону, наслушавшись моих рассказов о мальчишках. И поэтому я ждала, что Блек сейчас начнет шутить и говорить, что я просто ничего не понимаю, а вот пройдут годы и тогда… Но он ответил абсолютно серьезно, повернув ко мне лицо, слабо освещенное лунным светом.
- Да, ты права. Тебе больше подойдет кто-то похожий на Рона. Тот, кто позволит тебе сутками читать книги, умничать и, чего уж скрывать, лидировать.
- Ты не прав! Мы с Роном тоже всего лишь друзья, и я не умничаю и не хочу лидировать. В семье должно быть равенство, - я покраснела так сильно, что казалось еще мгновение, и мое лицо вспыхнет алым пламенем. Разговаривать о будущем, о семейной жизни, об отношениях между полами с Сириусом оказалась очень смущающе, и теперь я снова превратилась в ту Гермиону Грейнджер, которая всегда права и готова отстаивать свое мнение с пеной у рта. А Сириус лишь косо усмехнулся уголком рта, и приблизил свое лицо так близко к моему. Близко, близко, близко… Слишком. Теперь я ощущала его дыхание, и я знала, что губы его на вкус терпкие, как огненное виски. Я просто знала.
- Нельзя постоянно идти плечом к плечу. Иногда тропинки настолько узкие, что приходится кому-то вести, а кому-то быть ведомым. Ты всегда будешь вести. И в этом твоя главная беда. В том, что ты ищешь эфемерное равенство, когда иногда правильнее просто уступить, свалить ответственность на чужие плечи. – Каждое его слово пьянило меня сильнее алкоголя, разъедало кожу, попадало в кровь, текло по жилам и больно стучало в сердце. И когда слушать больше не было сил, я просто яростно помотала головой, чтобы прогнать это марево, не заботясь, что сейчас я выгляжу, как капризный ребенок, который просто не хочет слышать правду.
- Каждый должен отвечать за свои поступки. В этом и есть равенство. Я не могу отказаться от ответственности, не могу делать то, что вздумается или захочется из-за какой-то странной прихоти.